Дачники смутного времени

Дачники смутного времени
Ирина Николаевна Мясникова

Покупая дом в коттеджном посёлке «Весёлые зяблики», Лида стремилась к уединению, однако оказалось, что и в собственном доме от соседей не очень-то спрячешься. Со временем, особенно летом из-за наплыва дачников посёлок стал напоминать большую коммунальную квартиру.

К тому же нынешним летом в гости к Лиде пожаловала лучшая подруга Наташка, она же доцент Куприянова, справедливо решив, что раз Турция ей стала не по карману, то глупо покупать путёвку в пригородный пансионат, когда у подруги простаивает такой замечательный дом у озера. С учётом того, что отпуск у профессорско-преподавательского состава отнюдь не две недели, лету предстояло стать весьма насыщенным.

Кроме того, для пущего веселья сын Лиды Юрик попросил мамочку присмотреть за его бесценным котом породы ориентал по кличке Смурф.

Ирина Мясникова

Дачники смутного времени

* * *

Это произошло в тот момент, когда светофор сменился с жёлтого на красный и Лиде, которая, чертыхаясь и матерясь, тащилась в пробке за вереницей машин, надеясь проскочить перекрёсток именно в эту светофорную каденцию, пришлось всё-таки остановиться на стоп-линии. В фантастическом романе написали бы, что вселенная моргнула. Но так как Лида не знала, как моргает вселенная, ей просто показалось, что картина перед лобовым стеклом её автомобиля вдруг мигнула, как это бывает с изображением на экране монитора при перебоях с электричеством. После этого странного явления Лида вдруг увидела саму себя, идущую по пешеходному переходу с коляской, в которой надрывался Юрик. Тут уже Лида сама зажмурилась от страха. Ведь через дорогу с коляской следовала не просто девушка, похожая на Лиду двадцатилетней давности, а именно сама Лида, при этом Лида в автомобиле отчётливо поняла, что Лида с коляской мысленно чертыхается и матерится в адрес мудаков на автомобилях, из-за которых не протолкнуться с коляской. В этот момент светофор загорелся зелёным, и кто-то из автомобилей позади нетерпеливо задудел.

«Жене своей подуди», – привычно мысленно отреагировала Лида и тронулась с перекрёстка. Она глянула на девушку с коляской и заметила, что та подозрительно смотрит ей вслед. Неужто тоже почувствовала? Что же это было? В голове завертелись всякие завиральные теории о параллельных вселенных, пересекающихся пространствах и прочая дуристика. Типа «транссерфинга реальности». Мол, ты можешь зайти в булочную в одном пространстве, а выйти из неё уже в другом. И если в первом ты был несчастным лохом неудачником, то во втором, на выходе из булочной тебе попрёт со страшной силой аж до невозможности. Задача состоит в том, чтобы удержаться в пространстве удачи как можно дольше, как бы скользя на гребне волны. Допустим даже, что так оно всё и есть, но не может же быть, чтоб в одной и той же булочной, пардон, реальности одновременно существовали две Лиды с более чем двадцатилетней разницей в возрасте.

Мама дорогая! А вдруг где-то неподалёку в Таврическом саду сидит на лавочке дамочка в возрасте за шестьдесят, тоже, некоторым образом, Лида, вернее Лидия Андреевна, и мысленно материт мамаш с орущими детьми и автомобилистов с вонючими автомобилями? И что будет, если эти все Лиды вдруг встретятся? Земля налетит на небесную ось? Хотя, судя по окружающему безумию, Земля именно что уже налетела на небесную ось где-то в феврале месяце, а то и раньше, ведь не на ровном же месте приключился этот чёртов февраль?

Раздался телефонный звонок, Лида глянула на дисплей, расположенный на приборной доске автомобиля, звонок был от Юрика, Лида нажала кнопку ответа.

– Привет, мамуля! Как обстоят твои дела? – на весь салон пробасил ребёночек по громкой связи.

– Здравствуй, солнышко! Денег не дам, – ласково сообщила Лида.

