Плач под душем

– Я не подумала. Извини. Откуда я могла знать?!

– Откуда?! А что ты вообще здесь делаешь?! Только всё портишь!

– Ну, знаешь!

– Ладно! Хватит. О тебе поговорим потом. Сейчас нужно думать, что делать дальше.

– А нечего и думать! Мент сразу стал такой любезный, прямо мелким бисером рассыпается. Спасибо, говорит, за информацию, тогда сегодня днём я подъеду к вам в офис, побеседуем. Да, я ещё сказала ему, что контракт Гароева вела ты. Не смотри на меня так, как будто дашь по голове чем-то тяжёлым! Что, я неправду сказала? Ведь работала с Гароевым ты! Потом он дал трубку жене. Та рыдала. Но всё-такисказала мне что-то. Про то, что утром в воскресенье она приехала с дачи, а Гароев в квартире лежал, мёртвый. Его застрелили. Вот и всё.

Да, действительно. Вот и всё. Вырыла могилусобственными руками, иначе не скажешь.

– Больше нам ничего не остаётся, только ждать. Значит, будем ждать.

И я пошла к себе, лихорадочно соображая, что теперь будет и как отразится то, что случилось, на мне…Гароев. Что я знала про этого человека? Ничего, кроме стандартных данных, указанных в контракте. Да ещё того, что кто-то от его имени прислал мне дорогие духи.

Секретарша заглянула в кабинет и сказала, что меня к телефону. Я спросила, почему она пришла лично, можно было переключить… Спрашивать не стоило: ответ читался на её виноватом лице. Значит, слухи ползли по офису. Бурные разнообразные слухи: все были уверены, что я – любовница Гароева, а теперь все знали, что Гароев убит. Очевидно, секретарша была разочарована тем, что я не лежу на столе в полной истерике, а с самым спокойным видом собираюсь взять телефон… быстро покинув мой кабинет, побежала делиться новостью с остальными: Гароев убит, а я над его трупом не пролила ни единой слезы…

– Наташа, привет.

У меня перехватило дыхание, кровь застучала в висках и всё вокруг заволокло не пропускающей свет дымкой… В горле словно застыл горький комок, и я не могла говорить…

– Наташенька, нам нужно встретиться… – по собственному опыту я знала: такое начало не предвещает ничего хорошего, но… но я не могла заставить себя бросить к чёртовой матери телефон…

– Зачем? – слова раздирали горло наждаком, и я с трудом выговаривала каждое.

– Есть некоторые обстоятельства…

– Как ты смел мне позвонить?

– А что случилось? – в голосе искреннее изумление. Значит, он действительно не изменился.

– Я дура, это правда. И ты лучше всех обэтом знаешь. Но зачем говорить обэтом всем подряд?

– Ты о чём?

– И кому говорить… Случайной проститутке с мозгами дефективной курицы! Мог бы вести себя иначе, хотя бы из уважения к самому себе!

– Наташа, что…

– Вчера рано утром я была возле твоего дома. И случайно слышала всё.

– А зачем ты ходила чуть свет к моему дому?

– А ты как думаешь? Наверное, по глупости хотела выполнить твою просьбу.

– Ты всё не так поняла!

– Я всегда всё понимаю правильно.

– Наташенька, вот обэтой просьбе я и хотел с тобою поговорить. Изменились обстоятельства.

– Нам с тобой не о чем разговаривать. Вообще не о чем! Ни при каких обстоятельствах! И не смей мне сюда звонить! Никогда!

Я швырнула трубку и уставилась в одну точку, чувствуя, что сделала что-то неправильно. Что именно неправильно – я не могла объяснить. Только мысль крутилась в моей голове, странная мысль, которую я не могла сформулировать чётко. Воскресенье, утро…Что-то было совсем рядом. Что-то важное, то, что я не могла пока объяснить.

И это не было сожалением обутраченных возможностях. Мне хотелось бежать. Непонятно, почему, но меня вдруг охватила настоящая паника, и я с трудом удержалась от того, чтобы не схватить телефон и не заказать билет на какой-нибудь самолёт. Куда угодно – лишь бы подальше отсюда! Чтобы больше не видеть ни себя саму, ни лиц в темноте – никого.

Я выбежала из кабинета – стараясь пойти куда угодно, например, к людям. Моей секретарши не было на месте, и с сожалением я подумала, что не раз просила Ольгу её уволить. Увольнять и брать на работу мы могли только вдвоём. Это было моей ошибкой: в самом начале совместной работы я должна была потребовать себе ту власть, которую постепенно захватила она. Почему я думала обэтом? Что могло изменить появление или отсутствие секретарши? Я не знала. Мне было плохо. И хотелось, чтобы так же плохо было всем вокруг.

Я выскочила в коридор. Он выходил из кабинета Ольги. Его красивое лицо расплылось в ехидной улыбке, которая сделала его внешность хуже.

– Какая встреча! А я иду к вам. Ну что, решили свои проблемы с галстуками?

Почему, ну почему я должна была встретиться именно с ним? Почему именно этот тип занимался расследованием убийства Гароева? Я смогла пробормотать:

– Этовы, господин Никитин…

– Капитан, – поправил меня он.

– Ну да, конечно. Вы здесь по делу….

– Гароева. Вы ведь уже знаете.

– Ольга Павловна успела мне рассказать.

– Знаете, а ведь Ольга Павловна направила меня прямиком к вам. Она сказала, что вы знаете о Гароеве больше, чем кто бы то ни было.

– Ольга Павловна ошиблась. Некоторые контракты Гароевавела лично она.

– Этоя знаю тоже.

И снова нехорошо улыбнулся. Я хотела спросить, что он знает ещё, но вовремя прикусила язык.

– Так что, будем беседовать? И вы расскажете мне, что ещё находили, кроме галстуков?

– Почему вы?

– А я вам не нравлюсь?

– Нет. Я не то имела в виду…

– Я понимаю. Загадочная особа. Маньяк с фотоаппаратами, телефонные звонки от психов, колумбийские галстуки, а теперь кандидат в возлюбленные или даже состоявшийся любовник – и тот убит.

Мне стало нехорошо.

– Что вы имеете в виду?

– Я успел прогуляться по вашему офису. Познакомиться с атмосферой, обстановкой, сплетнями… Может, пройдёмв ваш кабинет?