Билет в одну сторону

Брат вместо ответа поцеловал ее в щеку и нежно провел пальцами по волосам. «Анна» опять поразилась, до чего приятно ей было его прикосновение. Но чтобы он больше не задерживался, она закрыла глаза и зевнула.

Павел на цыпочках вышел.

Доктор Шеффер прибыл уже на следующий день. Он очень понравился «Анне»: не суетлив, не многословен, с чувством юмора. По его удивленному виду «Анна» догадалась, что доктор не ожидал увидеть её живой. Значит её первоначальная догадка, что смерть настоящей Анны имела место, была верна. Тем радостнее засветились глаза доктора, когда «Анна» сказала, что чувствует себя неплохо, вот только спина болит.

– После такого падения, как ваше, сударыня, в том нет ничего странного. Это большое счастье, что нет перелома ребер, у вас не отбиты внутренние органы, да и смещения позвонков я не наблюдаю, – неторопливо комментировал он, ощупывая спину, бока и грудь больной. – Так нажимаю, больно?

– Нет.

– А здесь?

– Немного.

– А если так?

– О-о-й!

– Понятно, – задумчиво проговорил доктор, садясь за стол. – Ткани спины очень напряжены, поэтому необходим массаж, – он повернулся к стоящей тут же Анастасии Куприяновне. – Следует каждый день массировать всю спину от шеи до копчика. Еще я выпишу лекарства, которые придется принимать в течение двух недель, это на случай, если где-то запеклась кровь от удара, – доктор старательно писал на небольшом листочке. – А вы, сударыня, – повернулся к «Анне», – избегайте резких движений и наклонов. Питайтесь крепкими бульонами, больше пейте воды.

Сидя в кресле напротив, Анастасия Куприяновна согласно кивала головой на каждую реплику доктора. Неизвестно, какие мысли одолевали её в этот момент, но по лицу нельзя было ничего прочитать. Если бы кто-нибудь дал себе труд приглядеться в этот момент к её лицу, то с интересом заметил бы, что она не производила впечатления убитой горем матери, озабоченной единственно здоровьем дочери. Напротив, всеобщее внимание к больной начало ее раздражать. Тенями мелькали по лицу страх и подозрения.

Хорошо это или плохо, что дочь потеряла память? Помнит ли она о том, кто был виновником её падения? Это надо же: упасть с такой высоты и остаться в живых! А ведь толкнула она тогда дочь изрядно…

Вспомнив об этом, Анастасия Куприяновна внутренне содрогнулась: она чуть не стала убийцей! Видит Бог, она не хотела этого! Но напряжение последних недель, когда многочисленные долги буквально схватили её за горло, невозможность достать деньги и, наконец, решение Анны уйти в монастырь, как…

Ведь всего-то и требовалось от нее – согласиться на брак с князем. Стала бы княгиней, каталась бы как сыр в масле. Так нет, заупрямилась! Да все так свысока, гордо! А у нее, Анастасии, тоже нервы. Вот и не выдержала, от злости толкнула!

Когда же поняла, что натворила, то чуть руки на себя не наложила. Хорошо Глафира постоянно при ней была, а то бы …

Анастасия Куприяновна почувствовала, как страх ледяной змейкой пополз у нее по спине, заставляя сердце сжиматься в тисках. Неужели она бы решилась на это? Нет, невозможно. Она не способна прервать жизнь…свою.

А вот чужой жизнью она распорядиться была готова. Сейчас эта правда предстала во всей своей неприглядности. Если с лестницы она столкнула Анну в порыве, то как объяснить, что на следующую ночь она пробралась в девичью спальню и, чтобы докончить начатое, придавила подушкой беззащитную девушку? Какие тут могут быть оправдания? Никаких.

Женщина опять поежилась в кресле. Она пропустила мимо ушей все, о чем говорили доктор и «Анна», не заметила, как появилась в комнате горничная Катя и начала расспрашивать о том, как давать лекарства, чем потчевать больную. Горничная расспрашивала доктора, что такое массаж, и тот пообещал прислать сиделку, которая обучит ее искусству лечения руками.

Катя влюбленными глазами смотрела на доктора, глупо хихикала на его шутки и не переставала приседать.

Доктор одобрительно отнесся к тому, чтобы «Анна» парилась в бане.

– Это будет полезно и для мышц, и для суставов. Именно в бане можно растирать спину, создавая движение крови. Но, – доктор поднял вверх длинный тонкий палец, – всегда помните, что после бани спину надо укутывать особенно.

– Как же, сударь, мы понимаем, – Катя млела оттого, что ученый человек снизошел до разговора с ней. – Укутаем, как положено…

Она бы еще не прочь поговорить с доктором, но барыня Анастасия Куприяновна вдруг резко поднялась.

– Прошу вас, сударь, после осмотра спуститься в кабинет. Мне бы хотелось уточнить кое-что относительно здоровья Анны.

