Каникулы в Лондоне

– Это Энн? – без предисловий выдали на том конце провода.

Худшие опасения подтвердились.

Это уже не первый звонок, и не первый мой номер. Не знаю, как они вычисляют. В ФСБ им не было бы цены.

И плевать им, что на часах уже полночь и для звонков время не самое лучшее. Кажется, доставить мне дискомфорт стало их целью жизни.

– Да, а вы кто? – осторожно спросила я.

– Я – подруга Ларри.

– Что-что?

Это что-то новенькое. Так и представляю себе эту шестнадцатилетнюю школьницу с крашенными прядями, которая сидит сейчас на кровати, поджав под себя ноги, напротив на стене – плакат Ларри Таннера, и, что самое страшное, она сама почти в это верит.

– Я – подруга Ларри. Знаешь, куда он поехал после премьеры? Он не любит тебя! Мы были вместе. И будем.

Похоже, насчёт возраста я всё-таки промахнулась. Не больше тринадцати.

Девушка явно ждала истерики, ревности, визга, расспросов или угроз. Но, обламывая все её коварные планы, я равнодушно сказала:

– Да? Ну поздравляю, – после чего повесила трубку и, поставив телефон на полную беззвучку и убрав подальше, погасила свет, повернулась к стене и неожиданно быстро уснула.

Удивительно, но этой ночью я спала абсолютно спокойно, и даже бегущие за мной толпы разъярённых фанаток и хмурое лицо Ларри не снились. Иммунитет, что ли, стал вырабатываться?

Глава 18

Утром меня ждала эсэмэска: «Доброе утро! Признавайся, какой из тебя декоратор ёлок?»

И пока я задумчиво пялилась на сообщение, пытаясь понять его смысл, мне позвонил Пол и сообщил, что сегодня нас снова ждёт фотосессия. И не одна. Рождественская (хотя католическое Рождество только через полгода!) – как будто бы в нашем доме. Хм… Может, журналисты думают, что к этому времени мы соберёмся жениться, а тут они – бац! – первые с горяченьким материалом. Интересно, обрадовалась бы мама, узнав, что я «живу» в Лондоне с парнем?

Вторая фотосессия была назначена на последобеденное время в гольф-клубе. И так как я никогда в жизни в гольф не играла и имела весьма слабое представление о том, как это делается, решено было выстроить концепцию так, будто Ларри обучает меня этому.

Так как времени на то, чтобы добраться в неизвестное мне место съёмки было мало, пришлось вызвать такси.

Домик оказался весьма привлекательным, в исконно английском стиле, с небольшим садиком, почтовым ящиком, доверху забитым корреспонденцией, в два этажа, с балконом.

Войдя внутрь и гадая, действительно ли здесь живёт Ларри, я обнаружила прямо в холле большую разномастную команду мастеров своего дела, среди которых затесались Ларри и Пол.

Ларри на удивление не был угрюм. Увидев меня, улыбнулся и помахал рукой. И только сделав ещё пару шагов вглубь дома, я поняла, что причина не в его хорошем расположении духа, а потому что фотографы уже здесь.

Парень сделал пару шагов навстречу, приобнял меня за талию и чмокнул в щёку.

– Это твой настоящий дом? – спросила я шёпотом.

Девушке, вообще-то, полагается это знать.

Ответить Ларри не успел. К нам подскочила невысокая девушка с высоко поднятыми и уложенными в замысловатую причёску волосами, с мишурой в одной руке и стаканом воды – в другой. Поприветствовав меня улыбкой, она затараторила на бодром английском, так что я едва могла разделять слова и вникать в их смысл:

– Привет, я Глория. Ну как вам здесь, нравится? Жаль, что мы не можем снимать в вашем настоящем доме, потому что это запрещено контрактом Ларри, но зато постарались всё сделать так, будто это реальный дом двух влюблённых. Если есть идеи – будем лишь рады. Пока нет? Ну ладно, осматривайтесь. Скоро начнём. И пусть это будет нашей маленькой тайной, – подмигнула нам девушка (кем она тут являлась?), и убежала также неожиданно, как появилась.

Вокруг суетилось много народу: осветители, стилисты, декораторы, которые уже заканчивали украшать необыкновенно красивую ёлку. А фотограф делал первые пробные кадры.

– Почему нельзя проводить съёмку в твоём доме? – воспользовавшись моментом, шепнула я Ларри. – Боишься пускать посторонних?

– Потому что никто не знает, где я живу. И я не хочу, чтобы это всплыло.

– На Итон Террас, верно? – словно между дел вставила я.

Он удивлённо моргнул и смотрел на меня пару секунд в недоумении.

– Откуда ты знаешь?

– Мне уже довелось пообщаться с твоими фанатами. И, как ни странно, это не я им сказала, где ты живёшь, а они меня просветили.

Ларри закусил губу, и, помолчав немного, произнёс:

– Однажды меня уже вычисляли. Я тогда жил по-другому адресу. Фанаты караулили меня за забором, выкрикивали моё имя, даже разбили под окнами лагерь и провели там почти двое суток. Соседи начали жаловаться, а я не мог просто выйти из дома. Пришлось вызвать полицию. И поменять место жительства.

– Сочувствую. Наверное, это не очень приятно, когда всё время приходится быть начеку и притворяться.

– Ты это скоро узнаешь, – «подбодрил» он.

Несколько часов практически без перерыва мы позировали у ёлки, притворяясь влюблённой парой. Переодевались и снова позировали.

Нас заставили перемерить кучу одежды, в том числе и весьма нелепой, на мой взгляд.

– Мне как-то не по себе в этом, – честно призналась я, оглядывая безразмерный свитер грубой вязки, почти до колен, к которому прилагались белые носочки. Даже боюсь взглянуть в зеркало.

– Тебе идёт, – едва сдерживая смех и подтверждая худшие мои опасения, выдавил Ларри. – Прямо девушка с обложки.

И я поспешила в импровизированную гримёрку, потому что позировать в этом не согласилась бы ни за какие коврижки. Даже если в Лондоне это – самый пик моды.

– О, эта футболка клёвая, – оттягивая на груди изображение радуги и какого-то нелепого сказочного героя в экстазе, разглядывая её со всех сторон и довольно хмыкая, оценил свой новый образ Ларри. – Может, остаться в ней?

– Футболки будешь носить дома, – был дан ему категоричный ответ. – Где ты её вообще откопал?

– У вас тут.

И, через минуту:

– О, а это в стиле: «Кошелёк или жизнь?» – меняя голос, прохрипел парень, заставив всех вокруг улыбнуться. – Теперь у меня есть ночная подработка.

– Вот в этом круто, – ткнула в него пальцем костюмер, когда Ларри появился в очередной раз в новом образе.

Светлая рубашка с маленькими голубыми снежинками и джинсы смотрелись на нём весьма недурно.

– Я должен оставаться самим собой. Такое вы заставите меня надеть разве что на красную дорожку.