– Ну, мааааам, – заныло солнышко. – Я ж верну.

Это было правдой. Юрик всегда отдавал долги.

– Вот скажи мне, почему ты никогда не можешь планировать свои траты?

Разумеется, вопрос этот был риторическим. Уж, если мальчик отрастил модную бороду, но так и не научился планировать свой бюджет, то странно было бы предполагать, что сейчас вот от этого материнского вопроса, он вдруг устыдится, задумается, или, что ещё фантастичнее, возьмёт и исправится.

– А потому что форс-мажор! – Юрик всегда отличался сообразительностью и за словом в карман не лез.

– У тебя форс-мажор носит регулярный характер, – проворчала Лида.

– Это означает, что ты как раз уже запланировала в своих финансах мой регулярный форс-мажор, – резонно заметил хитрец. – Ты же у нас планировщик!

– Сколько надо?!

Юрик назвал сумму, и Лида крякнула.

– Такого форс-мажора я никак не планировала!

– А заначка? – опять нашёлся Юрик. – У тебя наверняка есть заначка. У приличного планировщика всегда есть заначка на незапланированные расходы.

– Есть, да не про вашу честь, – буркнула Лида, но отказать сыну она никак не могла, и он, разумеется, прекрасно это знал. – Как доберусь до дома, кину.

Однако выбраться из города в пятницу вечером в самый разгар дачного сезона являлось далеко не такой уж лёгкой задачей, поэтому стоя в пробке на подступах к Ушаковской развязке, Лида воспользовалась моментом и перекинула сыну требуемую сумму. При этом она подумала, что Лида с коляской в тот момент, наверное, тоже как-то удовлетворила требования своего Юрика орущего в коляске. Мамаши они такие, даже на расстоянии стараются как-то помочь своему детёнышу. Интересно, а пожилая Лидия Андреевна, та, что на лавочке в Таврическом саду, тоже как-то помогает взрослому Юрику. Или уже он сам ей высылает матпомощь к пенсии?

«Хорошо бы, чтоб высылал», – размечталась Лида, ведь даже абсолютно здоровому человеку на эту нынешнюю пенсию не протянуть. Однако в будущем, став старушкой, Лида, в свою очередь, наверняка будет заниматься с детьми своего Юрика. Нянчить, когда они орут в коляске, конечно, старушке уже тяжеловато, да и страшновато, а вот научить читать-писать или цифры складывать, это уже для любой пенсионерки в самый раз, особенно цифры. Лида полагала, что арифметика – царица наук, именно арифметика, ведь из неё растут и математика, и физика, и прочие точные науки, на которых держится прогресс. На философиях разных и правописании далеко не уедешь, лампочка не загорится, автомобиль не заведётся, телефон не зазвонит, и останется только художественная декламация при луне, ну или, разумеется, танцы с бубном и пение. Вещи, конечно, симпатичные, но совершенно не практичные. Да и декламацией, как известно, больших денег не заработаешь, хотя как повезёт. Говорят, кое-кто кое-где и плясками с бубном вокруг костра нынче деньжищи гребёт лопатой, и никакая царица наук им не указ. Какая уж тут арифметика, если некоторые господа нынче на полном серьёзе считают, что земля плоская. Ну, а какая ещё? В телевизоре же сказали плоская, значит плоская. Северный полюс у той земли на Севере, а южный, соответственно на Юге. И не подкопаешься. А все эти картинки из космоса фейки, и никакого такого космоса нет и в помине. Есть небесная твердь, под которой летают наши доблестные космонавты на расписанных под хохлому ракетах.

За мыслями о влиянии телевизора на развитие космонавтики Лида, наконец, вырвалась из душного города и рванула домой.

В её жизни случались не только тяжёлые, но и довольно тучные времена, когда она не просто работала, но и кое-чего зарабатывала. Этого «кое-чего» хватало не просто на губную помаду, платную стоматологию и отпуск на море в Турции, Лида смогла приобрести домик в коттеджном посёлке. Разумеется, в ипотеку, но на оплату ипотеки её заработков хватало, и ещё даже оставалось немного всё на ту же помаду, стоматологию и мир повидать. Сейчас-то ипотека была уже давно выплачена, отпуск на море остался где-то далеко-далеко в доковидных временах, поэтому Лида и складывала высвободившиеся деньги в ту самую заначку, на которую периодически посягал её единственный и неповторимый сын Юрик.

