Лимский синдром

– Мне обидно, что я узнаю тайны о друге, которым тебя считала, вот так через третьих лиц.

– Считала? Сейчас не считаешь?

– Не знаю уже.

– Ого, какие драмы,– раздался сверху лестницы голос Артура. Он подошел так неожиданно, что Иоланта на секунду испугалась его голоса. И, что бы Артур не подумал, что она подслушивает, хотя это было очевидно, подошла к нему и, не скрывая довольного выражения лица, посмотрела на парочку стоящую в пролете лестницы между первым и вторым этажами.

Алекс резко развернулся и начал спускаться вниз, Алиса осталась на месте, Артур прошел мимо, не обращая на нее ни какого внимания, за ним подошла Иоланта, нежно погладила девушку по плечу и тоже начала спускаться.

Я смотрела в след Иоланте, и злость заполнила все внутри. «Старая стерва». Скрипнули зубы, а кисти непроизвольно сжались в кулаки. Иоланта скрылась за дверьми столовой, а я спустилась по стене на корточки и закрыла лицо руками, внутри все бушевало от адреналина после ссоры и злости. Что бы успокоиться потребовалось минут пять, после чего я встала и пошла в столовую.

Все уже были увлечены трапезой. Мимолетно осмотрев присутствующих, я аккуратно села на свое место. Артур сидел невозмутимо, словно ни чего не произошло, Иоланта светилась от счастья, даже не пытаясь скрывать довольную улыбку, девушки уткнулись в свои тарелки, Алекс был мрачнее тучи, и только Эсмиральда грустно посмотрела мне в глаза и тут же опустила голову к тарелке.

Ужин прошел в полной тишине, если не считать периодического мычания Ника и сопутствующих трапезе звуков.

Первым встал Артур. Проходя мимо меня, он нагнулся и прошептал, прикасаясь губами к моему уху, от чего по спине побежали ледяные мурашки:

– Если я еще раз услышу, что ты повышаешь голос на моих друзей, ты очень сильно об этом пожалеешь, и больше не смей так вести себя в моем доме,– он произнес это настолько спокойным и ледяным тоном, что у меня перехватило дыхание от страха и свело живот.

Алекс исподлобья, посмотрел на меня, и я заметила, как сильно напряглись его скулы, когда он сжал зубы.

Я понуро плелась в комнату, чувствуя себя абсолютно опустошенной.

– Алиса,– Эсмиральда, конечно, догоняла меня, что бы начать допрос.

– Эсми, прости, я отвратительно себя чувствую, давай потом поговорим?

– Да, конечно, я заберу кое, что из комнаты и оставлю тебя.

– Спасибо,– Я обняла подругу.

– Не за, что, если захочешь поговорить я у бассейна.

Я кивнула и благодарно улыбнулась.

Глава 10

Я сидела в комнате и пыталась рисовать, но ни чего не выходило, настроение было ужасным, очень не хватало Алекса, который всегда крутился где – то рядом. Слова Артура, а точнее его жестокий, холодный тон очень напугал. Злость на Иоланту не отступала, в мыслях я, ни один раз врезала прямо по ее довольному лицу. Очень хотелось пойти погулять по аллее или полежать в гамаке, но тогда пришлось бы разговаривать с Эсмиральдой, да и девочки прицепятся и начнут расспрашивать. Этого точно сейчас не хотелось. Но самая главная причина – я до дрожи в коленях боялась встретиться с Артуром. Рисовать расхотелось, да и не получалось ни чего, тогда я встала и начала просто ходить по комнате, как маятник взад-вперед.

Дверь неожиданно открылась, зашла Иоланта, даже не пытаясь скрывать свою раздражающую счастливую улыбку. «Ее еще тут не хватало»– пронеслось в голове и я, повернувшись к ней лицом, молча встала, скрестив руки.

– Очень жаль, что вы расстались с Алексом на такой ноте,– она вздохнула и попыталась взять мои руки, я засунула их под подмышки,– но я очень рада, что ты приняла правильное решение, ведь он действительно опасен для окружающих, понимаешь?

– Ни чего вам не жаль,– отрешенно ответила я и села на край кровати.

– Знаешь, я тебе не рассказывала, не хотела пугать, но Ник ведь недавно бросился на меня с ножом, это было ужасно.

«Заткнись, заткнись, заткнись, просто заткнись»

– Они оба невероятно опасны, я понимаю, что вы очень сблизились, и каким ударом для тебя была вся эта информация, так, что если тебе нужно будет выговориться, нужно будет плечо, даже не думай переживать одна, я всегда готова к диалогам с тобой…любым.

Я слушала ее, словно издалека, отголоски, а не слова. Иоланта все говорила и говорила, а я, абсолютно потеряла суть ее монолога. Наконец, погладив меня по голове и, еще раз вздохнув, женщина покинула комнату. Мой глубокий, облегченный вздох заполнил все пространство вокруг, и шумно выдохнув, я мешком упала на кровать. По щекам стекали слезы, щекоча за ухом, но я даже не пыталась их смахнуть.

