Моисей Хасминский. Скульптура и графика

Известно, что рисовать Моисей любил с раннего детства, но главной его страстью всё-таки была лепка из пластилина. Уже в начальной школе в нем стали проявляться такие черты характера, как усердие и высокая требовательность к себе. Благодаря природной склонности к занятиям, требующих усидчивости и внимания к деталям и, видимо, унаследованной им от отца внутренней организации, Мося мог часами просиживать за работой над пластилиновыми этюдами, вылепляя различные фигурки человечков, животных, деревьев, домов, самолётов, паровозиков и других предметов окружающего мира. Видя такую заинтересованность, родители всячески поощряли увлечение младшего сынишки, покупая ему бумагу, карандаши и конечно же пластилин.

В 1936 году неподалёку от станции метро «Чистые пруды» открылся Московский Городской Дом Пионеров и Октябрят (МГДПиО). Это внешкольное учреждение широкого профиля знали все, и в просторечии его называли просто «Гордом» или «Дом на Стопани», т.к. здание находилось в доме №6 в переулке Стопани (сейчас переулок Огородная Слобода). Журнал «Вожатый» называл дом пионеров «первой из лабораторий, которые создаются в Советской стране для воспитания нового человека, культурного гражданина социалистической родины». С самых первых дней в МГДПиО началось активно развиваться художественное творчество: в Доме пионеров открылись скульптурная и архитектурная мастерские, изостудия, оркестр, хор, музыкальная школа, школа танца, театральная студия, театр кукол и многое другое. Тысячи детей, увлечённых творчеством, устремились на занятия в различные кружки и секции. Бывший воспитанник театральной студии, ныне народный артист РСФСР Сергей Никоненко так вспоминает об этом периоде своего довоенного детства: «В этом Доме царил дух доброты и приверженности. Мы же все до самозабвения любили своих педагогов… У нас с ними было общее дело. Мы не чувствовали себя подневольными, как в школе. И они, и мы хотели одного и того же – чтобы у нас получилось, как можно лучше. Они не считали, что детство – это переходный период к настоящей, то есть взрослой жизни. Они понимали, что детство – это тоже самая настоящая жизнь. Они в каждом из нас уважали личность».

Во время обучения в школе Моисей с завидным постоянством ходил на занятия в кружок лепки Московского Дома пионеров и октябрят, посещения которых стали стартовыми в развитии творческих начал теперь уже юного скульптора, сформировали его образное видение и пространственное мышление. Начальное постижение отдельных элементов скульптурной формы, дало понимание единства ее составных частей, что явилось главным в освоении основ скульптуры для будущего лепщика. Преподаватели – великолепные мастера – раскрывали для своих питомцев азы композиции и непростого скульпторского дела, а организованные ими экскурсии в Музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина производили на детскую душу Моисея неизгладимое впечатление. Педагоги изостудии учили ребят лепке по памяти. Сочетая этот приём с лепкой с натуры, у Моисея все больше и больше развивалось творческое воображение, обострялась способность видеть свежо и цельно; при этом формировалось умение быстро схватывать главное – объем фигуры. Овладение навыками лепки по памяти помогало Моисею отсеивать случайные или несущественные детали, целенаправленно и осмысленно отбирая самое главное и важное. Работая с натурой, начинающий скульптор подолгу рассматривал и изучал модель с точки зрения характера скульптурной формы, закрепляя сначала ее пластический образ в своём воображении и только потом приступал к работе. По большому счету, занятия в кружке лепки не только заложили основу, но и дали первые ростки для понимания композиции, тем самым положив начало для умелого комбинирования первичных элементов формы. Постепенно из ученических работ начал вылеплялся свой почерк, точнее нечто, но вполне способное на самостоятельное существование. В дальнейшем оно перешло в свою манеру, возглавившую манифестирование его таланта в среде единомышленников. Фантазия юного скульптора уходила далеко за пределы отдельных ученических фигур, перетекая в многофигурные композиции, не уступающие пластике работ из глины или гипса, несмотря на то, что они сделаны из простого пластилина 11-12-летним подростком.