Коттеджный посёлок «Весёлые зяблики» в своё время строился на иностранный манер. Симпатичные деревянные дома под чёрными черепичными крышами, исполненные по скандинавским проектам и технологиям, из скандинавских же материалов располагались на бывшем совхозном пастбище вокруг небольшого озерца с собственным пляжем и причалом для лодок. Никаких таких заборов между домами в проекте не предполагалось, зато весь посёлок целиком был обнесён внушительным бетонным забором. Высоченный забор оштукатурили и покрасили в скромный светло-серый цвет в тон самим домам. На въезде у автоматических ворот красовалась будка охраны со свирепыми охранниками внутри, хищные видеокамеры были нацелены по периметру посёлка и смотрели со столбов уличного освещения на каждый дом. Этого считалось достаточным для обеспечения безопасности проживающих. Каждый дом имел подъездную площадку перед встроенным гаражом на два машиноместа, небольшой газончик с клумбами и место для барбекю на заднем дворе, у некоторых домов там же, на заднем дворе имелись небольшие декоративные пруды, устроенные застройщиком для покупателей за дополнительную плату и выполненные в едином стиле. Также все дома были оборудованы красивыми финскими печками-каминами «Туликиви» и небольшими электрическими банями-саунами. Короче, красотища или, как говорится в народе, полный парадиз.

Необходимо упомянуть, что строительство «Весёлых зябликов» велось в те прекрасные времена, когда тарифы на электричество ещё не являлись проблемой для среднего класса, более того, после реконструкции системы энергоснабжения Ленинградской области, осуществлённой одним рыжеватым господином, которого в народе принято сильно ругать, электричества этого в области образовалось столько, что хоть жо… Не будем уподобляться невоспитанным и вульгарным людям и не станем говорить, чем они стали бы есть это электричество.

Лида купила свой дом в самом разгаре строительства посёлка, получив после смерти родителей небольшое наследство. Его как раз хватило на первый взнос и на оборудование кухонной зоны новейшей техникой и стильной кухонной стенкой. Лида перетащила из городской квартиры кое-какую мебель и стала приезжать в посёлок по выходным. Юрик совершенно не горел желанием ездить с мамой на дачу, у него в тот момент началась студенческая жизнь с сопутствующими этой жизни романтическими интересами и тусовками. Лида же наслаждалась загородной тишиной, свежим воздухом, камином, сауной и уединением, потом попробовала пожить в Зябликах летом, благо до города от посёлка оказалось не так уж и далеко. То есть времени на дорогу из центра Питера, где располагалась её квартира, до района, где располагался исполненный из стекла и бетона офис компании, в утренних пробках уходило ровно столько же, сколько и на проезд в офис из-за города, то есть из Зябликов. Прожив в посёлке целое лето, Лида уже не захотела возвращаться в город ни за какие коврижки и серьёзно задумалась о том, не переехать ли ей в собственный дом на постоянное проживание. Вон, во всём мире люди предпочитают проживать на свежем воздухе в собственных домах вокруг мегаполисов, оставляя центр для смога и бизнеса, и Лида ничем не хуже.

Народа в Зябликах поначалу было мало, дома, которые ещё на этапе строительства раскупались как горячие пирожки, вдруг резко перестали продаваться. Лида, конечно, догадывалась о причинах такого застоя в продажах, потому что, как вы уже поняли, она очень уважала цифры, арифметику, а с ней и экономику. И вот именно с экономикой в те годы, впрочем, как и во все последующие в стране стало как-то не очень или, прямо скажем, совсем не очень. Разумеется, не у всех, у некоторых с этой экономикой было всё даже очень-очень, просто чики-пуки какие-то, но посёлок задумывался и строился в расчёте на средний класс, а средний класс слегка сдулся. Вернее, сдулся по полной и практически полностью переформатировался. Кто был никем, стал всем, а приличные люди уехали за рубеж или расползлись по норам, так сказать, ушли во внутреннюю эмиграцию.

