Сословные условности

– Аллочка Верюжская сказала. Мы с ней в Фэйсбуке дружим, и не только с ней, я со всеми нашими через Фэйсбук давно на связи. Вот только тебя там нет.

– Мне нельзя, начальство не разрешает, даже инкогнито. Узнают, уволят сразу. А Верюжская-то откуда знает, где я работаю?

– Ты забыла? Верюжская всегда всё про всех знает.

– Вот меньше всего мне бы хотелось, чтоб про меня всё знала именно Алка Верюжская. – Наташа нахмурилась. Верюжскую она буквально ненавидела с детства, с самого первого класса. Это Ведьмедь с ней дружила. Хотя Ведмедь со всеми дружила, а Наташа, чего греха таить, всех недолюбливала. Не всех, конечно, но почти всех – это точно! Такой уж у неё вредный характер.

– Не переживай, всё она про тебя не знает. Просто тебя когда-то кто-то из общих знакомых видел за стойкой ресепшен в рекламе какого-то загородного отеля на первой линии. Я вчера вечером обзвонила все, вернее самые приличные.

– У нас все приличные. – Наташа встрепенулась и вступилась за честь мундира. – А наш считается самым лучшим семейным на побережье.

– Разумеется. Вот именно в вашем, третьем по счёту, – Ирка хитро глянула на Наташу, – в самом-самом приличном мне сказали, что Китаева уже ушла, будет завтра с утра.

Фразу про Китаеву Ирка произнесла гнусавым голосом, и Наташа сразу определила, кому из дежурных этот голос принадлежит. Видимо ворковать по телефону, когда на них не орут, её сотрудниц на тренингах не научили, а она это дело, можно сказать, промухала. Нет, чтобы вот так же, позвонить вечерком и проверить, какими голосами фронт-офис постояльцев в отель заманивает. Хотя фронт-офис в постояльцах совсем не заинтересован. Им, чем меньше постояльцев, тем лучше, впрочем, как и самой Наташе. Да и вообще, как прикажете привлекать постояльцев в отель, в котором даже лобби-бара нет?

– В лобби-бар пойдём? – поинтересовалась Наташа, когда они вошли в лифт подземного паркинга гранд-отеля «Эмеральд».

– Вот уж нет, чего мы там не видели? Пойдём в номер ко мне, скинем с себя всё, наденем халаты, закажем вкусной еды и устроим пижамную вечеринку.

– Угу. – Наташа согласно кивнула головой, хотя в лобби-баре гранд-отеля «Эмеральд» она не видела ровным счётом ничего, а посмотреть ей очень хотелось бы. Можно сказать, из чисто профессиональных соображений.

Ирка явно сразу почувствовала, что чем-то огорчила подругу, она повернулась, внимательно посмотрела на Наташу и не стала нажимать на кнопку этажа.

– Говори, что не так? Ты хочешь в лобби?

Наташа радостно улыбнулась. Только Ирка всегда её понимала без слов.

В баре они уселись за столик, и Ирка заказала им обеим капучино. Даже тут угадала. Наташа озиралась по сторонам, ей всё нравилось. Кстати, публика тоже вся была без масок, а вот персонал и в масках, и в перчатках.

– Китаёза, ты хоть раз была в приличном месте? – Ирка смотрела подозрительно. – Или только у себя на работе и бываешь?

– Ну почему же, я в «Мариотте» была, – доложилась Наташа, – ещё в «Софителе» и в «Хилтоне» на конференции.

– «Хилтон» не считается.

– Не скажи!

– Тебе говорили, что ты совсем не изменилась? – Ирка придирчиво разглядывала Наташу. – Хотя, кто тебе такое мог бы сказать? Ты ж в подполье.

– Зато ты говоришь с акцентом, и просто шикарная стала, – сообщила Наташа, не скрывая восторга. – Как в кино!