Требования в московских школах тех лет были высокими, учителя строгими, а потому, продолжая начальное обучение, оценки по рисованию и лепке Мося получал разные: так по итогам 1936 учебного года в первой и второй четверти он получил «хорошо», в третьей – «посредственно», а в четвертой – «плохо». Несмотря на то, что Моисей имел по рисованию годовую оценку «посредственно», его перевели в 4 класс с Похвальной грамотой, т.к. по всем основным предметам за год, он учился на «отлично». До третьего класса он обучался в двадцать пятой московской школе, а с четвёртого по седьмой – в школе №43. Там он подружился с будущим известным скрипачом Виктором Сверловым. Ребята пронесли эту дружбу со школьной скамьи через всю жизнь. Много раз Виктор Петрович бывал в гостях у Хасминских сначала один, а позже и с женой. После окончания школы, получив музыкальное образование, он служил скрипачом в симфоническом оркестре под управлением выдающегося дирижёра К.П.Кондрашина.[3 - Кирилл Петрович Кондрашин (1914—1981) – советский дирижёр, лауреат двух сталинских премий (1948, 1949). Народный артист СССР (1972) и Государственной премии РСФСР имени Глинки (1969).]

В 1941 году Моисей заканчивает семилетку с Похвальной грамотой и получает Свидетельство об окончании школы, обнаружив при отличном поведении, отличные оценки по всем предметам. Для него наступает время дальнейшего определения в жизни, выбора профессии, которая будет его кормить, и он поступает в Московский машиностроительный техникум…

На занятиях в кружке лепки Моисей со временем приобрёл основные навыки работы с глиной, открыл для себя её свойства, отличные от привычного пластилина: разная степень твёрдости глины давала ему невероятные возможности передачи объёма исполняемой модели. Кроме того, он постоянно экспериментировал с качеством глины различных цветов. Много работая с этим материалом, он постепенно осознал, что цвет глины имеет немаловажное значение, теперь уже опытно оценив консистенцию, с его учётом: от серо-белого, благородно-серебристого и до жёлтого с зелёным.

Не даром выдающийся скульптор Анна Семёновна Голубкина (1864—1927), в своё время обучавшаяся в студии великого Родена, подчёркивала, что «найти и оценить её (глину) – большое приобретение для художника». Для придания бо?льшей выразительности своим работам, Моисей постоянно экспериментировал именно с разноцветной глиной, используя тот или иной её цвет. Верно говорят, что глина для скульптора, это как палитра для художника, в которой присутствует полная гамма плотности и пластичности. Каждый раз, получая душевное удовлетворение от удачно созданного образа, Моисей продвигался все дальше в освоении искусства лепки, переросшее в увлекательнейшее для него занятие на долгие годы и в конце концов ставшее делом всей его жизни.

Строгановка: путёвка в жизнь

Отгремели салюты победы, прошёл по Красной площади парад победителей, бросив фашистские штандарты и знамёна к подножию мавзолея В.И.Ленина – сердцу многонационального народа СССР. Уже с лета в столице стала налаживаться мирная жизнь: открывались магазины и кинотеатры, школы и различные ВУЗы. Осенью 1945 года в Москве возобновляет свою учебную деятельность знаменитая Строгановка – художественное училище, основанное ещё в 1825 году графом Строгановым. Был объявлен первый послевоенный набор. В июне 1945 года, окончив машиностроительный техникум, Хасминский сразу подает документы в Московское высшее художественно-промышленное училище, то самое бывшее Строгановское, славившееся в те годы легендарным преподавательским составом: В. Е. Егоров, Г. И. Мотовилов, С. В. Кольцов, М. М. Поляков, Н. Н. Соболев, З. Н. Быков, С. Е. Герасимов, П. В. Кузнецов, А. В. Куприн и другие. «Многие бывшие „строгачи“ были приглашены на преподавательскую работу, отозваны прямо с фронта или из других городов страны. Надо было воспитывать новых молодых художников».[4 - Холмянский Л. М. Мысли и образы. – М.: СканРус, 2006. – 288 с.]

