Так и есть. Но не из вежливости, а от того, что так надо по правилам шоу. Интересно, в планах постановщиков был такой вариант – когда герои заранее терпеть друг друга не могут?!
– А по жизни чем занимаешься? – вскидывает наконец взгляд.
Тот самый случай, когда сложно ответить без подготовки.
– Я актриса, – выдаю без промедления.
Говорят же: если долго и уверенно внушать себе и другим какую-то мысль, однажды всё так и будет. А вдруг?
– Что-то я не помню твоих ролей, – ехидно прищуривается он.
– А ты кроме боевиков что-то смотришь? – не остаюсь в долгу.
– Фильмы ужасов, – парирует он.
– Теперь понятно, что отложило отпечаток на твой характер.
Он хмыкает, видимо, оценив юмор. Но нет, показалось.
– Хорошая шутка, я куплю её за доллар.
– Так я и думала, что ты из этих, – презрительно фыркаю в ответ.
Когда уже кончатся десять минут? Меня начинает тошнить от общения. Боже мой, о какой любви вообще может быть речь?!
– Из кого?
– Представителей золотой молодёжи. Которые думают только о деньгах и всё измеряют именно так.
Он смеётся.
– А ты из представителей пролетариата?
– Я из тех, у кого ещё остались совесть и принципы. И как нас вообще могли в пару поставить?
Честное слово, случайно вырвалось. Ну не собиралась я ещё и с ним ссориться. Да что со мной, в самом деле?
Он хмыкает, как будто хочет сказать: «Ну ты и дура!»
– Мне вообще брюнеты не нравятся, – «добиваю» я. Видимо, это будет последний гвоздь в крышке моей погибшей навеки репутации.
– Это главное упущение.
– Циник!
– Может, по делу уже что-нибудь обсудим? – не стал скатываться до взаимных упрёков он. И этим хитрым стратегическим маневром унизил меня ещё больше. Потому что я чувствую теперь себе неудовлетворённой и озлобленной склочной бабой.
– А ты чем занимаешься по жизни?
– Учился в институте, теперь работаю.
– Как познавательно!
– Расскажи о своих путешествиях, раз ты их так любишь.
Вот прямо не в бровь, а в глаз. Люблю, но мало где была. Не все же с безлимитной кредитной картой рождаются.
И что я могу рассказать? О том, как ездила в Питер в прошлом году, ходила с подружкой смотреть на развод мостов, и это произвело на меня неизгладимое впечатление? Стояли-стояли, жутко замёрзли. Наконец кто-то из группы не выдержал:
– А где мост?
– Вон, видите, палочку?
Впечатлений – ноль. Не от города, конечно, он прекрасен, хотя из-за ненастной погоды видели мы его в основном через окно автобуса и даже фоток нормальных сделать не получилось. Но хоть галочка есть: была, видела.
– Мне понравилось в Минске.
«Я была там одним днём три года назад, так что, пожалуйста, не спрашивай о подробностях», – это я добавляю мысленно.
Ему это, видимо, совершенно неинтересно, поэтому он кивает, вздыхает, и, окинув меня таким взглядом, как сваха смотрит на невзрачную и нищую невесту, не зная, куда уж её пристроить, безо всякой надежды на интересную беседу спрашивает:
– А отношения были когда-нибудь?
Такого «морального давления» я, конечно, не выдержала, и прежде, чем успела подумать, вдохновившись бесстрашными признаниями Леры, выкрикиваю в сердцах:
– У меня парень есть!
Ну всё, прощай мой миллион…
– А-а-а, да? – мгновенно оживляется он, и даже позу принимает гораздо более заинтересованную.
Ну всё, сейчас начнёт давить ещё больше. А я запутаюсь и прилюдно утону в этом вранье. Боже мой, как стыдно!
– И как его зовут?
– Даня!
Вот кто меня за язык тянул? Почему Даня?
«Визуализирую», – подсказал внутренний голос.
– Давно встречаетесь?
– Полгода.
Куда б записать, чтоб потом не запутаться в показаниях?
– А он долго держится.