Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX века

Скорее всего, послов не снабжали письменными грамотами, приглашение передавалось устно.

В большинстве случаев, как явствует из летописи, названный вечем князь соглашался принять престол. При успешном окончании миссии послов они вместе с новым правителем возвращались в город.

Другой, хотя и не частый, вариант – отказ приглашаемого князя принять княжеский престол: «Новогородцы же послаша в Переславль по князя по Дмитрея Александровичя… он же отречеся».[178 - ПСРЛ. Т. 10. С. 148.]

Чтобы не получить отказ, горожане зачастую принимали особые меры. Так, в 1215 г. новгородцы послали «в Владимир к великому князю Юрью Всеволодичю и в Переяславль, еже на Клещине озере, зовуще к себе в Новъгород князя Ярослава Всеволодичя, и о семь молящеся князю великому Юрью Всеволодичю, дабы брата своего Ярослава понудил к ним ити в Новъгород на княжение».[179 - Там же. С. 68.]

Как продолжалась процедура выборов в случае отказа приглашенного князя?

Во-первых, могло быть назначено повторное посольство с более авторитетными участниками. Этот порядок был характерен для тех случаев, когда город нуждался именно в данном конкретном правителе. Так, новгородцы, находясь в сложных внешнеполитических условиях, хотели залучить к себе именно Александра. Поэтому, получив отказ на первое приглашение, «новогородцы… сотвориша вече, и послаша архиепископа Спиридона с боляры и с предними мужи опять к великому князю Ярославу Всеволодичю с челобитьем, просяще себе великого князя Александра Ярославичя».[180 - Там же. С. 124.]

Во-вторых, получив отказ, горожане могли пойти на замену кандидатуры. Например, в 1196 г. новгородцы «много славшеся ко Всеволоду к Суждальскому и молившеся ему, дабы им дал своего сына, любо иного кого, Всеволод же их воли не створи; они же ехавше ко Ярославу ко Всеволодичю Черниговьскому, испросивша у него сына меншаго Новугороду на стол».[181 - ПСРЛ. Т. 2. С. 150.] Аналогичным образом пришлось поступить и жителям Пскова в 1342 г. Послам, несмотря на желание видеть князем Ольгерда, пришлось принять его отказ: «…и второе креститися не хощу и на княжении у вас сести не хощу»[182 - ПСРЛ. Т. 10. С. 215.] и удовольствоваться водворением на псковский престол его сына.

Кем и каким образом решался вопрос о замене или повторном приглашении того же кандидата?

Судя по описанию приглашения Александра Невского в Софийской летописи, повторное обращение к Ярославу Всеволодовичу – решение веча: «Новгородци же с челобитием послаша к великомоу князю Ярославу Всеволодичю, просяще сына оу него к себе. И дасть им сына своего князя Андрея. Тогда же здоумавше новгородци (выделено мной. – И. М.) и послаша владыкоу Спиридона с бояры опять к великомоу князю Ярославу Всеволодичю…».[183 - ПСРЛ. Т. 39. С. 82.] Фраза «сдумавше новгородцы» обычно является одним из вариантов обозначения летописцем вечевого сбора. Следовательно, выделенный фрагмент, несомненно, указывает на вечевое решение проблемы.

Иногда посольство обладало некоторой свободой усмотрения, правда, усмотрение распространялось лишь на отказ от кандидата. В 1160 г. новгородцы обратились к владимирскому князю Андрею Юрьевичу с просьбой дать сына на княжение. Когда Андрей Юрьевич «поча давати им брата своего Мстислава, они же его не восхотеша».[184 - Там же. С. 61.] То, что от кандидатуры Мстислава отказались, по всей видимости, относилось к решению посольства, а не веча. Но в 1241 г. решение об отказе от кандидатуры Андрея Ярославича было принято вечем.

Можно предположить, что, несмотря на статус официальных представителей города, послы не вправе были принимать решение о новой кандидатуре. Этот вопрос решался на повторном вече. Единственное исключение составлял тот случай, когда альтернативная кандидатура тоже была рассмотрена на вече и признана приемлемой. Например, в 1141 г. новгородцы обратились к великому князю Юрию Владимировичу с предложением: «дай нам князя Святополка Мстиславича… аще ли не даси нам братанича своего, князя Святополка Мстиславичя, и ты поиди к нам сам княжити, или посли к нам сына своего Ростислава».[185 - ПСРЛ. Т.9. С. 166.]

