Оценить:
 Рейтинг: 0

Моисей Хасминский. Скульптура и графика

Год написания книги
2022
<< 1 2 3 4
На страницу:
4 из 4
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Особо хочется сказать о детских тематических скульптурных комплексах «Игровых площадках для детей» скульптора, а это и «Три толстяка», и «Цирк», и «Дорожные знаки». Оригинальные и яркие, все они в игровой форме обучали детей с раннего возраста Правилам дорожного движения, а то вдруг волшебным образом ребята, гуляя на улице, неожиданно оказывались в цирке, катались на игрушечных зебрах и пони, воображая себя настоящими циркачами или танцевали на огромном шаре, также легко, как это делала главная героиня, из только что вышедшего на экраны страны и сразу полюбившегося детского фильма «Три толстяка», девочка гимнастка Суок.

Работа над уличными игровыми площадками для детей.

Любимый герой всех советских детей Кроколил Гена.

Через игру, а именно она является ведущей деятельностью детей-дошкольников, они легко постигали правила безопасного перехода улицы, тем самым приобретая необходимые навыки для будущей взрослой жизни. Детские площадки Хасминского сооружались в детсадах, чтобы ребятишки с младых ногтей ориентировались на дорогах. «Жираф, заяц… Я их красил краской ПВА, она очень стойкая и хорошо держится на улице», – поясняет Моисей Семенович.

Скульптор со своей «Алёнушкой!.

Мир волшебства несёт в себе работа «Алёнушка» (гипс), созданная мастером по народной сказке «Сестрица Алёнушка и братец Иванушка». Тонко переданное художником внутреннее состояние задумчивости и печали героини, дополняется стоящим рядом с ней маленьким братом, превращённым злой колдуньей в козлёнка. Не послушавшись своей сестрицы, он «испил водицы из лужицы, в которой отпечаталось копытце, и превратился в козлёночка»… Особая исполнительская манера автора через общие исходные моменты фиксации внешних и внутренних движений придают скульптуре светящуюся мягкую нежность и одновременно затаённую грусть Алёнушки. Работа хранится в мастерской.

В памяти сына Александра на всю жизнь запечатлелись эпизоды встреч с отцом в его мастерской. Ещё в подростковом возрасте, пусть и не часто, он старался там побывать. Иногда он отвозил отцу скромный обед. Моисей Семёнович любил визиты сына и ждал их. В один из таких приездов, он, усадив сына на старый диван, поставил чайник, включил радио, поймал подходящую под настроение музыкальную волну, выложил бутерброды на стол, порезал овощи и стал угощать сына. Сам Моисей ел мало и старался из привезённого больше отдать сыну. Александру навсегда запомнились «большие, скорее даже огромные руки отца, бережно намазывающие масло на хлеб и трепетно передающие ему угощение».

Как-то раз субботним ранним утром Моисей Семёнович обратился к подрастающем сыну: «Одевайся, мы должны поехать в мастерскую, ты мне очень нужен». Привыкший всегда отзываться на отцовские просьбы, Александр стал охотно собираться, тем более, речь шла о поездке ни куда-то, а на работу в мастерскую отца. Он ещё не догадывался, что тот решил лепить его портрет и в дороге запланировал обязательную уборку стеллажей. Войдя в мастерскую, Моисей по обыкновению широко раздвинул занавески на окнах, посадил сына на диван, привычным движением поставил греться чайник, поймал на ВЭФе любимую музыкальную волну и, достав огромный кусок серого пластилина, водрузил его на скульпторский столик.

У «Портрета сына» слева Александр Хасминский, справа скульптор Дмитрий Тугаринов.

Легко и энергично он стал разминать серую массу руками, с улыбкой и огоньком в глазах поглядывая на ни о чём не догадывающегося сына. Первые минуты он молчал, делая своё дело, а Саша, как всегда с интересом разглядывал многочисленные наброски, висящие на стенах, и вылепленные этюды торсов, голов и бюстов, теснящиеся на полках.

Чайник вскипел, Моисей заварил свой любимый индийский со слоном на коробке, протянул кружку сыну, а сам вернулся на рабочее место. И только тогда, когда отец неожиданно произнёс: «А ты мог бы сейчас не двигаться», Саша смутно догадался и осторожно поинтересовался у отца:

– Пап, а что ты лепишь?

– Потерпи, скоро узнаешь, – ответил увлечённый работой отец и по-доброму, со свойственной ему теплотой, улыбнулся.

Так началась история одной из самых известных и любимых многими работ Моисея Хасминского «Портрет сына» (Портрет Саши), впоследствии, занявшей центральное место в выставочном зале на его персональной выставке.

О графике Хасминского

Исследуя творчество Моисея Хасминского, остановимся, пожалуй, на графике – королеве всех живописцев и скульпторов, которые усердно служат ей от сотворения человека, верой и правдой. Мир его графических работ привлекателен своим особым, можно сказать «хасминовским» шармом. Весьма отличаясь от графики других мастеров, его рисунки уходят основной своей линией в некую динамичную оконтуренность изображаемых им моделей и окружающей действительности. В движениях грифеля Хасминский строг и лаконичен. Он как бы и здесь старается подчеркнуть, что прежде всего он скульптор, жёстко обводя контуры натурщиц и натурщиков, удерживая их в задуманном им для лепки объёме.

