Заставь моё сердце согреться

– А чего удивительного? Ты всегда был хлипиком. Забыл, как провалил нормативы при поступлении и загремел в армию?

– Пошёл нахрен! – отвешиваю средний палец.

– Не пойду. У меня выходной. А ты завтра в семь чтоб был как штык на студии.

В семь? Ад. Кто-нибудь соскребите меня шпателем с кровати через пару часов, буду крайне признателен.

***

Ещё неделю спустя

– Волнуешься?

– Бешусь, – в который раз оттягивая от шеи ворот, фырчит Абрикосова. – Я похожа на детского аниматора.

– Только если на секси-аниматора. Для взрослых.

Потому что этот тесный костюмчик очерчивает буквально каждый миллиметр её обалденной фигурки. Заставляя пускать слюни и закапывать собственный комбез.

– Идиотизм. Почему другие нормальные, а мы вырядились?

Ну… я бы не сказал, что прям нормальные. Постановщики программы всем раздали роли: тут у нас и парочки с мексиканской страстью в первом выпуске будут, и греческие мотивы, и а-ля шестидесятые.

Да, те, кто выступает с нудной лирикой действительно сильно не морочились, ограничившись классическим рубашками для парней и воздушными платьицами для девушек, но мы-то, мы-то…

Наша задача другая – порвать всех хулиганской энергетикой. Всё же мы самая юная пара сезона. И этой фишкой надо пользоваться.

– Расслабься, выглядишь отпадно. А хвостики-хвостики какие! Балдёж.

– Не могу сказать того же о тебе.

– Почему? – обиженно поправляю кошачьи ушки на голове. – Разве я не очарователен? Мяу, – манерно зачерпываю "коготками", вызывая у Ярика пусть и не улыбку, то хотя бы её подобие.

Да, ворчит она в свойственной себе манере, однако невооружённым глазом заметно, что волнуется. И чем меньше остаётся времени до выхода, тем сильнее.

Стоит признаться, меня тоже слегка потряхивает. Несмотря на то, что своё выступление на репетиции мы отточили до автоматизма, всегда ведь остаётся фактор непредвиденных об стоятельств.

Оступиться, запнуться об коньки, забыть движение – в процессе произойти может что угодно. И если мне, как новичку, косяки простительны, то вот её судить будут многим строже.

А тем временем за кулисами, если можно так назвать отведённую для участников зону ожидания, царит… Да ничего не царит. Расслабленный дзен.

Потому что народу не очень много.

Часть уже отстрелялась и вернулась обратно в гримёрки, другие только подъехали и готовятся – циркуляция постоянная, так что столпотворения нет.

Буквально единицы сейчас сидят на диванчике, наблюдая за идущей трансляцией, дублирующейся на экраны развешенных телеков. Редкие комментарии вроде "А вот это было неплохо" или "Ой, это ж надо так, споткнулась в самом начале" имеют место быть, однако эмоциональный фон по большей части ровный.

Все мы тут, так или иначе, давно привыкшие к публичным выступлениям, поэтому мандража и выпученных глаз найти не получится. Все наши эмоциональные качели качаются исключительно глубоко внутри.

И, кстати, Олег был прав насчёт сложных поддержек. Прав, но лишь частично. Они есть, причём весьма эффектные, правда лишь в тех парах, где присутствует фигурист-профи мужского пола.

Девчонкам с ними даже делать ничего не надо – лишь позволять себя подбрасывать и не путаться под ногами. А вот в обратном тандеме девчата решили сильно не рисковать, ограничившись лёгкими элементами.

– Ну вот же, нормальный костюм! – вздыхает Ярик, кивая на экран, где двухметровый мастер спорта практически всё вывозит на себе. Компаньонка ему досталась прям слабенькая. – А у нас что? Утренник в детском саду?

– Ты слишком серьёзно ко всему относишься. Это же шоу. Чем чудаковатей – тем круче.

– Вот именно, что шоу! Но я-то не клоун! Я призёр Олимпийских Игр! В прошлом году я выступала на международном уровне, шла на золото, а теперь что?

– Шла, ага. Шла и не дошла. Насколько помню, тот сезон был для тебя не самым удачным.

Я видел тот скандальный эфир и от восторга едва из штанов не выпрыгнул, когда Абрикосова устроила аховый разнос судейской коллегии, завалившей её на ровном месте. Это было настолько феерично, экспрессивно и дерзко, что просто отвал башки.

Любовь с первого взгляда.

– Молча, молчу, – поймав тучный взгляд Медузы Горгоны, готовой обратить всё вокруг в камень, торопливо сую ей стаканчик воды, набранной в кулере. – Лучше попей водички.

– Не хочу.

– Попей, попей.

– Да отстань ты! – с раздражением отмахиваются.

Не отстану. Не планировал вернее, однако в поле зрения попадает заявившийся к нам брат.

Как его сюда пропустили-то?

– Атас. Кофе здесь полное дерьмище. Моча осла и то вкусн… – завидев нас, Яр осекается, давясь тем, что только что набрал в рот. И начинает ржать. – Детка, ты просто секс! – стирая кофейные капли с подбородка, торопливо лезут за телефоном. – Подожди, я обязан запечатлеть это на память. Матери отправлю, пусть тоже оценит, – несколько раз щёлкая, хохочут в голосину, вызывая неодобрение у присутствующих.

– Звук убавь, – советую.

– Не могу. Вы выглядите как порно-версия Диснея. Это слишком смешно.

– И я о том же! – радая, что её хоть кто-то понимает, всплёскивает руками Абрикосова. – Спасибо!

– Не слушай этого болвана, – отмахиваюсь, поправляя на её лице маску. У меня тоже такая есть, чёрная. Прикрывает не до конца сошедший фонарь. – Стебётся, а у самого трусы с Бэтменом.

– А у тебя с Флэшем, и чё? – возмущённо парирует брат.

– Мне можно, я младше.

– Всего на пару лет.

– У меня от вас обоих голова начинает трещать, – пятясь, так как мои тактильные шалости немного затянулись, Ярик забирает ранее отвергнутую воду, жадными глотками осушая стаканчик.

– Зато нервяк отступил, скажи?

– Рядом с тобой мой нервяк даже на обеденный перерыв не уходит.