Перст Судьбы

– Обязательно.

– А замуж пойдёшь? Ни в чём нуждаться не будешь.

– Что, и завтракать тоже буду бесплатно?

– И обедать, и полдничать.

О, вот это подкат так подкат. Вот это я понимаю, мотивация.

– Звучит заманчиво, но пока для этого мы слишком мало друг друга знаем, ? туманно отозвалась, Кэтрин награждая его обворожительной улыбкой, но едва тот ушёл не сдержала смешка. ? Да боже упаси такое счастье, ? забывшись, усмехнулась она парню, сидящему большой компанией за соседним столом и слышавшему весь разговор.

Тот ничего не ответил, лишь ехидная улыбочка скользнула по его губам, но Кэт уже спохватилась. Больше в его сторону не смотрела и на диалог выводить не пыталась. Излишне заводить мутные знакомства. Ей и так хватает пьянчужек, от которых после заката только успевай отбиваться.

К счастью, парень к ней и не приставал. Потерял интерес и снова переключился на своих. У них там как раз движуха полным ходом творилась, гулянка в самом разгаре: пять мужчин, три хохочущие барышни, противоборство на локтях и реки вовремя подносящегося пива.

В будущем, если она сама всё-таки сейчас в прошлом, это соревнование будет называться армрестлинг, но вряд ли кто-то из них об этом догадывался. Как и о том, что по логике и календарю давно мёртв.

Вот только жмурикам было глубоко класть на то, что они жмурики. Народ развлекался, пил и отдыхал, не заморачиваясь о подобных вещах. А вот её крыша медленно, но верно готова была поехать от переизбытка информации и количества неотвеченных вопросов.

Да, странно это всё. Слишком реалистично. Слишком детализировано. От смешавшегося в замкнутом пространстве концентрированного запаха спиртного и пота до ползущего по скамье жука в мелкие пятнышки. Ощущение случайного зрителя не желало уходить, но и финальные титры, уже который день, не торопились появляться на экране. Замкнутый круг.

За окном уже темнело ? верный признак того, что пора возвращаться на ставшую почти родной солому. Ночью бродить здесь и опасно, и страшно. Так что, завернув в тканевую салфетку недоеденную лепёшку, Кэтрин направилась к выходу, но у выхода ей перегородил дорогу чей-то силуэт.

Кэт без труда его узнала. Член той самой компашки. Этот кадр недавно проиграл очередной бой и злой ушёл на улицу по нужде. По одному его шатающемуся виду очевидно, что чувачок изрядно пьян. Удивительно, как вообще умудрялся удерживать себя вертикально во время состязания.

Кэтрин вынужденно замерла, потому что проскочить не представлялось возможности.

– Молодой человек, будьте так любезны, ? необычайно вежливо попросила она, зная святую истину: под градусом человек может быть особенно вспыльчивым.

Собеседник криво улыбнулся, но остался стоять на месте.

– Останься, прекрасное создание. Пропустишь всё самое интересное

– Нет, прошу прощения, но я тороплюсь.

– Тогда позволь тебя проводить.

– Не утруждайтесь, ? Кэт предприняла ещё одну попытку улизнуть, но пьянчужка выставил руку, перекрывая ей дорогу. Вот это уже перебор. ? Пропусти, ? вежливость таяла, раздражение росло.

– А иначе?

– А иначе упадёшь.

С кривой ухмылкой на её плечо легла широкая лапища. Зря. Очень зря.

Мужской окрик: "Пол, отойди от неё" запоздал на доли секунды, стиснутый кулак уже летел надоедливому ухажёру в челюсть. Слабенький, всё же она не борец сумо, но лихой. Парнишка от неожиданности мешком осел на пол.

– Я предупреждала ? упадёшь, ? сухо продекламировала Кэтрин, оглядываясь через плечо на того, кто пытался вмешаться.

Ба, сплошные знакомые лица. А вот это уже тот самый парень, с которым она совсем недавно пересекалась взглядом. Высокий, темноволосый, симпатичный. И одет, кстати, не по вычурной моде. Без строгих жакетов с высоким воротом, обтягивающих брюшко. Наоборот, максимально практично, если это уместно в данных обстоятельствах: подпоясанная рубаха и широкие штаны, заправленные в высокие сапоги. Кэтрин видела нечто похожее в фильмах с уклоном на псевдоисторическую достоверность.

– Восхищён. А я всегда думал, что дамы слабый пол, ? вот теперь на неё смотрели с нескрываемым любопытством.

– Ваша информация устарела. Время неспокойное, приходится полагаться исключительно на собственные силы.

– Вы просто не дали мне возможности проявить себя. Я бы вас покорил, уверяю!

Их диалог прервал оскорбленный стон. Пол, морщась, щупал свой подбородок, проверяя всё ли зубы на месте. Нокаутированному товарищу поспешили на подмогу. Кэтрин же, оценив результат своих стараний, подобрала полы платья, чтобы не запнуться, и гордая собой ушла.

Глава вторая. Канун Всех Святых

К исходу первой недели стало понятно, что надо что-то делать. Бесцельное существование выматывало и расшатывало нервы. Не говоря о том, что жить "заменой" у людей, которые всё равно нет-нет, да поглядывают на тебя с опаской, словно ты в любую секунду превратишься в дракона… В этом мало приятного.