Доктор склонил голову в знак согласия. Если ему и показалась странным сдержанность хозяйки дома, то мнение свое он при себе держал. Но если бы его спросили, что он думает о падении молодой девушки, ответил бы, что в своей врачебной практике он знал только один подобный случай, когда молодой человек упал спиной, неосмотрительно усевшись на неширокие перила балкона. Травмы, подобные травме барышни Лыковой, случаются, если человека толкнуть в грудь.

Но его не спрашивают, а за визиты хорошо платят. Семейные дела порой бывают запутанными, а он только доктор.

В кабинете, куда доктор Шеффер спустился через некоторое время, Анастасия Куприяновна ждала его, сидя за столом, где красовался старинный серебряный поднос с графином и тарелочки с закуской.

– Прошу вас, сударь, – указала на кресло хозяйка. – Мы вам благодарны за хлопоты и позвольте угостить вас…

– Благодарю, уважаемая Анастасия Куприяновна. Но, право, какие могут быть хлопоты, когда дело касается жизни и здоровья детей. Я от души рад, что в случае с Анной Афанасьевной все обошлось наилучшим способом. Страшно представить, если бы был сломан позвоночник. Тогда девушку ждала бы пожизненная неподвижность.

– Спаси Бог, – перекрестилась Анастасия Куприяновна. – Это была бы катастрофа. Вы, наверное, слышали, сударь, что Анну сватает князь Ногин.

Доктор не показал своего удивления.

– Поздравляю, сударыня. Такая великолепная партия.

– Я тоже так думаю, – Анастасия Куприяновна наполнила рюмку доктора. – Но слухи о трагическом падении могут дойти и до князя. Вдруг он не захочет жениться на девушке, у которой повреждена спина. Вы понимаете меня, – сделала смущенный вид хозяйка, – супружеские обязанности предполагают…

Она не договорила, полагая, что доктор сам понимает, что она имеет в виду.

– Я постараюсь довести до сведения князя, – догадался гость, – что здоровью барышни ничего не грозит.

– Что ж, приятно иметь дело с умным человеком, – облегченно проговорила Анастасия Куприяновна и положила рядом с подносом крупную купюру.

Доктор с достоинством взял деньги, склонился к руке женщины и неторопливо покинул кабинет.

– Семейные тайны, семейные тайны, – бормотал он себе под нос, пока устраивался в экипаже.

… – Только бы князь не отказался жениться, – молилась Анастасия Куприяновна, меряя шагами пространство кабинета. – А уж заставить Анну согласиться, теперь я смогу.

Князь – единственная её надежда на спасение от полного разорения. Она сейчас ненавидела свою покойную свекровь, которая посмеялась над ней, лишила всего.

Конечно же, во всем была виновата свекровь! Если бы она оставила наследство как положено сыну, то не превратила бы её, Анастасию, в убийцу. Почему она так сделала, неужели так и не простила её?

– Боже, сколько же мне еще расплачиваться за грехи молодости? Будет ли тому конец? – Анастасия рухнула на диван и забилась в рыданиях. – Будь проклят, будь проклят!

Она уже не помнит некоторых событий своей жизни, но роковой день, когда она поддалась страху и согласилась на условия своего бывшего любовника Мартына Трохина, она помнит во всех подробностях.

Была зима. Накануне Рождества они с мужем получили приглашение от губернатора на ежегодный бал. Анастасия была горда и счастлива! У неё появилась возможность показаться в высшем свете во всей своей красоте и блеске. Месяц назад из Парижа прибыло платье, изящнее, прелестнее которого вряд ли можно было отыскать в их губернии. Прическа, украшения – все было продумано до мелочей. Она уже представляла, как они с Афанасием входят в залитый огнями зал, слышала восторженный гул голосов мужчин, замечала завистливые глаза губернских дам.

Действительность превзошла все ожидания. Они с Афанасием были признаны красивейшей парой. Молодые повесы весь вечер наперебой приглашали её, и Анастасия не пропустила ни одного танца. Шум, блеск драгоценностей, восторженные улыбки и комплименты поклонников вскружили ей голову, а внимание губернатора и его супруги окончательно убедили её в том, что она необыкновенна, и быть рядом с нею большая честь для присутствующих. В её голове зрели честолюбивые планы, удивительные проекты дальнейшей жизни, а пузырьки шампанского вызывали все новые и более грандиозные мечты.

– Добрый вечер, сударыня, – перед нею стоял и нахально улыбался Трохин. – Вы, я вижу, славно устроились после того, как мы расстались, – его красные губы приблизились к краю бокала и чувственно потянули напиток.

Со времени их последней встречи прошло почти десять лет. Все эти годы Анастасия усилием воли гнала от себя воспоминания о первой любви, которую растоптал, распял её бывший любовник. По его милости её сестра стала калекой, а ей пришлось идти замуж за нелюбимого. По его милости она дрожала долгие месяцы за себя и будущего ребенка, страшась, что её муж или свекровь вдруг заподозрят что-то.

И вот он снова появился в её жизни, и чует сердце Анастасии, что ничего, кроме зла, не принесет их встреча.

В миг поблекли краски чудного бала, лица превратились в застывшие маски, музыка металлическим скрежетом сверлила мозг.

– Добрый вечер, – не нашлась, что ответить Анастасия. – Я здесь с мужем…