– Ерунда, мы тебя ещё шикарней сделаем. Если даже к самой страшненькой девушке приложить определённое количество денежных средств, то она станет красавицей, а ты от рождения красивая. И не спорь! Таких натуральных блондинов в мире единицы. Правда, один из ваших про себя такое поёт. Врёт, павлин крашеный. Пей свой капучино.

Позже в Иркином номере они переоделись в гостиничные халаты, заказали себе шампанского и столько еды, что, наверное, хватило бы накормить двух Максиков, потом всё это слопали, заказали ещё шампанского и даже немного попрыгали на кровати. Потом, конечно, слегка всплакнули, улеглись спать и не спали всю ночь, жалуясь друг другу, как им плохо жилось: одной в далёкой Америке, другой в скрепоносной, суровой, но такой любимой России.

– Вот купим мне квартиру, а потом будем ездить по гостям, – мечтательно сказала Ирка под утро.

– По каким гостям? – не поняла Наташа.

– А по всем! – Ирка хихикнула. – Всех наших объедем, по списку. Я вот там всё время мечтала, приеду и пойду по гостям. Никаких там ресторанов и китайской кухни навынос, а как положено, чтоб обязательно стол накрытый, селёдка под шубой и оливье. Господи, как же я хочу оливье! Только представь, соберёмся мы все, водки выпьем и споём. Помнишь, как в детстве родители собирались? В Америке так не умеют.

– Боюсь, у нас уже тоже разучились, – скептически заметила Наташа. – А оливье ты могла и в номер заказать, я в меню видела.

– Да, знаю я их оливье, напихают раковых шеек и радуются, – Ирка пренебрежительно фыркнула. – Настоящий оливье должен быть с колбаской, с докторской.

– Я тебя умоляю! – Наташа аж застонала, она терпеть не могла оливье, особенно с колбасой.

– Нет, лучше сначала по гостям поедем, а потом купим квартиру и устроим новоселье. Всех-всех соберём. Всё! Решено. Бери отпуск.

– С ума сошла!

– А что? Приведём тебя в порядок. Нам с тобой ещё мужей себе подходящих подыскать надо. Не понимаю, как ты столько времени без мужа живёшь. Я вот быть не замужем не могу, как-то мне неуютно сразу.

Утром после завтрака, также заказанного в номер, Ирка осталась досыпать на широченной кровати, а Наташу, нарядив в одну из своих шикарных блузок и хорошенько обрызгав духами, отправила на работу на такси. По дороге Наташа вспоминала их ночёвку и думала, что с самого отъезда Ирки в Америку никому, ни единой душе, она никогда не жаловалась на свою судьбу-злодейку. Так и жила, сцепив зубы, по маршруту дом-работа-дом и так далее. А кому было жаловаться-то? Даже мать, когда Наташа разводилась с мужем, пожала плечами и сказала, что этого и следовало ожидать. Мол, в их семье никто семейной жизнью не наслаждался, все женщины растили детей в одиночестве. Да у Наташи, собственно говоря, никогда и не было с матерью никаких задушевных отношений, может быть, потому что мать тоже жила, стиснув зубы, по маршруту дом-работа-дом и так далее. Во время расселения их коммуналки мать выторговала себе отдельную от Наташи и Максика квартиру в том же доме с видом на залив, который со временем превратился в вид на стадион, сдала её в аренду и усвистела в Таиланд. С тех пор обязанности по сдаче и содержанию материнской жилплощади лежали на Наташе. Мать сказала, раз Наташа практически отельер, то ей и карты в руки. Общались они редко, в основном по поводу ремонта материнской квартиры и роста коммунальных платежей. Мать снимала какую-то халабуду на острове Панган и, как Наташа понимала, пенсии и денег с аренды квартиры ей на жизнь вполне хватало, правда, в гости к себе мать её не приглашала. Даже внука не звала, сказала, Максик в Тае может расслабиться навсегда, а это удел исключительно пенсионеров.