Переформатированному среднему классу стильные скандинавские дома показались простоватыми, не хватало в них дизайну с позолотой, бархатом, лепниной и прочими кандибоберами. Так что новый средний класс, как вы понимаете, сразу в Зяблики не устремился. Это Лиду весьма устроило, ведь постоянное проживание, согласитесь, лучше осуществлять в кругу социально-близких тебе людей. Особенно она укрепилась в своём решении о переезде, когда в соседнюю с ней квартиру въехал именно этот вот переформатированный средний класс. Для начала в процессе установки позолоченных кандибоберов в своей громадной квартире он засыпал мелом и строительным мусором весть подъезд, а затем решил хранить остатки стройматериалов, велосипеды, самокаты и детские санки не у себя на двухстах метрах полезной площади, а в общественном пространстве между своей квартирой и квартирой Лиды. Лида попыталась было разъяснить новому соседу свои права, но заглянув в соседские стеклянные глаза, поняла всю бесполезность данного мероприятия. Нет, наверное, если бы Лида работала где-нибудь вроде прокуратуры, она смогла бы как-то воздействовать на соседское мурло, но она работала начальником планового отдела и совсем не в прокуратуре, даже близко не в прокуратуре. А вот соседское мурло как раз работало именно там. Некоторое время Лида вынашивала разные планы страшной мести, она даже подумывала отнести один из соседских велосипедов на помойку, но потом решила, что не в той весовой категории, да и возраст у неё не совсем подходящий, чтобы садиться в кутузку за кражу велосипеда. Сами понимаете, вовлекать в эту проблему Юрика у неё и в мыслях не было. Мальчики любого возраста имеют свойство попадать в неприятности, а уж попадать в них по вине собственной мамаши, это уже никуда не годится, тем более что Юрик ущемления своих прав в общественном межквартирном пространстве попросту не заметил. Ему велосипеды, занимающие проход, как говориться, были по большому барабану. Юрика волновали девушки и цифры, к последним мама привила ему интерес ещё в детстве.

Поэтому Лида постепенно перебралась в «Весёлые зяблики» и со временем стала ненавидеть городских, а особенно дачников. Ведь долго ли, коротко ли, а Зяблики всё же распродались полностью. Особенно домовладельцев прибавилось в последние пару лет, когда из-за эпидемии ковида летний отдых даже в пределах многострадальной Родины накрылся медным тазом, не говоря уже о выезде за её рубежи. Видимо именно из-за этого безобразия переформатированного среднего класса в посёлке тоже прибыло, не побрезговали скромной финской деревяшкой, так как палат белокаменных с позолоченными горшками в пригородах Петербурга на всех переформатированных странным образом не хватило.