Желающих поступить в Училище в тот год было очень много. Среди абитуриентов много фронтовиков. Несмотря на успех первых шагов в искусстве лепки в Доме пионеров, Хасминский решает продолжать обучение в Строгановке. С этого момента все его мысли обращены в сторону поиска новых знаний для овладения станковой скульптурой. Постепенно он начинает открывать для себя и другие материалы для лепки. После многочисленных экспериментов, будущий мастер все-таки останавливается на глине, возможности которой идеально сочетают в себе все необходимое для работы, позволяя свободно формовать произведение, отливать в бронзе, а затем доводить до совершенства с помощью шлифовки. Помимо этого, фактура бронзы способствует получению оригинальных световых эффектов на поверхности скульптуры. Студенты Строгановки, как, впрочем, и другие учащиеся художественных училищ, часто любили ходить в музеи – для них это была большая школа дополнительного образования. Но в 1949 году музеи Анны Голубкиной и Нового Западного Искусства оказались закрытыми.

Успешно пройдя серьёзные вступительные экзамены на отделение монументальной скульптуры, Моисея Хасминского в сентябре зачисляют на скульпторский факультет. Редко кому удавалось тогда, да и сейчас поступить в Строгановку с первого захода, а Моисею удалось. Солидная приёмная комиссия, в состав которой входили деканы факультетов и представители партийных и профсоюзных организаций, возглавляемая ректором, с большим вниманием относилась к каждому абитуриенту: сначала проводилось персональное собеседование, затем смотрели работы каждого поступающего по рисунку, живописи и композиции, задавая вопросы и подолгу обсуждая представленные работы… Что тут скажешь, волнительная и напряженная пора для всех!

Радости новоявленного студента нет предела, Моисей с головой погружается в учебу, стремясь вобрать в себя тонкости непростого мастерства, постигая все грани натуры. Жизнь в училище кипела, «даже в полночь можно было застать десяток студентов в скульптурных мастерских».

В скульпторских мастерских МВХПУ 50-х.Фото из книги Холмянского Л. М. «Мысли и образы»

Студенты всех отделений, в т.ч. и скульпторы, обязательно занимались живописью, т.к. учебная программа требовала всесторонней подготовки молодых художников широкого профиля. Живопись у лепщиков вёл Павел Варфоломеевич Кузнецов – человек огромной живописной культуры и мастерства. Очарованный занятиями Кузнецова, студент Хасминский старался как губка впитывать каждое слово, когда Павел Варфоломеевич, взяв кисть, давал наглядный урок живописи, при этом объясняя, что «кистью нужно касаться холста нежно, легко и трепетно». Студенты ценили эти незабываемые уроки мастерства. Время, проведённое на лекциях и семинарах П.В.Кузнецова воспринималось Хасминским, как чудо – настоящий праздник для глаз и души. «Как это у Вас получается?» – восхищались первокурсники живописью Кузнецова. «У меня подушечки пальцев руки такие, как у скульптора, иногда, вместо кисти, могу легко и нежно размазать краску по холсту. Ведь лучшая кисть живописца – это его пальцы – через них мозг направляет мысль художника на холст. А вообще нужно подходить к холсту для работы, как к любимой женщине». Кузнецов не раз повторял, что художник непременно должен регулярно и много работать, и даже тогда, когда нет красок под руками: «Всегда, где бы вы ни были, вы должны как бы писать глазами и умом, как пианист, не имея инструмента, тренирует свои пальцы на доске или столе…». Эти уроки Кузнецова Моисей запомнил на всю жизнь, и где бы не находился, он в сочетании с лепкой по памяти, постоянно создавал все новые и новые разнообразные формы жанровой скульптуры.