Наташа подумала, что рассказала Ирке всё-всё, а вот о самой Ирке выяснила только то, что в Америке очень сложно развестись, однако Ирке это вот-вот удастся, так как для развода супругам некоторое время необходимо пожить отдельно. Ирка решила, что лучше всего пожить отдельно в разных странах, чтобы уже потом никому ничего не доказывать. А пока она будет проживать отдельно, ей не возбраняется подыскать себе нового мужа. Но вот Иркина дочка ни в какую не захотела жить с матерью и тем более уезжать с ней в Россию.

– Какая умная девочка, – сказала Наташа, и Ирка с ней согласилась.

Из их ночных жалоб и страданий Наташа уяснила, что у Ирки с дочерью очень напряжённые отношения.

– Всё повторяется, – сказала Ирка. – Ты ж мою мать знаешь, мы с ней в одном помещении больше часа находиться не можем. Если б не отец, то дрались бы как фурии.

Вот тут Наташа с подругой не согласилась, заметив, что фурия в Иркиной семье была одна, и это точно не Ирка. Иркина мамаша вечно придиралась к Ирке и к её отцу, а Наташа очень завидовала Ирке, что у той есть отец. Отец Ирку всячески баловал и защищал от мамаши. Правда, он рано умер от инфаркта, видимо, не вынес натиска своей законной супруги.

– Я от неё сначала замуж за кого попало выскочила, а потом даже в Америку сбежала, – жаловалась Ирка, – так она за мной попёрлась. Душу вынула, чтоб воссоединиться с семьёй. Ничего, небось, сюда обратно за мной не ринется воссоединяться!

– Так ты от мамки сбежала в наши ебеня?! – догадалась Наташа.

– Я ото всех сбежала, – призналась Ирка. – Новую жизнь хочу начать.

«Эх, от себя не убежишь», – подумала Наташа, выходя из такси у парадного входа самого лучшего отеля на побережье. Такси оказалось уже оплачено Иркой. Конечно, Наташа могла себе позволить заплатить за такси, но всё равно это было очень приятно. Интересно, кто же всё-таки Иркин муж, ведь как Наташа уже поняла, муж этот у Ирки второй, не из наших, а настоящий американский, Ирка не работает и проживает исключительно за его счёт. Сказала, что сейчас привыкает жить только на алименты. Хороши алименты! Вот бы Наташе такие.

Идею уйти в отпуск, чтоб стать шикарной как Ирка, а потом ездить по неизвестно каким гостям, когда одна волна вируса спешит сменить другую, Наташа забраковала. Кто ж её в отпуск отпустит в разгар сезона? Хотя стать шикарной очень хотелось. Наташа и так уже в Иркиной блузке стала практически шикарной, вон как охранник на неё таращился. Или он таращился из-за того, что Наташа на такси приехала? Подкатила прямо к парадному входу как настоящая буржуйка.

По дороге к закутку под лестницей, считавшемуся отделом бронирования, где для Наташи было выгорожено рабочее место, её перехватил начальник охраны. Он вырос у неё на пути неожиданно как привидение, буквально материализовавшись из воздуха.

– Наталья Юрьевна, доброе утро, целую ваши ручки! – Он шаркнул ножкой и спустил маску на подбородок, выражая готовность подкрепить свои слова делом.

– Доброе утро, – ответила Наташа. – А оно доброе? – поинтересовалась она, прищурившись. – Обычно по утрам вы мне ручки не целуете, да и по вечерам тоже. Стряслось что-то?

– Нет, что вы. – Начальник охраны улыбнулся чеширским котом. – Стесняюсь спросить, дамочка, что к вам вчера приезжала, иностранка?

– Разумеется, – подтвердила Наташа, ведь слепому понятно, что подобная красота не может быть здешней. – А что?

– Ничего, просто интересно. У нас тут после вашего отъезда слухи бурлят.

– Какие такие слухи?