Я знаю твой секрет

А как рвалась, как рвалась! Так рьяно сосала, словно в чемпионате участвовала. А всё для чего? Для того, чтобы заручиться моим покровительством, получив шанс оказаться здесь.

Оказалась. И чё?

– Тридцать секунд, – Барин всё больше и больше разочаровывается. – Неужели никто?

Ага. Пацан, ожив, нерешительно тянется к револьверу, замирает в нескольких миллиметрах, набираясь храбрости, и…

Увы.

– Это дикость, – качая головой, отступает он. – Я ответственности за чужую жизнь на себя не повешу.

– Тогда какого хрена ты выполз из своей норы, слабак? – хмыкаю. – Сидел бы в ней дальше, пока мамуля пирожки стряпает и слюни сыночке-корзиночке подтирает.

Грублю, включив мразь, намеренно. Вдруг получится замотивировать поца. Порой таких нужно лишь слегка расшевелить, а там уже человек сам втягивается, разок прочухав эндорфиновый приход.

Однако с этим такой финт не работает. Чтобы кого-то разозлить, надо чтобы этот кто-то хоть какую-то гордость имел.

– Сорок пять секунд.

– Да вырубай таймер, – с досадой отмахиваюсь. – Очевидно же, что партия бракованная попалась. Ещё немного и обосрутся. Сорян, куколка, – прицыкнув, киваю Белинской. – Думал, повеселимся, а оказалось, что мы попали на утренник в детском саду.

Аврора ничего не отвечает. Вместо этого манерно лениво поднимается с кресла и подходит к столу, беря револьвер. Взвешивает его, примеряясь, разглядывает.

– Можно я попробую? – спрашивает у Барина и, получив невербальное разрешение, оборачивается на каблуках ко мне. Прицеливается в грудную клетку, сощурив один глаз, и… нажимает на курок.

Испуганный визг Марьяны и тихий щелчок вернувшегося на место спускового крючка оповещает, что в каморе оказалось пусто.

Ух, пронесло.

– Ну хоть у кого-то есть яйца, – одобрительно аплодирует Барин, когда та с тем же античным спокойствием кладёт оружие на место.

– Не, ну я с тебя валяюсь! – присвистываю то ли с возмущением, то ли с восхищением, чувствуя как по венам с утроенным азартом забурлила разгорячившаяся кровь. Эффект кратковременный, но охрененный. Стоящий любого риска. – Сразу в сердце? А чего не в голову? Ну чтоб наверняка.

– Ты в претензиях?

– Да не, не в претензиях. Делись: как ощущения?

– А как должно быть?

– Вставило?

– Не особо.

– Чё, серьёзно?

– А что вставлять-то должно?

– Осознание собственной власти над кем-то. По меньшей мере.

– С холостым патроном? Какая-то такая себе власть получается.

– Холостым? Уверена?

– Ну не боевой же. Ты, конечно, идиот, но не настолько, чтоб позволить себя нашпиговать.

– Эй, – вот прям праведно негодую. – А вот недооценивать меня не стоит! Да будет тебе известно, я мочился на ДПСника, прикинувшись торчком. За что загремел в обезьянник.

– Зачем?

– Эм… в смысле, зачем? Потому что такую задачу поставили. А я ради бабок и не на такое пойду.

– Так ты тоже играешь?

– Естественно.

– Круто. Значит, ты ещё более долбанутый, чем я думала.

– Да и ты не отстаёшь. Слабо пальнуть ещё раз?

– Ну ты сильно-то судьбу не искушай, бессмертный, – Барин переключает наше внимание обратно на себя, вставая из-за стола. – Неужели так охота в больничке поселиться? Меня другое интересует – ты, голубка, в каких целях подключилась?

Белинская равнодушно надувает и лопает жвачный пузырь.

– Хочу в вашу игру.

– Уверена?

– А чего бы и нет? Ему можно, а мне нельзя? – кивают на меня. – Может, я тоже хочу мочиться на ДПСников?

– Ну, такой шанс вряд ли тебе выпадет, но не переживай – задания будут не менее интересные, – Барин подходит ко мне, вручая планшет. – Обрисуй ей правила в общих чертах. Только нормально, а не как обычно.

– Понял, понял.

– И компромат подготовь, само собой, – это уже произносится на несколько тонов тише. Чтобы слышал только я. – А вы, – обернувшись, строго зыркают на притихших Марьяшу и поца. – Брысь отсюда. Грек, проводи их на выход. Деткам пора ложиться баиньки, "спокойной ночи, малыши" давно закончились.

Из коробки забираются телефоны и кабинет быстро пустеет. Выходят все, включая Туза и самого Барина.

– Закроешь, – последний, выходя, оставляет связку ключей рядом с оставленным револьвером. – Сильно не шалите, голубки. И уберите за собой: гильзы, гондоны, кровищу со стен – там уж сами разберётесь, как именно развлекаться надумаете.

– Разберёмся, – эхом откликаюсь в пустоту, вводя пароль на планшете и входя в нужную программу. – Ну что, блондиночка. Номер телефона в студию.

– Зачем?

– Скину тебе ссылку.

– А на почту нельзя?

– Можно. Но я кину в телегу.