Моисей очень любил уроки живописи Кузнецова, с удовольствием посещал занятия, стараясь добросовестно выполнять все задания. В семье сохранился альбом с работами этого мастера, подаренный самим Павлом Варфоломеевичем Хасминскому-студенту. Видя в себе способности к живописи, Моисей искренне сожалел, что на скульпторском отделении они проходили в укороченной, крайне сдержанной форме, не позволяя в полном объёме заниматься этим удивительным искусством. Маловероятно, что сохранились живописные студенческие этюды Хасминского, но он по-прежнему хранил и любил просматривать альбом с работами своего учителя Павла Кузнецова, хранящийся в его домашней библиотеке.

«Живописец» – неосуществлённая мечта

Однажды Моисею Семёновичу задали вопрос: «Хотели бы вы поменять свою профессию скульптора на какую-нибудь другую?» На мгновение задумавшись, он ответил: «Да, и если так, то скорее всего – на живописца. У меня есть зрение колориста. А это очень важно для художника. Вот например, общеизвестно, что Суриков – колорист, а Репин – нет. Цвет в живописи имеет первостепенное значение, этим объясняется то, что мимо одних картин мы проходим, как бы не замечая их, а у других можем задержаться, восторгаясь потоками цвета, идущего от полотна, а краски воспринимаются, как живые. Я помню наши ребята с живописного факультета бегали смотреть на картину Репина в Третьяковку с длинным названием „Торжественное заседание Государственного совета 7 мая 1901 года в день столетнего юбилея со дня его учреждения“. Там экспонировалась сама картина и отдельные портреты-эскизы. Сначала Илья Ефимович делал предварительные наброски деятелей Госсовета и вот там у него был цвет, каждый из портретов был замечательный, но вот цвет общей картины – „хромал“, хотя в изначальных набросках – цвет был. Этому есть объяснение: Илья Ефимович писал портреты на пленере, где было светло и много воздуха, но общую картину он дорабатывал позже, в более затемнённых условиях помещения, поэтому картина смотрится несколько холодно».

Однажды судьба все-таки предоставила шанс Моисею Семёновичу приблизиться к осуществлению своей мечты. Он решил вылепить себя художником, работающим у мольберта. Сказано – сделано! Как-то раз в гостях у своих друзей-художников Рубановых, живущих по соседству, Моисей подошёл к мольберту, на котором стоял еще не законченный этюд-натюрморт, некоторое время он долго и внимательно рассматривал его, потом слегка дотронувшись пальцами до холста, нежно провёл рукой по подрамнику и неожиданно, смущённо обратившись к хозяйке, попросил её, чтобы она сфотографировала его как бы за работой над натюрмортом, объяснив, что эта картина всколыхнула в нем самые светлые, самые чистые воспоминания о занятиях живописью в Строгановке у преподавателя Кузнецова и его давнее желание стать живописцем. По задумке Моисея фотография послужила для него моделью, с которой он решил сделать свой скульптурный автопортрет «Живописец». Моисей взял палитру, правильно, со знанием дела зажал её в левой руке, а в большую скульпторскую ладонь правой – вложил кисть: дотронулся ею до холста, наклонил голову немного вбок, слегка прищурился, как это делают маститые живописцы и замер. Раздался щелчок затвора фотоаппарата. Время остановилось! Эта фотография навсегда вошла в историю жизни скульптора Хасминского, на мгновение дав ему надежду на осуществление его давней мечты. Но его задумке так и не суждено было осуществиться: несмотря на то, что композиция по фото была уже отлита в воске для будущего литья в металле, дальнейшая работа по осуществлению идеи, так и осталось незавершённой, а фотография, рассказавшая нам эту историю – сохранилась. Вот таким романтиком был этот удивительный, до конца преданный своему призванию человек.

