Царство небесное

– Не в обычае это рыцарей…

– Да, да, я знаю! Но твоя задача слишком важна. Никто не считает льва трусом оттого, что он караулит в засаде.

– Хорошо, – вздохнул рыцарь. – Но, прошу тебя, до заката будь у колодца.

… Шум раздавался за холмом, возле которого, как он полагал, находился колодец. Ухо воина уловило знакомый лязг железа.

– Салех! – воскликнул молодой человек и пустил коня вскачь.

Однако он ошибся. Сражение и впрямь шло, но его друга там не было. Десятка полтора всадников, одетых в черное, обступили четырех воинов. Те отбивались, хотя силы были слишком неравны. Несколько тел уже распростерлись на песке – потери понесли и те, и другие…

– Сарацины! Проклятые разбойники! – прошептал Эдгар, узнав черных всадников. – Но кого они грабят?

Один из защищавшихся обернулся, и рыцарь рассмотрел его щит с алым полумесяцем и двенадцатиконечной звездой.

– Воины эмира Али-Аласара! – Крестоносец, выхватив меч, бросился вперед.

Среди крестоносцев гремела молва об отваге молодого барона Эдгара из Оверни. Он вырос в седле с оружием в руках. Спустя полчаса десятеро сарацин лежали пораженные, оставшиеся обратились в бегство. Но и из воинов эмира в живых остался лишь тот, на чьем щите красовались звезда и полумесяц.

– Я твой должник, христианин! – Крикнул воин, поворачиваясь к Эдгару.

Тут черная тень метнулась возле камней и копье вонзилось в спину араба, сбив его с седла на землю.

Эдгар не стал поддерживать упавшего – он видел, что рана смертельна. Всадник помчался к скалам и спустя несколько мгновений меч рыцаря рассек голову сарацина.

Спешившись, крестоносец вернулся к месту битвы и наклонился над умирающим. Холодеющая рука сжала запястье француза.

– Пре… ду… преди отца! Это – слуги Старца Горы… Он узнал, что мы помогаем христианам… Я – Абу-Карим, сын эмира…

– Бедный юноша, почти мальчик, – вздохнул рыцарь, вглядываясь в лицо араба. Эдгар перекрестился и закрыл убитому глаза.

Конь Эдгара заржал. Молодой человек вновь выхватил меч, прыгнул в седло… И едва не опоздал! Всадник мчался на него, уклониться от столкновения было невозможно. Они сшиблись, скрестив мечи. Рассмотрев противника, крестоносец понял, что это не сарацин. По одежде и вооружению он больше походил на подданного эмира Али-Аласара.

– Что тебе надо? – крикнул Эдгар. – Мы не враги!

– Ты убил моего брата, неверный пес! И ты умрешь!

В это время конец тюрбана, прикрывавший лицо всадника, упал, и крестоносцу показалось, что погибший Абу-Карим восстал – юный воин был его копией!

Француз осадил коня:

– Это не я! Клянусь Девой Марией, я сражался на стороне Абу-Карима против сарацин и пытался спасти его, но врагов было слишком много!

Юноша опустил руку с мечом.

– Кто ты такой?

– Эдгар из Оверни, рыцарь Святого Креста. Меня послал к эмиру Мосула Али-Аласару благородный Балдуин, первый меж рыцарями.

– Можешь не спешить, – отозвался араб. – Эмир убит семь дней назад. Мой брат Карим не знал этого – отец послал его с посольством в Басру, и он как раз возвращался оттуда…

Юноша соскочил с седла и подошел к телам убитых сарацин. Его лицо выражало не гнев, а беспредельное отвращение.

– Берегись!

Эдгар заметил, как один из лежащих привстал, и в воздухе сверкнуло лезвие. Рыцарь взмахнул мечом, клинок отбил нож, и тот лишь скользнул по виску араба.

– Собака! – крикнул брат Карима.

Сабля с изогнутым концом взметнулась, опустилась – и голова сарацина покатилась по земле.

– Ты спас мне жизнь, – проговорил юноша. – Хотя лучше бы ты успел спасти брата.

– У тебя кровь на лице. – Эдгар соскочил с седла и подошел к воину. – Дай я ее остановлю. Не то при такой жаре… – Он умолк, слова застряли у него в горле. Нож не только оцарапал висок воина, но и зацепил бороду. И… левая часть бороды повисла, как тряпица. На щеках воина, гладких, бархатистых, никогда не росли волосы!

– Что так смотришь? Или тебе неведомо, что на женщину-мусульманку смотреть нельзя?

– А носить мужскую одежду, ездить в седле, выходит, можно? Ты чуть не убила меня, а теперь решила вспомнить о стыдливости! Кто ты такая?

– Абриза, дочь эмира. Мы с Каримом – близнецы. И у нас еще трое братьев и две сестры. Теперь остались только я и Лейла. Остальных убили эти шакалы.

– Кто они? – Эдгар приложил к ране девушки платок. – Я думал – обычные грабители-сарацины.

– Сарацины, но необычные. Ты слышал когда-нибудь слово «ассанины»?

Рыцарь изумленно посмотрел на девушку.

– Вот как! Да, слышал. Говорят, это общество безумцев – малочисленное и замкнутое.

– Малочисленное? – Абриза усмехнулась. – Никто не знает, сколько их на самом деле. Кто говорит, что пятнадцать тысяч, кто насчитывает пятьдесят. Их вождь Хасан ас-Саббах обитает в горах Персии, в тайном убежище, но его люди рыщут повсюду… Они называют себя воинами Аллаха, а на самом деле это просто убийцы, коварные и безжалостные! Старец выносит смертные приговоры всем, кто не подчинится его воле…

– Значит, убийства, о которых с таким страхом говорят мусульмане…

– Не только мусульмане, рыцарь! «Стрелы шайтана», как называл их мой отец, добираются и до христианских правителей. Отец заключил союз с Балдуином и тем обрек себя на смерть… Я была на охоте, а вернувшись, нашла убитыми отца, мать, братьев, одну из сестер… Лейла спряталась в конюшне. И они называют себя мусульманами! Разве воины Аллаха воюют с женщинами и детьми?!

– Но если их вождь обитает в Персии, кто приказывает ассасинам здесь? – спросил Эдгар.

– Уже никто. – Лицо Абризы исказила ярость. – Их вождя в Мосуле звали Хаттаб-аль-Ахмад. Он убил отца – это мне рассказал один из наших рабов, успевший бежать из дворца.

– И что ты сделала?

– Что же делать, если в доме не осталось мужчин и брат был далеко? Надела мужскую одежду, разузнала, где обитает Хаттаб, и пришла к нему якобы для того, чтобы вступить в общину. Через три дня Хаттаб умер, а я скрылась. Но погубила брата. Думаю, они решили, что в их логово проник именно Карим.

Рыцарь пожал плечами:

– В таком случае дьявол помрачил их разум! Они могли бы догадаться, что, находясь в Басре, Карим не мог убить их предводителя. Но теперь, скорее всего, они станут охотиться за тобой.

Девушка усмехнулась: