Антропочервизм

– Я больше так не могу, – волнующе шептала она в трубку срывающимся на рыдания голосом. – Ты не присылаешь свое фото, ты отказываешься со мной встречаться, ты ограничиваешь меня в общении, ты даже не хочешь назвать свое истинное имя. Почему? Я ведь уверена за себя, я ведь люблю тебя. И люблю таким, какой бы ты ни был. Я люблю твой голос, он не может принадлежать человеку, который станет мне неприятен. Я люблю, люблю тебя. Люблю…

Ася сорвалась первой и (без ведома супруга) решила закончить весь этот, по ее выражению, балаган. Пальцы бесшумно скользили по клавиатуре, исполняя неведомый танец – то зависая в воздухе, то в неистовстве обрушиваясь на клавиши.

– Детка, добавь еще перчику, – раздалось рядом знакомое ворчание, и теплая ладонь супруга привычным жестом мягко легла на плечо. – Пресно получается, несколько наивно. Где полет фантазии? Где сказка для Золушки? Учу тебя, учу… Раз решила свернуть проект, давай уж повеселимся по полной программе. Надо согласиться на встречу, а потом все неожиданно обрубить!

Ася надула губы, став похожей на капризного ребенка, у которого отобрали любимую игрушку, и встала с кресла, уступая место супругу:

– Пиши в таком случае сам. И свидание сам назначай! Я – пас.

Виталик плюхнулся на освобожденное место, одной рукой притянул к себе брыкающуюся Асю, а второй ловко забарабанил по клавиатуре. На мониторе побежали строчки:

«Детка, моя любимая Малышка Шелл, без твоих писем, без ночных звонков я просто не жилец на этом свете. Я уже давно – тень собственного “я”. Ты и только ты вдыхаешь в меня жизнь. Я – твой раб, и эта зависимость мне не в тягость. Без тебя я не мыслю себя. Я мечтаю увидеть свою Малышку Шелл, прикоснуться губами к своему божеству и вдохнуть терпкий аромат наслаждения. Ты совершенно права – настало время увидеться. Люблю, нежно целую. Твой раб CrookO`Dill».

Shellо4ка усиленно вертела головой из стороны в сторону. Когда ее лицо попадало в поле зрения супругов, явно проглядывались дорожки от слез, а бессмысленный взгляд девушки просто леденил душу.

– А не перегнули мы палку? – жалостливо прошептал Виталий.

– Цыц! – Ася всегда была жестче супруга во всем, что касалось жалости. – Она молодая. Пострадает с недельку и успокоится. Пошли домой, и не забудь выбросить «симку», – добавила она, наблюдая за тем, как Шеллочка безуспешно пытается дозвониться по номеру, предусмотрительно отключенному с самого утра.

Еще неделю или даже больше от Малышки Шелл поступали многочисленные письма на электронную почту CrookO`Dill(а), полные мольбы и отчаяния. Потом их поток резко прекратился. Ася с Виталием, всецело поглощенные новым объектом, давно забыли о Малышке Шелл, когда вдруг совершенно неожиданно от нее вновь пришло письмо.

Здравствуйте, CrookO`Dill. Пишет вам мама девушки, которую вы знали под ником Shellо4ка. Настоящее имя моей дочери Анна. Она вас любила, я знаю. Только я одна была посвящена в ее тайну. Этим письмом я исполняю ее последнюю волю, как бы мне не было больно. А последняя воля – сообщить вам на 40-й день после ее похорон о том, что она вас ни в чем не винит, по-прежнему любит и прощает.

P. S. Я вас ненавижу. Вы отняли у меня единственную дочь.

Письмо было без подписи.

Виталий уже битый час сидел перед монитором, впершись взглядом в послание, прочитанное раз сто. Пришла с работы Ася и, с порога почуяв неладное, присоединилась к супругу. Так, молчком, они просидели весь вечер, боясь посмотреть друг другу в глаза.

С этого молчаливого и печального вечера в их отношениях что-то надорвалось, сломалось. Отлаженный механизм дал сбой, и началось его медленное расщепление на мелкие составные частички. Охлаждение наступило и в постели, постепенно распространяясь на всю их совместную, некогда счастливую жизнь. Супруги стали скрывать друг от друга личную переписку, поменяли пароли в электронных почтовых ящиках, о совместном проекте CrookO`Dill даже не было и речи. Со временем супруги настолько отдалились друг от друга, что наступил момент, когда кто-то из пары должен был принять ответственное решение.

Именно в этот ответственный день Виталий, возвращаясь от приятеля, в метро на переходе с одной станции на другую чуть не сшиб с ног девушку. От неожиданности она выронила из рук пакет, Виталий наклонился, поднял его, протянул девушке и оцепенел от ужаса. Перед ним стояла живая и невредимая Малышка Шелл. Спутать ее с кем-либо другим было совершенно невозможно – он до мельчайших подробностей знал каждую черточку ее лица. Шеллочка в свое время завалила их своими фотографиями. К тому же была еще и та – реальная, несостоявшаяся встреча в баре.

– Мы знакомы? – удивленно спросила Шеллочка.

– Н-н-нет… – заикаясь промямлил Виталий.

– Тогда извините, – девушка обворожительно улыбнулась. – Я тороплюсь. Спасибо вам.

– Анька! Я тут! – прозвучало выстрелом за спиной Виталия.

Он от этого окрика весь скукожился и затравленно уставился на Шеллочку.

Та еще раз недоуменно взглянула на случайного прохожего, приветливо махнула невидимой подружке и, осторожно обогнув застывшего Виталия, скрылась из его поля зрения. А у последнего не было даже сил обернуться и посмотреть ей вслед.

– Ася, а ведь зря мы с тобой тогда поленились и не заглянули в словарь, не проверили перевод ника Шеллочки. Знаешь, как в переводе с английского звучит Shell?

– Вроде что-то со скорлупой или раковиной связано…

– Да. Но там есть еще и второе значение этого слова – гильза, снаряд. Вот и выпустила Малышка Шелл в нас всю обойму. И ведь правильно сделала…

18-й этаж

Часть I

Летнее солнце такое теплое, ласковое. Лежа на горячем песке, я разомлела и почти заснула, но все-таки услышала, когда ты тихонечко примостился рядом.

Нет, я не услышала, я это почувствовала.

Еще раз нет, не так вовсе.

Я тебя определила по запаху. Твой запах – особенный, я его ни с чьим другим не спутаю. Такой особенный, как и весь ты.

У тебя запах моря, ты всегда свеж, и бодр, и чисто выбрит. Ты не употребляешь «парфюм», как и я, чтобы не заглушать свой естественный аромат.

Твой запах… Твое воздушное пространство, в которое хочется бесцеремонно вторгнуться, грубо нарушая границы…

Ты почувствовал мое желание, я слышу учащенное биение твоего сердца – как будто работает моторчик… Гул его все нарастает, нарастает…

Однако, какой противный рокот, неужели так может работать всего лишь одно человеческое сердечко?

– Боже! – ресницы вздрогнули, брови описали дуги.

Прямо надо мной, примерно в двухстах метрах, завис вертолет, я даже вижу улыбающиеся рожи пилотов. Один из них приветливо машет мне рукой.

Значит, это был всего лишь сон?

Тоже машу, небрежно поднимая руку в знак приветствия, а второй рукой подтягиваю на себя полотенце, дабы прикрыть наготу.

– Летите себе с миром, ребятки! – шепчу вслед вертолету. Хорошая у них работа, чего только не насмотрятся за день, патрулируя город.

Интересно, я одна такая умная, что додумалась загорать подобным образом? Хотя вряд ли обыкновенному гражданину доступна крыша. У меня ж есть некоторые преимущества перед всеми обыкновенными и есть ключи от чердака. И я частенько одна или с подружкой наведываюсь сюда, на 18-й этаж, прихватив все необходимое для комфортного отдыха. Даже подушку беру.

Если никто не пробовал загорать на крыше многоэтажки в центре города, сообщаю: потрясающе! Облака словно накрывают вас одеялом, они до такой степени близко, что в них хочется нырнуть с головой, как в тебя, в твое пространство… Ты рядом, знакомый запах, я снова чувствую тебя, а значит – сплю.

Часть II

Я люблю смотреть «глаза в глаза». В твои, и только в твои глаза. В них столько нежности, бархатной ласки, обволакивающей меня целиком, столько любви и неподдельного, искреннего обожания, столько света и тепла, что мне под присмотром твоего магнетического, завораживающего взгляда и умереть не страшно.

Так смотреть можешь только ты.

Я обожаю купаться в твоих озерах, окунаться в них с головой и подолгу не всплывать на поверхность. Это такое блаженство – купаться в тебе.

Твои глаза никогда не лгут. Они просто не умеют. Но наблюдать, как меняется их выражение от смешливого, с брызжущими искорками счастья до серьезно-надменно-важного, с отрешенностью от действительности, очень больно. В такой момент ты где-то далеко, ты не со мной. Не только глаза – сжатые плотно губы, заострившиеся скулы и нервно подергивающиеся ноздри просто вопят «Недоступен!».

Смешно… Почти как любимая поговорка операторов сотовой связи. Смешно и страшно. К сожалению, это так. Ты же себя со стороны не видишь. А я давно научилась понимать твой взгляд и знаю, что такое напускное выражение только для посторонних. И когда ты так смотришь порой, я ощущаю себя за бортом твоей лодки, без спасательного круга и навыков к плаванью.

С каждым днем лодка все дальше, а меня затягивает водоворот фарватера. Я барахтаюсь из последних сил… Протяни весло, вытащи меня из этой круговерти, посади рядом и посмотри, как раньше, «глаза в глаза…»