Мысли переключились на детство, родителей, деревню, кошку по имени Юки, которая любила спать в неудобных позах и неподходящих местах. Тоска пробила сердце словно кинжал, я осознала, насколько же сильно я соскучилась по маме и папе, и как страшно находиться тут, в этом жутком доме наполненном психопатами.

Иоланта сидела в кресле – качалке размышляя о сегодняшнем дне.

Сказать, что она ликовала – ни чего не сказать. Она даже не ожидала, что Алиса даст такую реакцию на ее слова. Она, конечно, надеялась в глубине души, что девушку могут отпугнуть эти стрёмные истории про Алекса, но даже не рассчитывала на такой исход.

«Как все чудесно сложилось, теперь не нужно ломать голову, как избавиться от Алекса, который постоянно крутился под ногами». Иоланта улыбнулась своим мыслям.

«Хорошо, что в итоге все хорошо, даже не пришлось прилагать особых усилий». Иоланта поднесла к губам бокал красного вина.

Иоланта, всегда мечтала о дочери, считала, что женщина без дочери не полноценна, и вот выхаживая эту взбалмошную девчонку, она прониклась. Сначала просто испытала чувство умиления к ней. Потом нежности. И постепенно в голову начали закрадываться, еще пока осторожные, пугливые, как лисенок, которого пытаешься приручить мысли, о том, что она хотела бы себе такую дочь. После эти мысли переросли в желание, а потом в навязчивую идеею.

Иоланта уже давно пробила про Алису всю информацию. Она год уже живет одна, доучивается на последнем курсе журфака. Отец умер 3 года назад в автокатастрофе. Мать не смерилась, сначала спивалась, а на годовщину смерти мужа, залезла в ванную и вскрыла вены, не подумав даже о своей двадцатилетней дочери, у которой больше ни когда не осталось.

Алиса нуждалась в матери, Иоланта в дочери, пазлы сходятся, сама судьбы свела их вместе.

Двадцать лет назад, Иоланта ждала ребенка – девочку. Какая счастливая она была во время беременности, так ждала свое чудо, но случилось ужасное – дочь родилась мертвой. После этого женщина больше не смогла забеременеть. Потом взяла под опеку племянника и закрыла в самом темном углу сердца мечты о дочке. А ведь если бы ребенок выжил, он был бы как раз возраста Алисы. Ну не может просто так быть таких совпадений.

Иоланта так надеялась сблизиться с Алисой. Заботиться, как о дочери, делать прически, давать советы, слушать ее переживания. Делать все, чем и занимаются нормальные матери.

И уж точно ни одна мать не позволит своей дочери спутаться с кем-то вроде Алекса.

Тот разговор, когда Алиса доверительно рассказала ей свои мысли, почему она не хочет общаться с девушками, женщина расценила, как сближение. Попытку подружиться. Алиса доверилась ей, значит, видит в Иоланте поддержку. При этих мыслях женщина улыбнулась и выпила еще вина.

Немного придя в себя, я все же решила спуститься к Эсмиральде, было невыносимо сидеть наедине со своими мыслями. Выглянув в окно, я не обнаружила Эсмиральду возле бассейна. Немного расстроилась, но тут же подумала:

«У Лизы с Агатой, наверное, сидит», и, прикрыв комнату, пошла к двери, которая была на другом конце длинного коридора.

Открыв дверь в комнату девочек, я в первую секунду даже не поняла, что происходит, мозг отключил сознание, и я просто стояла, уставившись перед собой, не в силах отвести глаза и даже пошевелиться. Ноги стали ватными, а голова закружилась. Но все-таки пересилив себя, резко захлопнула дверь и медленно скатилась по ней спиной, пытаясь восстановить дыхание. Мне так хотелось быть, как можно дальше от этого места, но тело не слушалось.

Перед глазами, на репите[3 - На репите – сленговое выражение, означающее регулярное повторение чего либо.] мелькала одна и та же отвратительная картина.

До колен спущенные брюки, голый зад, наполовину прикрытый белой рубашкой и ритмичные вдавливающие движения. Его взгляд, обжигающе холодный и ничуть не удивленный, не смущенный, который я поймала, на себе, когда Артур оглянулся на щелчок, дверной ручки. Этот звук ударяющейся при каждом рывке пряжки ремня о кровать, так и звенел в ушах.

Слезы беззвучно катились по щекам, в голове вертелось: «Только не Эсми, только не Эсми».

Вдруг ритмичный звук, который все это время доносился из комнаты, прекратился, я напряглась, быстро вытерла лицо, и, несмотря на дрожащие колени, встала и отрешенно смотря перед собой, спустилась по лестнице. Немного постояла, обдумывая куда пойти. Пересохшее горло, облегчило выбор – столовая. Налила себе полный стакан воды и, отпив, уселась за стол. Состояние было ужасное, меня тошнило, трясло. Не покидало ощущение, что меня только, что облили ведром дерьма.

Погруженная в свои тяжелые мысли, я даже не заметила, когда открылась дверь.

– А, привет любительница подсматривать,– знакомый баритон, железный тон, и ни капли эмоций в голосе.

Внутри все сжалось, мышцы напряглись, волосы зашевелились на затылке, а лицо заполыхало от стыда и злости.

– Я не подглядывала,– еле выдавила я из себя сдавленно.