О преподавателях Строгановки: Мотовилов и другие

Первое впечатление от знакомства с заведующим кафедрой монументальной скульптуры Григорием Ивановичем Мотовиловым на первокурсников скульпторского отделения произвело ошеломляющее действие. «В своём видавшем виды вигоневом свитере и стоптанных бурках, Мотовилов казался новоявленным студентам полубогом. Он произносил необыкновенные, зажигательные речи, в прямом смысле разжигая все больший интерес своих студентов к скульптуре: «Будем заниматься настоящим монументальным искусством! Скульптура – это не ползание по поверхности, а сложный процесс вхождения одного объёма в другой…[5 - Превалирование личных интересов над государственными.]. Со временем Георгий Иванович стал профессором, а позже лауреатом Сталинской премии. Но для учеников он оставался прежним Мотовиловым, сделавшим многое для строгановцев того первого послевоенного набора. «Он приучил нас работать, не считаясь со временем, раскрыл нам принципы рельефа и приёмы декоративности, отучил от аллегорических композиций, пошлой виньеточности и слащавости, – вспоминал о нём позже один из студентов. – Это был настоящий русский интеллигент, яркая личность».[6 - По материалам статьи «Холодная оттепель». Журнал «Уфа» №6 (55), июнь 2006 г.] Незаурядный и творчески одарённый Григорий Иванович стал непререкаемым авторитетом для Хасминского и в жизни, и в искусстве. По воспоминаниям современников Григорий Мотовилов по своей высокой образованности и по нравственным принципам был одним из последних носителей русской культуры XIX века. Считая, что основой искусства может быть только богатый внутренний мир художника, своих студентов он учил тому, что «надо быть достаточно сильным и верить хотя бы в то немногое, в чём ты сам уверен. Чтобы твёрдо идти своим путём в искусстве, надо быть цельной личностью». Эти слова Мотовилова глубоко запали в душу молодого студента Хасминского и в дальнейшем стали руководством ко всей его жизни – и профессиональной, и личной.

О Г. И. Мотовилове известно, что он родился в семье старинного дворянского семейства симбирских помещиков Мотовиловых, прославленных ещё со времён Дмитрия Донского и отличавшихся сильной религиозностью. Имя его двоюродного прапрадеда Николая Александровича Мотовилова тесно связано с именем русского святого Серафима Саровского и Дивеевской обителью. При жизни Николай Александрович называл себя «служкой Серафимовым».

В научных и профессиональных кругах Григорий Иванович слыл всесторонне образованным: имел первое высшее образование – медицинское, прошёл Первую мировую в качестве военного врача, кроме этого был блестящим знатоком русской литературы. В юношеские годы он занимался скульптурой у С. М. Волнухина[7 - Сергей Михайлович Волнухин (1859—1921) – русский скульптор, академик Императорской Академии художеств.], автора памятника первопечатнику Ивану Фёдорову, открытого в Москве в 1909 г., а в 1918 году поступил во ВХУТЕМАС (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%92%D0%A5%D0%A3%D0%A2%D0%95%D0%9C%D0%90%D0%A1), где учился у знаменитого Сергея Тимофеевича Конёнкова (1874—1971). «Эта необычная школа, дополненная обучением во ВХУТЕМАСе в мастерской великого Сергея Коненкова[8 - Сергей Тимофеевич Конёнков – русский и советский скульптор. Действительный член Академии художеств (1916). Академик АХ СССР (1954; член-корреспондент 1947). Народный художник СССР (1958). Герой Социалистического Труда (1964). Лауреат Ленинской премии (1957) и Сталинской премии третьей степени (1951).], которого еще до революции называли русским Роденом, позволила молодому скульптору буквально с самых первых шагов в искусстве оказаться на самом острие художественных поисков XX века…», – писал о Григории Ивановиче Илья Девятинский в своей статье «Скульптор Мотовилов»[9 - Газета «Завтра» №29 (452) от 16.07.2002], приуроченной к 110-летию со дня рождения русского художника.

