Клятва золотого дракона

Клятва золотого дракона
Ирина Лазаренко

Снежный Ком: Backup
Когда-то гномы-воины, создатели разумных машин, едва не истребили живших под землей драконов, и те вынуждены были уйти наверх, дав гномам Слово никогда больше не возвращаться в подземье.

В надкаменном мире эльфы обманом выманили у драконов новое Слово и заключили их в тюрьму Донкернас. Драконы не могут покинуть её, не утратив своей ипостаси, ведь каждого связывает клятва, данная старейшими: за ядовитых драконов дал Слово Вронаан, за снящих ужас сказал Слово Оссналор, за ледяных драконов Слово дала Хшссторга…

Но ни гномам, ни эльфам никто не давал Слова за золотых драконов, потому что там не было золотых драконов. Их вообще не бывает.

Спустя сотни лет тот, кого не бывает, вырвется из тюрьмы Донкернас и отправится туда, где всё начиналось: в гномский Гимбл, где за пределами последнего обитаемого города плодятся невиданные прежде чудовища, где копят силы и злость отщепенцы а-рао, где бродят духи погибших в войне драконов, гномов и разумных гномских машин.

Ирина Лазаренко

Клятва золотого дракона

Если хотите получить звук высшей пробы – закутайте его в тишину

Глава 1

предгорья Такарона, десятый день сезона свистящих гейзеров по гномскому календарю

– Слыхал, Конхард? Из Донкернаса сбежал дракон!

Гном в ответ на этот безобидный вопрос глухо рыкнул и так хряснул кулаком по столу, что едва не свалил его, и в стоящей перед ним кружке взволновалось пиво. Харчевник на миг вжал голову в плечи.

– Да ты чего, Конхард, я ж просто сказал…

– Я те дам «просто»! – пророкотал гном. – Все вы «просто», вашу мать людскую, третий день над ухами мне «бз-з» да «вз-з», «Конхард, там дракон, Конхард, расскажи про драконов, Конхард, покажи про драконов!»

И гном действительно показал лицом нечто монструозное, отчего харчевник мимолётно съежился еще раз. Посетители-эльфы глядели на шумного гнома снисходительно или с презрением, немногочисленные люди – неодобрительно, но в то же время каждый из гостей всеми силами скрывал свой живейший интерес.

А как не быть живейшему интересу, когда из Донкернаса сбежал дракон, а на террасе харчевни у самого, считай, Шарумара сидит гном? Притом не какой-нибудь вершинник, а полновесный гном из подземного Гимбла – это понятно по длинным волосам с проседью, стянутым в хвост на затылке, по выбритым вискам и вытатуированным на них наковальням.

Лишь один гость харчевни смотрел на гнома с интересом не скрываемым, а явственным и даже восторженным. Был это… с первого взгляда казалось, будто эльф, но нет – человек, просто похожий на эльфа длинными волнистыми волосами, высокими скулами, неуловимой грацией танцора и чудными глазами цвета жидкого золота – таких глаз не бывает у людей в этих краях. Он сидел, подавшись вперед, жадно прислушиваясь к разговору, и живо блестели его необычные глаза, и пальцы, держащие кружку с пивом, напряглись так, что побелели костяшки, а плащ из тонкой кожи укрывал его плечи, словно крылья – летучую мышь.

– Я в драконах не разбираюсь, – уже тише, но с гулким горловым рыком повторил Конхард, прищурился на харчевника, выдвинул вперед челюсть, – и слышать не желаю про них, а будешь настырничать – так позабуду, что знаю тебя уже прорву лет, и по башке насандалю, понял меня?

Харчевник покосился на рукоять молота, торчащую над столешницей, и быстро кивнул. На самом деле, он не то чтобы очень уж испугался – яркий нрав Конхарда он неплохо изучил за эти годы и знал: гном впадает в буйство без всяких предупреждений, так что если в первый же миг не зарядил тебе в глаз или не снес молотом голову – значит, обошлось.

Однако и совсем успокаиваться гном явно не желал – видно, настырное любопытство людей действительно допекло его за эти дни, и он весьма бурно отреагировал на многозначительный взгляд, который харчевник бросил на человека с золотыми глазами.

– Что это вы переглядываетесь, а? Я вижу! – Конхард хотел хлебнуть из кружки, но слишком уж размашистым движением поднес ее ко рту и едва увернулся плеска пива, почти задевшего его стеганую куртку. – Ну? Чего переглядываетесь?

– Да ничего такого, – замахал руками харчевник, – просто этот паренек, Илидор, спрашивал попутчика до Гимбла, так я и подумал…

Гном медленно обернулся и с непонятным выражением лица следил, как человек, названный Илидором, поднимается из-за стола и идёт к нему. Идёт и улыбается, не натянуто и не заискивающе, а так открыто и радостно, точно вместо Конхарда на лавке лежит гора леденцов.

Да, Илидор не был вполне обычен для человека, но все-таки на эльфа он еще меньше похож, решил гном – разве что этими странными глазами, не желтыми, какие бывают у степных человеческих племен, а именно золотыми, искристыми, как будто состоящими из горстей крошечных начищенных монеток. И еще волосы, слишком уж густые, волнистые, блестящие, чисто эльфские. Одежда на нем была обыкновенная, ничем не примечательная – изрядно потертые шерстяные штаны, рубашка без ворота со свободными рукавами, не то синевато-серая, не то когда-то синяя, а теперь застиранная, и плащ дурного кроя, с двумя укороченными полами вместо одной. Никакого оружия Илидор при себе не имел, и тем это страннее, потому как он явно нездешний – быть может, кедиец, подумал Конхард: про заморских кедийцев ничего толком не известно, так что выглядеть они могут как угодно. Может статься, конечно, что Илидор – эльфская полукровка, но, говоря по правде, скорее верится в кедийца.