Существует коллекционный ряд его графических портретов. Казалось бы напитанный традициями, в том числе и классического искусства, Хасминский, тем не менее даже в них преследует цель подняться на несколько иной уровень в понимании и раскрытии темы, создавая портретные образы не то, что неявные, а скорее с аллегорическим подтекстом.

В семейных архивах хранится не один десяток блокнотов и миниатюрных альбомов с дорожными зарисовками и набросками художника, выполненными им не только карандашами – простыми или цветными, но и шариковой ручкой и даже зелёнкой – в общем, всем, что попадало ему под руку. Куда бы не отправлялся Моисей Семёнович с ним неизменно были блокнот и карандаш. Так появились серии работ, сделанных в Греции, Италии, Израиле и России, в том числе и в поездке на Белое море. Поэт Терентий Травник, друживший со скульптором и не раз включавший его произведения в оформление своих книг, отмечает, что «графика Хасминского полная жизненной реалистичности, подкупает простотой и правдивостью каждого штриха».

В течение всей жизни Моисей Семёнович бесконечно много рисовал – рисовал везде и каждую свободную минуту. Где бы он не находился, его лирические зарисовки в незамысловатых деталях без особых подробностей запечатлевали живой облик местности, людей, запечатлевали саму жизнь. В небольших блокнотах сотни, тысячи его рисунков на разные темы: портреты мужчин, женщин, детей, наброски интерьеров – коридора, кухни, части комнаты со всеми подробностями обыденных предметов; жанровые сценки в автобусах, подмосковных электричках, на рынках и в магазинах; портреты рабочих, сельских тружеников, рыбаков, зарисовки беломорских деревень, расположенных по берегам реки с непременными их атрибутами лодок и растянутых для просушки сетей для ловли рыбы. Заглянул художник и в русскую избу, запечатлев нехитрый быт её обитателей: хозяйку у русской печки с самоварами, мужчин за трапезой… В каждом таком рисунке читается свобода и безукоризненное владение техникой. Натура для Моисея является не только объектом эстетического наслаждения, но и неиссякаемым источником познания бытия в виде бесконечного числа тематических набросков для будущих скульптурных работ.

Интересно восприятие Хасминским Москвы со всеми узнаваемыми подробностями большого города – масштабами его проспектов, улиц и домов, потоком машин и людской толчеёй. За десятки лет художником создана обширная коллекция московской графики. В архивах мастерской хранятся городские этюды и зарисовки не только отдельных домов, будь то здание известного на всю страну и узнаваемого магазина Детский мир, но и просто архитектурных фрагментов: огромных окон, подъездов, неприметных подворотен или привычные всем нам виды с застеклёнными витринами залов кафе с посетителями, сидящими за столиками в обеденный перерыв, органично вписанных в городской пейзаж; улицы со спешащими по своим делам прохожими; деревья; проезжая часть с машинами и людьми на тротуарах, храмы и монастыри города – все эти наброски отражают индивидуальное восприятие художника, свободно передающего свой взгляд на такую знакомую многим, обычно-необычную Москву.

Знаменитый универмаг детских товаров «Детский мир», построенный в 1953—57 гг. на Площади Дзержинского (ныне Лубянке) в Москве.

На различных выставках особое внимание знатоков и ценителей искусства всегда привлекал зал графических и скульпторских работ Хасминского, посвящённых красоте обнажённого человеческого тела, его эстетике со своей редкой непосредственностью и жизненностью, которую ничем нельзя испортить. Впрочем, стоит заметить, что подобные залы, но с работами других художников, пользуются не меньшим вниманием.

«Любая естественная поза мужчины или женщины – всегда красива, некрасивых фигур не бывает, – делится своими впечатлениями Хасминский в беседе с фотографом Татьяной Кудиновой и продолжает, – я много и часто леплю модельную натуру. В ней есть все самое необходимое для постижения величайшей красоты, созданной природой». Стоит заметить, что не в рисунке, а скорее в наброске, художника мало интересуют лица людей. Ему куда важнее правильно уловить и передать линией или штриховкой изгиб тела в той или иной позе. Всегда находясь в поиске, Хасминский абсолютно уверен, что «для того, кто работает с глиной, нет ничего прекрасней человеческого тела».

Как-то раз в одной из бесед с поэтом Терентием Травником, когда тот поделился с мастером своим соображением по поводу того, что Бог есть поэт, Моисей аккуратно добавил, что «Он ещё и скульптор, причём скульптор всесовершеннейший, ибо именно из глины он создавал первых людей».

Хасминский всегда искренне восхищался обнажённой натурой и считал её самой прекрасной из всего, что есть сущего на свете. Моисей, подобно величайшему предшественнику Родену, на протяжении всей своей долгой жизни рисовал и лепил своих натурщиков и натурщиц не столько позирующих, сколько самым непосредственным образом расхаживающих или сидящих у него в мастерской, нарабатывая тем самым навык передачи естественного жеста в своих работах. В своё время Роден, стремившийся к постижению всех сторон мастерства и абсолютному знанию натуры, был потрясён её содержательностью и красотой: «Для художника все прекрасно, т.к. в каждом существе его проницательный взор открывает характер, т.е. внутреннюю правду, которая просвечивает под внешней формой. И эта правда – есть сама красота».


<< 1 2 3 4
На страницу:
4 из 4