В своей книге[10 - Коненков С. Т. Слово к молодым. – М.: Молодая Гвардия, 1958. – 146 с.] Сергей Коненков вспоминал о Волнухине, что «он не «натаскивал» своих учеников, а развивал в них чувство гармонии, самостоятельности и прежде всего ценил глубину мысли. «В каждом из нас он старался найти и развить природное дарование; бережно относился к росткам таланта и самобытности. А главное, учил не быть белоручками…». Эту главную истину Волнухина Мотовилов и передал своим ученикам. Выстраивается мощная цепочка преемственности профессиональных знаний и навыков скульптора: Волнухин – Конёнков – Мотовилов – студенты нового поколения.

Профессор Мотовилов вошёл в историю изобразительного искусства как мастер рельефа. Он занимался монументально-декоративным оформлением московских станций метро, таких как Электрозаводская, Новокузнецкая, Смоленская, Проспект Мира, Октябрьская, Комсомольская. Много лет спустя, став взрослым Моисей Хасминский, каждый раз, оказываясь в вестибюле метро с сыном, часто обращал его внимание на барельефы, при этом всегда уточнял, что «эти фигуры лепил сам Мотовилов, а эти они делали с Ванечкой», – так он тепло называл своего друга сокурсника Ивана Кулешова.

Кроме того, Григорий Иванович автор памятников: А. Н. Толстому в Москве, М. И. Кутузову в Смоленске, Н. А. Некрасову в Ярославле, А. П. Чехову в Ялте, генералу П. В. Волохову в Изюме. Работы Мотовилова украшают не только Москву, но и города Европы. За работу «Металлург» в 1937 году он получил золотую медаль на Всемирной выставке в Париже. В 1950 году стал Лауреатом Сталинской премии первой степени.

Кроме заведующего Мотовилова на кафедре отделения монументальной скульптуры работали преподавателями такие видные педагоги, как архитектор Леонид Михайлович Поляков (1906—1965), Саул Львович Рабинович (1905—1988) – ученик А. Т. Матвеева. В 1930-е годы Рабинович занимался в парижской мастерской Э. А. Бурделя. В Строгановке его так и звали «Саул Парижский». Позже Г. И. Мотовилову, порой, «властолюбивому, решительному, смелому и прогрессивных эстетических взглядов», удалось привлечь к преподаванию молодых скульпторов. «Постепенно подрастающие ученики Григория Ивановича становились преподавателями – это С. С. Волков, рано ушедший из жизни Н. Крамм, Иван Васильевич Кулешов – однокурсник Моисея Хасминского. Несколько позже – А. Бурганов, Е. Похалецкий, Г. Жилкин. Последние двое преподавали на кафедре академической скульптуры, которой руководила Е. Белашова, а позже Р. Р. Иодко – старый добродетельный человек по прозвищу „чуть-чуть“. Это потому, что он был крайне нерешителен и поправлял работы чисто количественно, в размерах, не касаясь целого. Приходили и уходили и другие преподаватели»[11 - Холмянский Л. М. Мысли и образы. – М.: СканРус, 2006. – 288 с.].

Однокурсники

Тот первый послевоенный набор будущих скульпторов, который собрал Мотовилов под своё крыло, с большой самоотдачей служили своим талантом родной стране. Среди них Вера Акимушкина – будущий известный медальер СССР, создавшая несколько десятков памятных медалей, среди которых «300 лет воссоединения Украины с Россией» (1954), «К 100-летию со дня рождения К.Э.Циолковского» (1957) и другие. С 1963 по 1968 гг. Акимушкина работает главным художником московского монетного двора. В 1979 году с её благословения создаётся в Москве Клуб молодых медальеров, что позволило сохранить и возродить направление медальерного искусства в годы развала СССР.