Он подошел, всё глядя на Конхарда, как на что-то очень хорошее, отчего гном немедленно испытал труднопреодолимое желание сделать нечто совсем обратное, то есть очень плохое.

– На кой тебе попутчик? – пробурчал он и отхлебнул пива.

– Я дороги не знаю, – еще шире улыбнулся Илидор.

– Ты что, больной? Все пути ведут в Гимбл! Пойдешь на север по любой из дорог – рано или поздно упрешься во врата. На кой тебе попутчик, повторяю?

– Мне нужно в Гимбл быстро, – Илидор не переставал улыбаться, широко, открыто, но глаза его вдруг сверкнули, а голос обрел каменную твердость, от которой Конхард помимо воли подобрался, выпрямился и даже едва не отодвинул кружку с пивом. – И я бы хотел прийти туда с местным жителем.

К счастью, Конхард в этот миг не пил, иначе точно бы поперхнулся.

– Погоди, так ты не на рынок идешь? Хочешь… ты хочешь попасть внутрь?!

От такой наглости гном свесил челюсть до самой столешницы, а Илидор весело кивнул и без приглашения уселся напротив. Харчевник тактично отошел подальше, и тишину за столом не нарушало ничто, кроме зудения мелких ранних мух, которые вились вокруг огрызка колбасы, недоеденного предыдущим посетителем.

– Я не прошу провести меня через врата, – Илидор улегся грудью на столешницу и заглянул в кружку Конхарда, – если только ты сам не захочешь помочь, конечно. Мне просто нужно к ним попасть, и стражи будут сговорчивей, если я приду с местным гномом, правильно же?

– Нет, – передразнил его всё еще ошарашенный Конхард, – неправильно!

– Ладно, – не расстроился Илидор, выпрямился на лавке, положил руки на стол. – Так возьмешь меня с собой?

Гном собирался грубо ответить, что, разумеется, не возьмет, но улыбка Илидора была такой искренней и задорной, что Конхард сам не заметил, как разулыбался в ответ, словно миг назад не пребывал он в дурном расположении духа, и подумал: да отчего нет-то? Компанию в дороге гном очень уважал, поскольку любил поболтать, и уж тем более компания пригодится при проходе через Шарумар, язви его в башни, через нарядный душистый Шарумар, который Конхард почти ненавидел, и который почти ненавидел Конхарда.

– Ладно, – решил он, – возьму тебя с собой, только с условием: держаться рядом, не нудить и в случае чего подсоблять. Я тебе даже меч дам на время пути – остался от предыдущего подсоблятора.

Золотистые глаза Илидора на миг съехались в кучу.

– От предыдущего? Он погиб? Такая опасная дорога?

– Дорога нормальная, – гном отодвинул кружку и покосился на свой молот, стоящий у стола, – если пообещаешь не заговаривать со мной про драконов, то, вернее всего, в полной сохранности доберешься до Гимбла.

* * *

Дорога была не просто «нормальной», а даже немного праздничной: ровная и широкая, идеально гладкая и чистая, словно никогда не ступала не нее конская нога, не катилось тележное колесо. По краям – невысокие густые кусты с тонкими листьями и сочно-желтыми цветами-свечками, за ними – свежие зеленые луга с цветущими розовыми вишнями и пахучими виноградниками. А впереди – нарядный серокаменный Шарумар, весь и изящных башенках, резных балюстрадах, стройных зданиях, остроконечных окнах. За ним виднелись серо-зеленые горы Такарона, смущенно укрывшие головы облаками, словно не желающие, чтобы их сравнивали с шарумарским великолепием. В свежем воздухе носилось звонкое пение птиц и запах цветущей вишни.

Очень, очень странно выглядел на этой дороге немолодой гном, припорошенный пылью, коренастый, сутулый, с висящим за спиной огромным молотом и котомкой на плече, и всем своим видом показывающий, что есть жизнь за пределами Шарумара. А вот его спутник, шагающий налегке и едва не вприпрыжку, отменно соответствовал этому месту: было в нем эдакое эльфское или же кошачье изящество, словно он не шел, а перетекал по дороге, и волосы его блестели под солнцем, и золотистые глаза сияли, и улыбка то и дело трогала губы. Негромким, неожиданно глубоким голосом он напевал себе под нос какой-то бодрый мотив без слов и жмурился солнцу так, словно очень долго его не видел, хотя лицо его выглядело если не загорелым, то и не изможденным без света, как это бывает у людей, подолгу сидящих в четырех стенах.

Илидор жадно впитывал всё: вид сказочно-величественного города впереди, прозрачный воздух, полный сладкого запаха и птичьих голосов, светлое небо с редкими прожилками сероватых облаков. А Конхарда всю дорогу преследовало идиотское ощущение, будто в следующий миг Илидор раскинет руки, вдохнёт глубоко-глубоко и упадёт в это небо, как в воду, и еще Конхарду передавалось воодушевление Илидора, сливалось с обычной энергичностью самого гнома, отчего тоже хотелось расплываться в улыбе и напевать.

Он охотно расплылся и напел:

Как бы эльфам-остолопам
Чтоб аж ветер в ухах свистнул,
Поскорее спрыгнуть в пропасть,
Да на дне её прокиснуть!

Илидор поперхнулся своей бессловесной мелодией и тут же расхохотался во всю глотку, распугивая птиц в придорожных кустах. Смех его был таким заразительным, что Конхард тоже взоржал, вдвойне довольный откликом на свой шуточный экспромт, который, что там скрывать, считал весьма удачным для гнома.

– Не любишь эльфов? – наблюдательно заметил Илидор.