* * *

Лидочка толкала коляску по пешеходному переходу и пыталась успокоить разбушевавшегося Юрика. Ну что за ребёнок такой ей достался?! Терпеть не может ехать в коляске. Укачивает его, что ли? Пока он был совсем мелким Лидочка таскала его в «кенгурухе», а сейчас попробуй потащи этого слона да ещё вместе со всеми его прибамабасами для прогулки: бутылки с водой, памперсы, салфетки, крема и присыпки. Вон, целая сумка набралась, а всего-то для того, чтобы прогуляться до Таврика. Начало лета выдалось холодным, поэтому Лидочка тащила с собой ещё и одеяльце, чтобы сидеть на скамейке с комфортом без боязни отморозить себе всё на свете. Свежий воздух в Таврическом саду определённо присутствовал, однако пока дойдёшь до этого оазиса в загазованном центре Питера, надышишься таблицей Менделеева в полном её объёме, поэтому Лидочка ненавидела автомобилистов. Вот в некоторых городах делают же в центре пешеходные зоны, велодорожки и прочие полезные вещи, чтобы ни одна сволочь на автомобиле не просочилась. Зимой в Питере, правда, на велосипеде не покатаешься. Зимой не пройти, ни проехать даже на автомобиле. Лидочка вспомнила последнюю зиму и поёжилась, однако тут же представила, как эти гады зимой, хоть и с трудом, но штурмуют Питерские улицы всё-таки в тёплых автомобилях, а не прут по обледенелым тропинкам на тротуарах навстречу ледяному ветру и той мерзости, которая в городе считается снегом. Другое дело за городом. Там зимой зимняя сказка, летом летняя, птицы поют, и даже комары не такие вёрткие и стремительные как в городе, а ленивые и плавные, значительные как бомбовозы. Лидочка мечтала о том, чтобы когда-нибудь жить за городом в собственном доме, дышать этим самым свежим воздухом, сколько влезет, и любоваться из окна на загородную сказку. Тишь да гладь и никаких соседей. Лидочка вспомнила соседку по коммуналке и почему-то ещё больше возненавидела автомобилистов, наверное, из зависти. Ведь автомобилисты наверняка не по коммуналкам проживают, а по отдельным квартирам или вовсе в собственных домах, особняках и дворцах. Нестерпимо захотелось срочно разбогатеть, чтобы купить себе дом за городом обязательно с камином и автомобиль, чтобы из этого дома ездить в город. Правда, зачем тогда ей ездить в город такой богачке? Не на работу же! Богатые не работают. Лидочка прикинула, сколько же ей надо денег, чтобы радоваться жизни. Вероятно, лимона два, а лучше три, а ещё лучше пять или десять! От этих прекрасных мыслей её отвлёк очередной взрыв рёва Юрика. Лидочка выбрала скамеечку на солнышке, кинула на неё одеялко, достала сына из коляски и села на скамейку. Юрик тут же перестал орать, как будто его выключили, улыбнулся беззубым ртом и обнял Лидочку за шею. За эту его улыбку она готова была таскать его на себе хоть всю жизнь. Она привалилась к спинке скамейки и подставила лицо солнышку, Юрик расположился сверху и принялся гулить нечто вроде «улюль-булюль». Лидочка гладила его по спинке и пыталась мечтать дальше, но прекрасные мечты о богатой загородной жизни не желали возвращаться в её голову. Наоборот, в голову лезла страшная мысль, а вдруг её возьмут, да и сократят? Вон, Ленка Иванова рассказывала, у них сейчас тридцать процентов сократили, в основном девчонок, а декретниц в первую очередь. Конечно, сокращать декретниц не имеют права, но кто сейчас про права помнит? И потом толку-то от тех декретниц? Они и так денег не получают, только имеют перспективу возвращения на рабочее место, однако работодатель имеет в этом случае перспективу оплачивать потом все их больничные. Лидочка представила своего непосредственного начальника и его кабинет. Вызовет, разведёт руками, мол, ничего не могу поделать, страна в кольце врагов, и выгонит взашей. Он же так на неё обиделся, когда её беременность перестала быть секретом полишенеля, и живот с Юриком внутри уже нельзя было выдавать за неожиданную полноту от переедания.

– Что же ты, Вересова? Как же так-то? – сказал и чуть не заплакал.

Говорили, что он строит на Лидочку планы, считает её перспективной и прочит в будущем на своё место. Многие ей завидовали, но как-то сразу перестали, когда её пузо вылезло на всеобщее обозрение. Конечно, такой облом, а не карьера.

Так что вместо того, чтобы, греясь на солнце, наслаждаться сладкими грёзами о красивой жизни в загородном ломе, Лидочка принялась бояться будущего. Страх поселился где-то в районе солнечного сплетения, и Лидочка уже представляла, как она в лохмотьях с Юриком на руках стоит в длиннющей очереди за пособием по безработице. Такую очередь она точно видела в каком-то американском фильме. Интересно, а у нас есть такие организации, которые пособия по безработице платят? И сколько там ей положено этого пособия? Или не положено вовсе? Надо бы узнать. Лидочка стала мысленно перебирать, что она может продать, чтобы прокормиться, но, как вы знаете, чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала это ненужное купить. Ничего ненужного у Лидочки в комнате в коммунальной квартире перед её мысленным взором никак не обнаруживалось. Наоборот, там много чего нужного не хватало. Хотя… Точно! У них же с Денисом есть накопления и не просто абы какие, а в самых настоящих американских баксах. Лидочка с мужем лелеяли надежду когда-нибудь выкупить у соседа его комнату.

