Неправильный оборотень

В соседних дворах горестно подхватили вой, а следом взвыла вся деревня!

Громко хлопнула входная дверь. В комнату с перекошенным лицом ворвался вожак Ррык, следом отец, бросились к бабке.

Ррык подхватил бабулю на руки, а отец надвинулся на меня, спрашивая, что произошло. Урсунка нырнула ко мне за спину, а я развёл руками – спросили у бабули, что случилось с дедом, его братьями, сестрой и вот…

Ага, и получил затрещину от отца, видимо, за честность.

Ррык, укачивая мать на руках, метнул разъярённый взгляд – м-да, похоже затрещиной не обойдусь – сквозь зубы:

– Зови знахарку. Быстро!

Знахарка Верена уже бежала, благо, через два двора жила – поняла, что переполох от нас начался. Напоили бабку успокаивающим травяным настоем. После того, как она заснула, хмурый вожак выволок меня на крыльцо за ухо.Ррык никогда не распускал руки. Видимо, здорово его пробрало, перепугался за бабку.

– Рассказывай!

– Ну, мы знаем про деда и прадеда, а как они умерли, никогда не говорят. И сестра ваша, и брат… Мы ж с Урсункой не знали, что так будет. Спросили, а она вон…

Ррык совсем потемнел лицом. Отец цыкнул огорчённо:

– Говорил тебе, хоть как-то нужно рассказать. У них вопросы всегда будут. Это ж их семья.

Вожак опустился на ступени, обхватил голову руками и вдруг заскулил – тонко, жалобно. Отец жестами показал, чтобы я проваливал с глаз долой побыстрее.

Ну, её эту историю, да хотя бы и историю семьи! Вон как всё повернулось. Лишь бы бабка не заболела. Жалко её – добрая и ласковая она, а меня, так вообще, больше всех правнуков выделяет.

И Ррык вон как расстроился! Слышал, что его жена погибла. Наверно, тогда же, когда и дед с прадедом и другими. Ррык-то после её гибели так и не женился, и детей своих нет. Вся его семья – мы, стая и деревня.

Да, вот такая история!..

Весь вечер отец с Ррыком снимали стресс, как все человеческие мужики – на столе бутылка с самогоном и закуской. Бабка в своей комнате спала, в горнице отец с Ррыком негромко бубнили. Нас, детей, мать тихо покормилана кухне.

Урус, учуяв тяжёлое настроение в доме, вопросительно взглянул на меня. Шёпотом на ухо рассказал ему, и тот, покрутив пальцем у виска, прошипел:

– Терпения не хватило меня дождаться? И бабка, и Ррык от этой темы, знаешь, какие?

– Теперь знаю. Мог бы и сам раньше рассказать.

Брат смутился:

– Да… понимаешь, я сам не всё знаю. Они ж никто толком до конца не могут рассказать, и каждый по-своему толкует. Мне-то повезло, я у отца спросил. А-а, ладно, как вышло, так вышло… бабку жалко… да и Ррык… У них с женой любовь бешеная была, они тогда только поженились. Они ж совсем молодые были, их не хотели брать в драку. Только там такие злодейства творились, Ррык с Биарой упёрлись – пойдём со всеми. Они и драку с небольшими ранениями пережили. Тебе сказали, что Гронт с Листавией и Йортом, ещё одним оборотнем, прорвались и ушли? За ними погоня пошла. Из той погони только Ррык и уцелел. Нашли его почти умирающим, еле выходили. Остальные все погибли, Гронт и Йорт тоже. Не нашли Листавию, ушла ведьма. У Ррыка, говорят, волосы с детства почти чёрного цвета были, и волком был очень тёмным, почти чёрным, а нашли его седым. Еле выжил. И с тех пор больше не женится и даже думать про то не хочет, до сих пор тоскует.

Это был ещё не конец истории.

Через день, утром в школе меня остановил вожак и сказал, чтобы после занятий остался – есть разговор. Последнее занятие как раз он же сам, Ррык, и вёл – следоведение по теме «следы в сухую погоду летом».

Урок проходил в лесу, примерно в версте от деревни. Обычно уроки, которые вёл Ррык, длились намного дольше положенного времени, но сегодня не затягивал – ограничился следами крупных зверей и задал урок на внимательность, чьи следы можно ещё увидеть на изучаемой территории.