Студенты скульпторского факультета МВХПУ (б. Строгановское) послевоенного набора 1945 года. В первом ряду в центре – заведующий кафедрой скульптуры Мотовилов Г. И., во втором ряду второй слева – студент скульпторского факультета Моисей Хасминский с сокурсниками в помещении скульпторской мастерской Строгановки.

Моисей Хасминский у барельефа для павильона «Лесонасаждения» ВСХВ. 1951-1952 гг.

Вера Михайловна создала яркие произведения, прославляющие культуру и искусство разных народов, живущих в СССР. Это и скульптурные барельефы Пушкина, Островского, Горького для Севастопольского драмтеатра (1955), декоративная композиция «Музыка» для аттика драмтеатра в г. Волжске (1956). В разные годы В.М.Акимушкина выполняет скульптурные композиции и для других театров страны: драмтеатра имени Тургенева в Орле (1973), детского музыкального театра имени Натальи Сац в Москве (1979), драмтеатра имени Пушкина в Курске (1983).

В 1968 году, через восемнадцать лет после окончания Строгановки, Вера Михайловна возвращается в свою альма-матер – Строгановское училище, но уже в качестве преподавателя на кафедре архитектурно-декоративной пластики, где когда-то она училась сама. Через несколько лет работы Вера Михайловна получает звание профессора. До конца своих дней трудилась Акимушкина на родной кафедре Строгановского училища, воспитав достойных учеников, преумноживших своим творчеством славу России в изобразительном искусстве. Многие имена её талантливых питомцев сейчас известны не только в России, но и за рубежом. Среди них – председатель Правления ВТОО Союза художников России, Народный художник, Академик РАХ Ковальчук А. Н., Народный художник, Академик РАХ Щербаков С. А. и многие-многие другие достойные и известные имена в современном искусстве.

На диванчике второй слева Моисей Хасминский с однокурсниками по Строгановке.

А пока, молодые выпускники Строгановки 1950 года – Хасминский, Акимушкина и Егоров, полные надежд и энергии, работают в составе творческого коллектива, организованном своим учителем Г.И.Мотовиловым на ВСХВ (ВДНХ-ВВЦ), стоят на старте творческого пути, и у каждого, как показало время, он сложился по-своему.

Особого внимания заслуживает однокурсник Моисея – Иван Васильевич Кулешов. На общей фотографии он в верхнем ряду слева. Крепкую мужскую и профессиональную дружбу, родившуюся в стенах Строгановки, Иван и Моисей пронесли через всю жизнь, хотя каждый из них шел своим неторным творческим путём.

Ивана после окончания Строгановского училища сразу приглашают на родную кафедру в качестве преподавателя. Со временем ему присваивают профессорское знание. В преподавательском деле он опирается и на своё первое профессиональное образование, полученное в Художественно-педагогическом училище памяти 1905 года. О себе Иван Васильевич не раз говорил, что его «творческий метод – реализм. Реалистическое искусство дает художнику возможность наиболее полно отражать его отношение к жизни, событиям, природе. Облагораживающее начало заложено в восприятии жизни художником. Мастерство, искренность, любовь к своей стране и своему народу – это неизменные качества русской реалистической школы изобразительного искусства.[12 - По материалам сайта «Artupor». http://www.artupor.ru/author/ivankuleshov/ (http://www.artupor.ru/author/ivankuleshov/)]

Фото из книги С. Т. Конёнкова «Воспоминания. Статьи. Письма». Иван Кулешов – крайний справа.

Не оставляет Кулешов и свою активную скульпторскую деятельность, он автор монументально-декоративных произведений, мемориальных досок и медалей. Среди его произведений орнаментально-декоративные панно для 14-го шлюза Волго-Донского канала (1951), серия рельефов для Петелинской птицефабрики Московской области, памятник павшим в Боровске и многие другие. Он вступает в ряды МОССХа, становясь его полноправным членом. В 1956 году в составе творческой бригады, возглавляемой легендарным скульптором Сергеем Конёнковым, работал над скульптурными рельефами и фигурами на фасаде драматического театра в Петрозаводске по эскизам самого Сергея Тимофеевича.