Матвей, второй сосед их маленького семейства, в квартире бывал редко, исключительно в моменты ссор со своей супругой. Он приезжал смурной и сидел у себя взаперти, пока за ним не приезжала жена. Супруги бурно мирились со спорами, криками и скрипом кровати, после чего счастливые уезжали восвояси. Лидочка с мужем при помощи родителей собрали сумму, по которой продавались комнаты в малонаселённых коммуналках их района, и всячески искушали Матвея деньгами, но тот не поддавался и стоял на своём как кремень, объясняя нежелание расставаться с собственностью тем, что у любого мужика должна быть нора, в которую он всегда сможет заползти, дабы зализать свои раны полученные в тяжких боях на семейном фронте.

Может, и хорошо, что Матвей так упорно отстаивал свои права на независимость, зато теперь у Лидочкиной семьи есть баксы на случай безработицы. Хотя баксы нынче стоят копейки. Кто в здравом уме будет продавать купленное непосильным трудом за бесценок? Стоп! На этой мысли Лидочка вздрогнула, как такое может быть, чтобы бакс стоил в полтора раза дешевле, чем при покупке? Это ж аномалия какая-то! Сколько Лидочка себя помнила, бакс никогда не падал, а уверенно рос. Закон такой, практически арифметический, то есть простой и верный как дважды два.

– Не подскажете, который час? – услышала Лидочка откуда-то сверху.

Она вздрогнула, приоткрыла один глаз и увидела интересного мужчину средних лет. Мужчины с такой внешностью в иностранных фильмах обычно исполняют роли благородных рыцарей или сказочных королей. И плечи! Какие же у него здоровенные плечи! Ей всегда нравились мужчины с широкими плечами. Почему-то казалось, что чем шире плечи, тем шире душа. Да, если б он не был таким старым, она бы запросто могла в него влюбиться. Лидочка взглянула на часы и ахнула.

– Без пятнадцати шесть, – сообщила она мужчине и забарахталась на скамейке, пытаясь встать, не разбудив Юрика.

– Я помогу. – Незнакомец протянул к ней руки, но Лидочка испугалась, что он заберёт у неё Юрика, и прижала сына к себе.

Однако мужчина легко подхватил её вместе с Юриком и поставил на ноги, потом аккуратно сложил одеялко, на котором она сидела, по-хозяйски засунул его в её сумку для прогулок и сказал:

– Не бойтесь, всё будет хорошо!

Лидочка в это тут же поверила и долго смотрела ему вслед, забыв, что время каким-то странным образом так незаметно пролетело, и скоро с работы вернётся Денис, а она болтается в Таврическом саду вместо того, чтобы разогревать ему ужин. Наконец, она спохватилась и аккуратно уложила в коляску спящего Юрика. Но не тут-то было, как только коляска тронулась с места Юрик открыл глазёнки и издал протестующий вопль. Лидочка метнулась к выходу из сада.

На обратном пути ей показалось, что автомобилей на перекрёстке стало гораздо меньше, чем днём. Странно! Самый час пик, когда все прут с работы. Уже на подступах к дому она увидела мужа. Он шёл по улице со стороны метро и выделялся среди остальных прохожих и ростом, и внешностью, и плечами. Она вспомнила только что встреченного в Таврическом саду мужчину. Пожалуй, её Денис с возрастом тоже станет похож на благородного сказочного короля, а пока что он выглядит как преуспевающий молодой карьерист, которым и является. Очень удачно, что они встретились. Денис как раз коляску в квартиру поднимет.