Если приглашенный князь или его родственник благосклонно принимали приглашение, послы отправлялись в обратный путь. Судя по летописи, обычно послы возвращались домой вместе с призванным правителем. В 1159 г. послы от Новгорода, залучив «братаничя» великого князя, Мстислава Ростиславича, «пришедше с ним в Новъгород».[186 - Там же. С. 217.] Описание прихода Александра Невского тоже свидетельствовало о совместном прибытии князя и посольской миссии: «прииде князь великий Александр Ярославичь в Новъгород, с ним же и архиепископ Спиридон и с боляры…».[187 - ПСРЛ. Т. 10. С. 125.] Можно предположить, что послы выполняли и ритуальную миссию – сопровождали в город избранного князя.

Между посольством и приездом князя могло пройти достаточно много времени. Иногда новый правитель поторапливался, шел «вборзе», а иногда успешно закончившаяся миссия посланников еще не гарантировала скорого приезда правителя. В частности, с тех пор, как новгородский престол был совмещен с великокняжеским, новгородский правитель мог довольно долго не появляться в городе. Например, князь Семен Иванович получил великое княжение в 1340 г., и лишь спустя пять лет, после настоятельной просьбы владыки Василия «приеха в Новъгород… седе на столе».[188 - ПСРЛ. Т. 39. С. 109]

Итак, стадия посольства состояла не только в сообщении князю об избрании. В нее следует включать еще и успешное завершение миссии послов.

Заключительный этап – «укрепление» призванного князя на престоле

Процедура выборов князя завершалась прибытием князя в город и совершением ритуальных действий, знаменовавших согласие князя принять престол, а населения – принять князя. Можно выделить несколько стадий этапа «укрепления» князя:

– встреча князя населением города;

– заключение договора («ряд») с призванным князем;

– крестоцелование;

– «посажение» приглашенного на престол.

Торжественная встреча имела в большей степени ритуальное назначение.

Обычно призванного князя встречали у ворот города: в 1158 г. к Рогволоду Борисовичу «выйде… Дрючан и Полочан боле треюсот человек, и вниде в город с честию великою»;[189 - ПСРЛ. Т. 9. С. 211] а Александра Ярославича, по свидетельству летописца, «сретоша… с кресты во вратех града».[190 - ПСРЛ. Т. 10. С. 125.]

Иногда процедура встречи несколько видоизменялась. В 1142 г., откликнувшись на приглашение, в Новгород пришел Изяслав Мстиславич. «Новгородцы чрезвычайно любили его, объяснял Б. И. Александровский, – а потому устроили ему торжественный прием: избрав особых людей, они послали их встречать великаго князя на разстоянии трех дней пути от города, а на разстоянии одного дня пути Изяслава встретил весь город».[191 - Александровский Б. И. Народное правление в Древней Руси. С. 42.]

Заключение «ряда» между населением города и князем считается неотъемлемым атрибутом процесса «укрепления»: «признание князя вечем необходимо сопровождалось «рядом" между ними и взаимным крестоцелованием».[192 - Пресняков А. Е. Княжое право в древней Руси. С. 403.] Н. Г. Порфиридов считает договоры средством обеспечения политической самостоятельности Новгоро да.[193 - Порфиридов Н. Г. Древний Новгород. Очерки из истории русской культуры XI–XV b. М.-Л., 1947. С. 29.] В. Водов, анализируя применение титула «князь» к приглашенному правителю, делает вывод, что «между предварительными переговорами с будущим князем и его посажением на стол имел место важный юридический акт… этим юридическим актом могло быть как раз составление письменного докончания, сопровождающее обряд крестоцелования».[194 - Водов В. К истории оформления докончаний Новгорода с князьями в XIII в. (наблюдения над политической лексикой) // История и культура древнерусского города. М., 1989. С. 55–56.]

Как считают И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко, «не заключить ряд, не обговорить с городской общиной всех условий княжения было в те времена делом противоестественным».[195 - Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. С. 65.] В качестве примера авторы приводят киевскую практику середины XII в.: «… в 1169 г. после смерти Ростислава киевляне пригласили на княжение Мстислава Изяславича, прибывший князь «възма ряд с братьею, и с дружиною, и с кияны"«.[196 - Там же. С. 65.] Насколько обязательно было заключать договор, свидетельствуют и события 1154 г.: Ростислав, уходя в Киев, оставил в Новгороде своего сына, но такая замена пришлась не по вкусу горожанам. Новгородцы выгнали его, причем летописец считает, что новгородцы «взнегодоваша» потому, что Ростислав «зане не сътворим наряда»,[197 - ПСРЛ. Т. 39. С. 60.] т. е. заранее не уговорился об этой подмене с горожанами.