Но что делать? Найти работу? Пойти торговать цветами в уличной лавке, а вечером приходить домой и… ложиться спать? А наутро всё по новой? Это в том-то веке, в котором она вообще не должна существовать? Или которого в принципе не существует? Чтобы она работала в собственном сне? Да ну вы чё, совсем обалдели?

Видимо, обалдели, потому что работать Кэтрин, так или иначе, пришлось. Причём не за денежную оплату, а за одежду. Звучит не очень, но для Кэт был важен внешний вид. Он придавал уверенности и поднимал самооценку, а это было не лишним, когда ты потеряла своё место в обществе.

Поэтому следующие несколько дней с утра до вечера она пропадала у швеи, с которой их свёл случай. Бегала посыльной за тканями, бегала посыльной с готовыми заказами к покупателям, а в оставшееся время помогала шить одежду. С непривычки девушка исколола все пальцы грубой иглой, но в итоге заимела новенький наряд, сидящий на ней как влитой.

Корсет на шнуровке под грудью больше не мешал, а подчёркивал фигурку. Юбки теперь были по росту и уже не норовили зацепиться за каблук, а верх льняной блузы кокетливо открывал декольте и плечи. Немного откровенный фасон, но как хорош! Не то, что ваша стёганная монашеская ряса, в которой только в гроб ложиться.

И вот теперь, в обновках, она уже без скованности бродила среди людей, тщательно изучала и внимательно слушала. Пара часов, проведённых в таверне, и все последние новости переставали быть новостями. "А мужики-то лучшие сплетники уже какое поколение”, не переставала удивляться Кэтрин, тихонько радуясь, что "заявилась" сюда очень вовремя. В буквальном смысле.

Ещё несколько месяцев назад по городу и ближайшим посёлкам прокатилась волна казней. Всё началось из-за нескольких юных девочек, поставивших округу на уши заверением, что их посещает бес. Щипает, лишает возможности дышать, наводит порчу и подчиняет своей воле. Диагноз ? одержимость дьяволом. Медицина последнего поколения, что уж там.

Тогда и начался кромешный хаос, в котором женщин начали повально обвинять в колдовстве, судить и прилюдно вешать. Девушки боялись выходить на улицы и просто здороваться с соседями. Всего одно неверно брошенное слово, на тебя тычут пальцем и вот ты уже в темнице, ждёшь незавидной участи.

Всё усугубилось, когда появились первые признания осуждённых в том, что они действительно занимались чёрной магией. Правда это или выбитая пытками ложь никто не разбирался, хоть слухи ходили самые разные. Факт оставался фактом ? число "одержимых" росло, арестованных становилось всё больше, а казнённых насчитывались десятки и десятки.

Карали без разбору. Даже местному священнику досталось, у которого до этого была бесподобная репутация, но который усомнился в подлинности показаний самых первых одержимых девочек. Лишь после расправы над ним, потому что по-другому это было нельзя назвать, у населения тоже начали появляться сомнения.

Шёпот перерастал в уверенность. Главный пастор, заведующий пуританской общиной, терял контроль. Тогда одна из малолеток не выдержала давления и созналась, что действительно оклеветала свою служанку-рабыню. Обиделась на неё за какую-то ерунду.

Настоящая дикость, от которой волосы вставали дыбом. Только подумать: из-за заигравшихся дурочек, испугавшихся покаяться в собственном вранье, сломалось столько судеб, а люди сорвались с цепи, превратившись в бешенных шакалов, жаждущих крови и расправы.

Сейчас город только-только начинал приходить в себя, несмотря на то, что в темницах до сих пор сидели осуждённые. Амнистировать их не торопились, ссылаясь на кучу шатких аргументов, включая неоднозначные показания с допросов.

Но Кэт не сомневалась, что это уже вопрос не нравственности, а политики. Верхушки власти никогда не признаются, что были не правы. Иначе это пошатнёт их авторитет. Виновницам малолетним тоже ничего не грозит. По той же причине. Ну и из-за того, что они были близки к семье пастора.

Столько моментов и столько незначительных деталей по свежей памяти: места, имена, пароли, явки ? очень необычно слышать всё из первых уст, от, считай, непосредственных очевидцев, а не читать сухие нарезки "Салемского процесса" из интернета.

Интернет. Боже, как она скучала по нему. Больше, чем по нормальному душу. Мыться в лохани, как оказалось, не такое уж и сложное дело, быстро привыкаешь. Что ни говори, а человек имеет свойство приспосабливаться к любым условиям. Да и новая реальность имела некоторые прелести.

Однако домой очень хотелось: к привычному и рутинному. К друзьям. К родителям, с которыми пускай у неё давно не клеились отношения. Ко всему, что прежде казалось обыденным, а теперь грело сердце приятными воспоминаниями. Порой накатывала такая тоска, что хотелось волком выть и кусать в мясо руки.

Спасала лишь призрачная надежда, что рано или поздно всё вернется на круги своя. Не доживать же ей остаток жизни здесь, в условиях полной антисанитарии. Хотя, говорят, тут опиумом лечатся. Звучит интригующе…

***