Волшебство лета

– Твои родители остались там?

– Да. Родители и две младших сестрёнки.

Распространяться о себе он, видимо, не очень хотел, поэтому переключил внимание на меня:

– Вас вроде двое в семье?

– Да. Я и Алёнка. Она старше на два с половиной года.

– А ты всегда одна сюда ходишь?

Этот вопрос показался мне странным, поэтому я осторожно произнесла:

– Нет. Я вообще не часто тут бываю…

Мало ли, что у него на уме.

– Ты, кстати, не ответила, в школе учишься?

– Институт заканчиваю в следующем году, – обиженно сообщила я.

Мне хотелось спросить, какое образование получил он, но что-то подсказывало, что этот вопрос – не самый вежливый.

– Знаешь, мне уже пора, – произнесла, вставая.

Человеческие чувства, это, конечно, хорошо, но забывать о кастах всё же негоже. Вряд ли мои родители будут рады, узнав, что я общаюсь со строителем, который обслуживает нашу семью.

– Давай провожу, – предложил он, и это прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос.

– Не надо. Ты устал, наверное, тебе ещё домой добираться.

Но не эта причина была решающей. И мы оба знали об этом.

– Я тут недалеко комнату снимаю. Пошли, мне не сложно.

Делать было нечего. Я зашагала рядом с ним, ведя за руль велосипед и подумывая над тем, как бы покорректнее указать ему на то, что идти вместе до самых ворот нам не нужно – вдруг кто увидит?

– А тебе сколько лет? – задала я ничего не значащий вопрос.

– Двадцать два. А тебе?

Да уж, нормы морали у него явно хромают. Заметив, что я замялась, он улыбнулся:

– Да ладно, я знаю, что по этикету спрашивать у девушек о возрасте не положено. Но, во-первых, ты, по-моему, ещё не в том возрасте, когда его скрывают. А во-вторых, раз уж я ниже тебя по уровню и весь такой из себя некультурный, наверное, имею право спрашивать вот так в лоб.

– А я имею право не отвечать.

– Конечно, дело твоё, – не стал спорить он.

– Двадцать.

– Да ты само противоречие.

Я не стала ничего отвечать на это. Спросила:

– А тот второй, который вместе с тобой пришёл – вы друзья?

– Нет. Живём неподалеку, и он позвал меня с собой. Где-то нашёл объявление.

– Ясно. Он старше, – заметила я.

– Ну да. И у него уже семья. Жена и сын.

– Ему совсем тяжело, – протянула я, поражаясь полученной информации.

В их положении рожать детей? Плодить нищету? Так выражалась моя мама, и эти мысли невольно засели в моей голове. Да второму лет двадцать пять, вряд ли больше. И денег, скорее всего, кот наплакал. А ведь живут же вчетвером, и вполне счастливо.

– Всем тяжело, – произнёс Нил, и тут же исправился. – Ну, почти.

– Нам тоже, – догадавшись о его тайных мыслях, обрубила я.

– Да? Что, тоже есть бывает нечего?

Я опять покраснела, но тут же взяла себя в руки. Нет, еды всегда предостаточно, но…

– Неужели ты думаешь, это всё, что нужно в жизни? Набить живот?

– Но, знаешь, если живот пуст, о другом как-то уже и не думается. Хотя вряд ли ты понимаешь, о чём я.

– Может, и не понимаю, но у нас свои проблемы, поверь мне, – всё больше распаляясь, пыталась доказать свою правоту я.

– Например, какую статую поставить по правую сторону бассейна, а какую – по левую? – хмыкнул он.

Я бросила на него испепеляющий взгляд, резко забросила ногу на велосипед и, бросив: «Всего хорошего», – с особым рвением закрутила педали.

Да пошёл он! Что он вообще о себе думает?

А что он думает о нас – тех, на кого, между прочим, работает, это и так понятно.

4

Я старалась забыть об этом нахале, испортившем мне вчера настроение, и у меня почти получилось. К его, надо заметить, счастью. Потому что у меня было огромнейшее желание рассказать обо всем отцу, и он непременно принял бы меры. Правда, в таком варианте развития событий меня смущали некоторые детали. Первое: попало бы и мне самой – за то, что я разговариваю с «низшим классом», хуже того – с рабочим, который трудится на нашей стройке! Второе: мне было жаль парня. Ну куда он денется, если его выставят без зарплаты? Здесь все пути ему будут заказаны. С такой «порочной» репутацией его никто не возьмёт, а ехать куда-то ещё – нужны средства и силы. Хотя с последним, думаю, у него точно проблем не будет. Такие наглецы пробьются где угодно.

Вечером, когда Алёна отправилась гулять со своими подружками, я прихватила книжку и опять отправилась на луг. Даже мелькнула мысль: не пригласить ли с собой Митьку для безопасности. Но идея была столь же безрассудна, как и моё вчерашнее легкомысленное общение с Нилом. С Митькой невозможно побыть в покое, и уж тем более – почитать.

Он уже заходил утром, но я отправила маму сообщить ему, что я в ванной, и пусть лучше явится вечером. Если и надумает появиться, я уже буду в своём любимом месте. Мама и сестра в случае чего легко смогут меня там найти, а Митя о моих географических предпочтениях мало что знает. Не потому, что не интересуется, а потому, что я не доверяю ему своих секретов.

На лугу потрясающе пахло свежескошенной травой и дождём.