Колючка

– Данечка, ты только не ругайся!

– Горошек, ты совсем берега попутала!? Это что ещё за адское создание!?

– Дань. Ну не могла же я оставить его на улице. Ты погоду видел?

– И что? Это значит, что теперь из моей квартиры приют можно делать? Да отцепись ты, ? отмахиваются от любопытного пса, желающего проверить всё на зубок.

В том числе и человеческие пальцы.

– Это ненадолго, обещаю. Я займусь объявлениями. Он же явно чей-то. Наверняка убежал и хозяева его обыскались.

– Так оставь в том месте, где нашла. Тогда точно найдётся.

– Ну пожалуйста, Дань. Он не доставит хлопот.

– В самом деле? Прям вообще никаких? ? выразительно кивают на светлый ламинат, где уже красуются следы от грязных лап.

– Я всё помою!

– Не сомневаюсь.

– Это значит, что можно?

– Нельзя.

– Ну пожалуйста-а.

– Нет.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста-а-а… ? складываю ладони в молитве, хлопаю глазками и по-детски надуваю губы.

– Не разжалобишь, так что можешь не стараться.

Ещё как разжалоблю!

– Ну пожа-алуйста… Я сама буду его выгуливать и кормить.

– Разумеется, будешь. Не хватало только мне с ним ковыряться.

– То есть, да? ? хитро уточняю.

– Блин, Саня! Ты меня подловить хочешь, или что? Сказал же уже: псине делать тут нечего! Так что, чтоб вечером её тут не было.

Во-от, уже до вечера договорились. Дело сдвинулось с мёртвой точки.

– Спаси-и-бо, ? повисаю у него на шее, благодарно клюя в колючую от проклёвывающейся щетины щеку.

Опрометчивое решение, потому что колени тут же подкашиваются. Мамочки, как же он пахнет! Мускатом, остаточным сигаретным шлейфом и чисто мужским, едва уловимым запахом пота.

Мало того, он, блин, ещё и без футболки…

– Не за что благодарить. Это было не согласие. До вечера, поняла?

Ага, ага. А где до вечера, там и до утра. Знаем, проходили. Я так уговорила маму когда-то ёжика оставить. Нашла, застрявшего в заборе и истощенного.

Мы долго его выхаживали, но пришлось выносить на крыльцо, а то просто по-страшному шебуршал в коробке. Утром как-то выхожу, а в его "домике" зияет дырень. Свинья неблагодарная прогрызла себе проход и просто-напросто сбежала.

Объятия затягиваются. Надо их прекращать, но…

С ужасом понимаю, что у меня не хватает силы воли выпустить его. Чувствую его ладонь на спине, ведь он от удивления тоже приобнимает меня, и внутри всё переворачивается.

До мурашек.

До трёклятых бабочек в животе, которых не должно быть, но они всё равно повылезали из своих коконов. Зачем? Ну вот зачем? Кто их просил?

– Саша, ? спускает меня на землю тихий голос возле уха.

– Ммм…

Боже, как же глупо я сейчас выгляжу! Теперь вдвойне не хочу отстранятся. Это ж тогда ему в глаза придётся смотреть, а у меня щеки пылают.

– Готовься, ща розги в ход пойдут.

– За что?

– Ты время видела? Где шлялась всю ночь?

Ой-ей. Всё, теперь точно надо отлипнуть.

И бежать. Как можно-можно дальше…

– У меня первый день на работе был… ? смущённо отпрянываю, ища взглядом, на что можно переключиться.

Ага, Добик! Куда уже лыжи навострил? Туда нельзя. А ну иди ко мне, рычащее создание, будем принимать огонь поражения вместе.

– И на какой работе на себя выливают ведро блёсток?

Да, с блёстками косяк. Макияж-то я смыла, а вот эта мерцающая крошка оказалась настолько ядрёной, что не только не сошла, но и на свитер перекинулась.

– Теоретически, на любой.

– Саня, что за работа?

– Работа как работа, ? ловлю тяжеленного пса, зажимая его бока ногами. Чтоб не рвался в Данину комнату.

Не могу не заметить, четвероногое существо удивительно быстро адаптируется на новом месте. Всё-то ему интересно, везде мокрый нос охота сунуть.

– Которая подразумевает отсутствие дома до утра?