Договор не всегда имел письменную форму. Поэтому необходимо разграничить вопрос о договоре как обряде «укрепления» князя и о договоре как его письменном воплощении.

Исходя из летописной лексики, можно заключить, что обряд заключения договора к 1154 г. уже был обычной и обязательной практикой. М. Н. Покровский считал, что «ряд» восходит ко временам Рюрика.[198 - Покровский М. Н. Местное самоуправление в древней Руси // Мелкая земская единица в 1902–1903 гг. Сб. ст. Вып. 1. СПб., 1903. С. 234.] По обоснованному мнению В. Я. Петрухина, договоры ведут родословную от догосударственной эпохи: «Термин ряд («творить ряд", «ряды рядити"«и т. п.) принадлежит древнему пласту русского и славянского (вероятно, праславянского) права».[199 - Петрухин В. Я. Начало этнокультурной истории Руси IX–XI веков. Смоленск – М., 1995. С. 123.] Поэтому, как указывает автор, «с момента заключения ряда с Рюриком отношения Новгорода с русскими князьями были постоянными и зиждились на традиционной правовой основе».[200 - Там же. С. 122–123.]

Целование креста князем населению, а горожанам – князю – необходимый обряд процедуры «укрепления» пришедшего в город правителя на престоле.

Правда, иногда летописец упоминал о присяге лишь одной стороны: в 1159 г. после прибытия Мстислава Ростиславича новгородцы «утвердиша его крестным целованием»; в 1229 г. «прииде князь Михаиле ис Чернигова в Новъгород, и ради быша новогородцы, и целова князь крест…».[201 - ПСРЛ. Т. 9. С. 217; Т. 39. С. 75.] По мнению В. Н. Вернадского, процедура облекалась «в форму «целования креста" князем Новгороду, а не наоборот».[202 - Вернадский В. Н. Новгород и новгородская земля в XV веке. М.-Л., 1961. С. 23.] Однако документы часто упоминают о взаимном крестоцеловании: в 1285 г. «…князь Андрей Александрович… к Новогородцем крест целова… а Новогородцы ему целоваша, яко инаго князя не искати…».[203 - ПСРЛ. Т. 10. С. 165.] Изучение содержания рядных грамот с очевидностью выявляет тот факт, что крестоцелование было обоюдным: «На сем на всем князь великыи целовал крест к всему Новугороду; такоже посадник, и тысяцкыи, и весь Новгород целовали к великому князю по любви, в правду, без всякого извета».[204 - ГВНП. Ч. 1.С. 28.]

А. М. Гневушев указал конкретную дату введения обряда: «…в ИЗО году новгородцы начинают брать с князя присягу, чтобы он не оставлял Великаго Новгорода сам, без согласия на то веча».[205 - Гневушев А. М. Господин Великий Новгород. С. 387.] И. Д. Беляев назвал чуть более раннюю дату – 1126 г.[206 - Беляев И. Д. Судьбы земщины и выборнаго начала на Руси. С. 21.] Однако нельзя согласиться с авторами, как в отношении точной датировки, так и в отношении формулировки клятвы.

Во-первых, обряд присяги на верность был обычным для ранней стадии развития государственности, поэтому вряд ли можно указать точную дату его введения.

Во-вторых, присяга не обязательно обещала долгое правление выборному правителю. Обряд крестоцелования применялся как для призванных правителей, так и для получивших власть иным путем. И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко акцентируют внимание на этом обстоятельстве: несмотря на деятельность великого князя Всеволода, «мы ошибемся, – пишут они, – если решим, что Константин, Юрий и Ярослав оказались на княжеских столах в Ростове, Владимире и Переяславле по воле одного лишь Всеволода. В их посажении земство принимало самое деятельное участие. Вокняжение Юрия во Владимире сопровождалось крестоцелованием, в котором принимали участие и князь, и «вси люди" Владимирской волости».[207 - Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства Древней Руси. С. 250.]