Толстой – детектив

– Извините, Маша, но мне ваше лицо почему-то кажется очень знакомым. Вспомнил! Вы… были с Федором Протасовым, когда он… ушел от жены? Да?

– Я любила Федю…

– Понимаю… Знаете, я тогда интересовался процессом и видел вас в суде.

Неожиданно Дмитрий Иванович повернулся к Александрову.

– А тогда вы тот самый человек, который …

Но Катюша не дала ему договорить, взяла у Маши из рук поднос с бокалом и ласково обратилась к Нехлюдову.

– Дело прошлое, Дмитрий Иванович, что о нем вспоминать? А вы лучше попробуйте вино наше, оно у нас на меде настояно.

Нехлюдов замолчал, а потом улыбнулся.

– Если только потому, что ты просишь, Катюша.

– Прошу.

– Тогда за встречу.

Вино было с каким-то чуть уловимым цветочным запахом и показалось Нехлюдову чересчур сладким. Оно сразу ударило ему в голову, поэтому Дмитрий Иванович поспешил откланяться и углубился в парк. А он, действительно, был замечательный! Березы, липы, клены обступили Нехлюдова со всех сторон. Он не помнил, как оказался на площадке, на которой стояло какое-то светлое сооружение с колоннами, в центре которого находилось что-то круглое, и Дмитрию Ивановичу показалось, что оно медленно крутится. На нем были какие-то рисунки, и Нехлюдов даже попытался их рассмотреть, но неожиданно его потянуло в сон, он присел на скамейку напротив и заснул. Снилась ему Катюша, которая медленно кружилась в каком-то странном танце, и Дмитрию Ивановичу хотелось, чтобы танец этот длился вечно. Вдруг Нехлюдов проснулся.

Сколько же он проспал? И почему у него так болит голова? Нет, надо встать и идти. Нехлюдов потянулся. Потом поднялся, сунул руку в карман и вытащил оттуда письмо. Почему-то оно было не в конверте, хотя тот тоже лежал рядом. Но Дмитрий Иванович точно помнил, что при выходе из большого дома письмо было внутри. Похоже, его обыскали, пока он спал? Но почему? И кто?

И где это он сидит? Нехлюдов пригляделся. Прямо перед ним возвышался полукруглый купол на столбиках, под которым находился огромный белый шар, расписанный, как понял Дмитрий Иванович, на тему войны 1812 года. Тут были куда-то мчавшиеся на конях гусары, стреляющие пушки, деревенские избы, горящая Москва, замерзающие французские войска и, конечно, Кутузов и Наполеон. Да уж! Что интересно это значит? Нехлюдов покачал голой и пошел по центральной аллее к виднеющемуся сквозь деревья большому дому.

На террасе Лидия Ивановна хлопотала у накрытого стола, и Нехлюдов поинтересовался, где Алексей Александрович.

– В кабинете.

– Я поднимусь к нему.

А тот уже спешил навстречу и вопросительно на него смотрел. Нехлюдов вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

– Вот письмо. Я возвращаю его вам.

– И какие выводы вы сделали?

– Пока никакие. Но я обошел весь парк, был на речке, ближе познакомился с вашими жильцами. Что я могу сказать… Поместье ваше выше всяких похвал! А в его центре находится нечто совсем удивительное! Что это?

– Точно не знаю, но это большое каменное полое «яйцо» на подставке было здесь еще до моей покупки поместья.

– Полое «яйцо»? Вы считаете, что это «яйцо»? Как интересно, но оно на самом деле оригинально! Первый раз что-то подобное вижу.

– Спасибо-спасибо, я рад, что вам понравилось, а как наши дела?

– Знаете, я ничего подозрительного пока не увидел. Хотя…

– Что?

– Ничего-ничего, Алексей Александрович! Но… В одной из жиличек в вашем флигеле, я неожиданно для себя узнал Машу, цыганку из табора, с которой жил Федя Протасов.

– Цыганку? Ту самую?

– Да, а во второй – свою давнюю знакомую Катюшу, которую я встретил у своих тетушек и …

– Помню, Дмитрий Иванович, помню, не продолжайте! Скандальная история была…

– Да, нехорошо я с ней тогда обошелся. Тетушки ее выгнали. И она… Словом, в том, что она оказалась на каторге, была моя вина, и я хотел туда ехать за ней, но она, увы, отказалась.

– Так, значит, Катя уже вернулась и сейчас находится здесь, в моем поместье?

– Да, говорит, что живет у сестры.

– Сестры? Получается, что Маша и Катюша – сестры?

– Да, и их пригласил к себе пожить Иван Петрович Александров, ваш съемщик.

– Кажется, так этого господина и зовут.

– И он, этот съемщик, именно тот человек, который принес пистолет Феде в здание суда.

– Что? Значит, вы считаете, что мне надо им немедленно отказать? Но за него так просила Лидия Ивановна, ведь он ее главный помощник в здешних делах. Нет, я не знаю, что делать! Но, с другой стороной, если Лиза, жена Виктора, увидит здесь Машу? Или того же Александрова? Вы знаете, она тогда, когда Федя застрелился, во всем обвиняла именно их. И даже говорили, что хотела им отомстить, чуть ли не убить грозилась, уж очень она своего мужа любила. Но они оба быстро тогда куда-то исчезли, и Лиза понемногу успокоилась, а тут вдруг такая встреча!

– Время лечит, Алексей Александрович, и сейчас она вновь замужем, и у нее новая счастливая жизнь. Поэтому я не думаю, что она до сих пор вынашивает тот замысел. Просто надо запретить Ивану Петровичу и Маше появляться около господского дома и все. Я завтра схожу во флигель и передам им это.

– А я поговорю с Лидий Ивановной, она умница, она все поймет. Если ей так нужен этот Александров для дел в поместье, она найдет способ, как поддерживать с ним связь, только чтобы к большому дому он не подходил.

– Да, скорее всего, они никогда и не встретятся с Елизаветой Андреевной, но, наверное, надо все-таки спросить об этом у ее мужа Виктора Михайловича.

– Возможно. Но зато ваша Катя сможет всегда сюда приходить!

– Да-да, наверное, вы правы. И вот еще что! Дело, конечно, давнее, и ничего уже не изменить, но будет лучше для нашего с вами дела, если я сделаю вид, что мои чувства к Катюше до сих пор не угасли. И я буду часто бывать в их флигеле, потому что мне надо хорошенько во всем разобраться.

– Конечно, делайте так, как вы считаете нужным. Прекрасная мысль, Дмитрий Иванович! Прекрасная!

– Не такая уж она и прекрасная! Что подумают обо мне порядочные женщины Лидия Ивановна, Дарья Александровна и Елизавета Андреевна? Но прошу вас ни в коем случае не открывать им правду. Это важно!

– Хорошо-хорошо. Да-да, вы во всем правы, Дмитрий Иванович, и я вот что хочу вам предложить, а не уезжайте вы от нас. Поживите здесь какое-то время. Дом у нас большой, места всем хватит, а мне спокойней будет.

– Хорошо, Алексей Александрович, я с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством!

– Вот и славненько!

– Только позвольте мне ненадолго в город съездить, разобраться кое в чем, а вечером я уже тут буду.

– Конечно, конечно, я не хочу ограничивать вашу свободу, но, если вы будете ночевать в доме, я не буду так волноваться. Нет, за себя я не переживаю, но дети…