Со скульптором Мариной Владимировной Денисенко (1923—2016) Хасминский знаком с давних времён учёбы в Строгановке. Марина поступила в Училище, уже имея за плечами суровый опыт связистки, служившей в годы Великой Отечественной войны в 65-й гвардейской танковой армии в звании младший сержант и имела боевые награды: орден Отечественной войны II степени, медаль «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» и другими. Марина казалась Моисею не по годам взрослой, да и мужская половина скульпторского факультета с трудно скрываемым уважением и восхищением относилась к ней.

Скульптор Марина Владимировна Денисенко

После окончания Строгановского училища у Марины Владимировны сложился свой творческий путь. В 1950—53 гг. вместе с однокурсниками Хасминским, Акимушкиной и другими под руководством Мотовилова работает над оформлением павильонов ВДНХ. В домашних архивах Моисея Хасминского сохранились фото того периода, в том числе барельефы для павильона «Лесоразведение» работы Хасминского и Денисенко.

Барельеф для павильона «Лесоразведение» на ВСХН (1950-1953)

С 1955 года Денисенко участвует в выставках и создает парковые скульптуры в скульптурном комбинате.

В 1957 году Марина принята в члены Союза Художников СССР. Награждена дипломами МОСХ РСФСР, МГО ХФ РСФСР. Участвовала в выставке, посвящённой 50-летию Победы в Великой Отечественной войне в Центральном Доме Художника в Москве.

Справа Моисей Семенович, рядом с ним в центре Марина Владимировна Денисенко. 60-е годы.

Своё творчество скульптор Денисенко Марина Владимировна посвятила детской теме. В 1970-х она отходит от больших скульптурных форм и сосредотачивается на исполнении мелкой пластики, преимущественно с изображением девушек и маленьких детей. Её работы, очень мягкие по своему выражению, показывают повседневную жизнь и игры молодёжи, что называется без забот и хлопот.

Её любимым материалом всегда был гипс и бронза. Скульптор Денисенко сделала большое количество монументальных скульптур для школ и спортивных учреждений. Самые известные ее работы: «Играющий ребёнок» (гипс, 1955); «Ребёнок» (майолика, 1956); «Девочка» (гипс, 1964); «Играющие дети» (гипс, тонированный 1967); «Надя» (гипс, 1970); монументально-декоративные – «Играющие дети» (бронза, 1958); «Девочка с куклами» (медь,1961); «Таджичка» (алюминий, 1967), «Дети с голубями» (1970), фонтан «Дети» (1975), «Бегущие» (1977), «Юные футболисты» (1979), «Дети и птицы», «Девочка с куклами» (1983) и другие.

В 1998 году у Денисенко Марины Владимировны состоялась персональная выставка в Москве совместно с живописцем Константином Григорьевичем Гнеушевым (1922), также закончившим Строгановское Училище в 1950 году, учился у П.В.Кузнецова и А.В.Куприна. В составе бригады Мотовилова с 1951 по 1956 гг. исполнил несколько панно для павильонов «Животноводство», «Садоводство» и «Поволжье» на ВСХВ.

Работы М. В. Денисенко находятся в музеях и парках бывшего СССР, а также в частных коллекциях России, Англии, Югославии, Японии.[13 - По материалам Русской антикварной галереи. https://rus-gal.ru/artists/denisenko-m-v/ (https://rus-gal.ru/artists/denisenko-m-v/)]

На протяжении всей жизни после окончания Строгановского училища Марина и Моисей поддерживали дружеские и творческие отношения, часто созванивались друг с другом по телефону, делились новостями, тепло общались между собой и члены их семей. Обращает на себя внимание тот факт, что и год ухода из жизни этих независимых художников один и тот же.