Когда другие ученики, переговариваясь и споря, ушли по тропинке в сторону деревни, Ррык придержал меня за плечо и, кивнув, развернулся в противоположную сторону, в направлении лесного озера. Всю дорогу вожак молчал, о чём-то сосредоточенно думая, а я не задавал вопросов, мне позавчерашних хватило.

Следуя за старшим, я с любопытством крутил головой. У этого лесного озера было очень красивое имя – Хрустальный омут. Но детям и подросткам строго-настрого было запрещено приближаться к нему ближе, чем на две версты. И тропинок в ту сторону не было. Ррык вёл меня по нехоженой траве, машинально огибая непроходимые кусты и ямины – так ходят, когда местность очень хорошо знакома.

Мы вышли на берег озера, и я не удержался от восхищённого восклицания.

Как же тут было красиво! Высокие сосны подступали почти к самой воде. Чистейшую воду этого небольшого озера окаймляла узкая полоса зарослей осоки и камыша. Рядом с камышами распластались водяные лилии с крупными белоснежными цветками.

Но особое очарование открывшейся картине придавал крохотный водопад – один из родников бил из каменного холма на противоположном берегу и ниспадал двойным каскадом, раскидывая капли воды, которые радугой переливались на солнце. Вода озера была настолько чиста и прозрачна, что очень хорошо просматривались водоросли на дне и рыбы, снующие вокруг. Видно, что рыба непуганая, подплывает близко, тыкаясь носами в берег.

Ох, а глубина-то здесь какая! Дно в нескольких метрах от берега резко уходило вниз, и прозрачность воды переходила в непроглядную черноту. Я невольно сделал шаг назад и перевёл дух – надо же, оказывается, всё время, пока осматривался, почти не дышал.

Ррык сидел на траве. Брови нахмурены, губы сжаты, глазанеприязненно смотрят на окружающую красоту.

– Красиво? Вижу, понравилось…

Вожак замолчал, не в силах говорить. Видно было, что ему очень не хочется что-либо рассказывать, но почему-то, считал, что это нужно сделать.

– Я привёл тебя сюда, чтобы рассказать и кое-что показать – думаю, тебе это необходимо. Не знаю, как сложится твоя жизнь, но некоторые события тебе – именно, тебе, Лагор – нужно знать. Пока не задавай вопросов. Что будет неясно, спросишь позже. Сейчас…

Ррык, закрыв лицо руками, сглотнул комок в горле, потом продолжил глухим голосом:

– Постараюсь о главном. То, о чём вам с Урсуной рассказала моя мать, касается не только нашей деревни и семьи. На самом деле, такого рода заварушки никогда не случаются просто так. Нас, оборотней, люто ненавидели люди. Да что говорить, и сейчас не любят, кто-то и терпеть не хочет, также убивают, как и раньше. Вам, ребятне, вольготно здесь в деревне под охраной княжеской грамоты. Там, дальше, в городах и почти во всём Осияне нас не любят, но хотя бы терпят. Вот уже в соседнем герцогстве придётся опасаться и прятать свою натуру. Нас боятся. Глупцы! Они просто боятся неизвестности. Знаешь, Лагор, иногда неизвестность совершенно не опасна, но люди истово боятся только потому, что им непонятно, чего ожидать от неведомого, – невесело усмехнулся, – а вдруг укусит.

Немного помолчав, продолжил:

– Но мы, оборотни, в этом мире сила определённого рода – дикая, неподдающаяся, но сила. И кто нас приручит, тот станет одним из сильнейших. Мы – существа магические. Превращение человека в зверя нереально без магии. В нас эта магия присутствует изначально, заставляя в определённое время превращаться в зверя и давая недюжинную силу. Только сознание зверя при пробуждении совершенно не связано с человеческим, хотя является нашим же. Дикому оборотню только с возрастом удаётся контролировать себя в обеих ипостасях, если доживёт до того возраста, а таких не так уж много. И это твоему деду, моему брату Ларсу, пришло понимание – учить человеческую половину в оборотне брать контроль над зверем. Как мы сейчас это делаем, ты знаешь, но в те времена был только один ребёнок, прошедший «осознание» – твой отец. А вот Листавия со своими дружками занимались разработками полного подчинения оборотней. Она и разъезжала по деревням в поисках подопытных. На нашу беду нашла нас. Когда случилась вся эта история, Ариту было около десяти лет. Он впервые перекинулся, именно здесь, на озере – и был результат, его зверь проявился в сознании… Когда мы оставили детей в соседней деревне перед дракой, Арит сбежал вслед за взрослыми, а потом увязался за погоней и всё видел. Видишь на той стороне холм с ручьём и водопадом? Рядом с истоком камень, а за ним спрятан ход в пещеру. Никому и в голову не приходило, что в этом чудесном месте творятся чёрные дела. В той пещере Листавия держала пленников – сына князя и детей некоторых знатных дворян. Ей удалось их захватить, когда они направлялись в какую-то увеселительную поездку. Когда мы искали ведьму в деревне, Листавия с Йортом были здесь, пытались заставить княжича написать письмо отцу. Из деревни Гронт прорвался к ним. Мы кинулись за ним в погоню и оказались тут. Листавия, Гронт и Йорт – их было только трое, а нас пятнадцать оборотней. Мы окружили их и потребовали, чтобы сдавались. Нам хотелось честного суда, не хотели быть братоубийцами! Наивные, мы ещё не понимали, как изощрён и подл разум ведьмы! Листавия всё-таки нашла возможность каким-то образом влиять на звериную сущность оборотня. Она смеялась и выкрикивала слова заклятия, полоснув ножом свою руку и разбрызгивая кровь. И случилось страшное!

Ррык мучительно застонал и, зажмурив глаза, затряс головой. Прикрыв ладонью глаза, продолжил прерывисто:

– Мы стали драться и убивать друг друга! Я помню безумную ярость, мысли не поддавались контролю… какое-то помрачение рассудка! Мы перекидывались и нападали на того, кто подвернётся, истово вгрызаясь в чужую плоть. Иногда несколько оборотней на одного, не разбираясь, кто перед тобой, друг или враг… или любимая, – голос дрогнул. – Я очнулся от пронзительного визга, осознал, что остервенело грызу человеческую кисть. Оторвал руку Листавии и, видимо, этим прервал действие колдовства. Ведьма с криком упала в воду, и её утянуло в глубину. Из живых я остался один.

Ррык замолчал, повесив голову.

– А… – мой голос охрип от долгого молчания. Откашлялся. – А Арит? Мой отец?

Я боялся спросить о Биаре.

– Арит спрятался за деревьями и наблюдал со стороны. На него заклятие подействовало, и он перекинулся в волка, но помутнения мыслей и ярости не почувствовал. Мы так и не поняли, по какой причине. Может, от расстояния заклятие слабеет. Может, сработало то, что у Арита было тесное общение со второй ипостасью, а заклятие действовало только на звериную сущность, человеческая же половина контролировала зверя. Он видел всё от начала до конца и очень испугался… Видел, как мы рвали друг друга… и Биара… – без того смуглое лицо вожака совсем потемнело, он говорил с трудом. – Он сказал, что я целенаправленно через всех прорывался к Листавии… Я ничего не помню.

– Пленники… Зачем они ей?

– Власть – она же политика. Может, хотели свергнуть князя с помощью оборотней. Для этого искали ключик, с помощью которого могли нами безнаказанно управлять. Тот княжич, которого мы спасли – теперь наш нынешний князь Светлан. Когда он сам побывал в такой передряге, увидел нас вблизи и то, что оборотни спасли его от злобной ведьмы, сильно повлияло на его мнение. Да и в советниках у него сейчас те самые друзья, с которыми он побывал в плену. Потому отношение к оборотням в нашем княжестве намного лучше, чем усоседей. И поддержка магическая, и школа ваша для оборотней – всё от князя. И на службу стали сначала брать по указу князя, а потом многие и сами поняли, что от нас пользы много. Хотя ещё побаиваются.

– А я почему?

– Мы повторно обращались к оракулу. Он подтвердил пророчество Скалы Сияния и то, что именно ты – семьдесят пятый потомок. Что-то случится, с чем только ты сможешь справиться. Честно скажу, Лагор, я не понимаю… Если бы выбор пал на Уруса, да даже на Арыса, я согласился бы. Но ты… мать правильно говорит – Горушка. Уж очень ты добрый, никакой хищности и хитрости. Вроде верховодишь среди молодняка, но с тобой и не спорят. Тебя не задирают, любят, знают, что уступишь… Не из-за трусости! А потому что совсем не честолюбивый, да и пользуются этим – а ты только улыбаешься.

Ну вот, опять Горушка!

– Да мне не интересно драться просто так, не из-за чего.