Найти чемпиона

– А моя мама армянка, они все красивые, но эта… – Арсен зачмокал губами, закряхтел и заерзал, но так и не нашел подходящего слова. – Видал, глаза какие у нее? Синие-синие. У армянок таких глаз не бывает. Сейчас догоним, настоящую красоту упускать никак нельзя!

Потом Арсен не придумал ничего лучше, чем начать сигналить, высунуться из окна и размахивать руками, чтобы привлечь внимание таинственной незнакомки. Вовка тоже высунулся из окна «жигулей», махал руками и кричал:

– Девушка, девушка! Посмотрите, мы тут!

Наконец, кто-то из пассажиров обратил внимание на их усилия, люди начали смеяться. В этот момент раздался свисток, и Арсена остановил гаишник. Автобус поехал дальше, Вовка выскочил из машины и увидел, как девушка улыбается и машет ему рукой. Улыбка у нее была просто замечательная. С ямочками на щеках. Вовка со вздохом уселся обратно в машину, а Арсен с досадой стукнул рукой по рулю и, не переставая ругаться на армянском, стал рыться в своей барсетке в поиске документов. Гаишник неспешно подошел к автомобилю:

– Ну, молодые люди, что это вы тут за концерт устроили?

Арсен наконец нашел документы и протянул их гаишнику:

– Ай?! Командир, вот взял сейчас и всю жизнь человеку испортил! Это же девушка моей мечты была! И где мы теперь эту девушку найдем? А? – Арсен горестно замотал головой.

Гаишник ухмыльнулся:

– Сама найдется. Ленинград город маленький. Это я вам точно говорю.

Гаишник проверил у Арсена документы, не нашел к чему придраться, козырнул и отпустил на все четыре стороны.

– Найдется, найдется! – проворчал Арсен, выруливая от тротуара. – Вот вечно влезет какая-нибудь собака бешеная и все испортит! Тоже мне маленький город нашел. Как теперь на других девчонок смотреть, когда такая красота из-под носа ушла?

– Это точно! – со вздохом согласился с другом Вовка.

– А ты-то чего вздыхаешь? У тебя не все потеряно. Вон, Сусанна наша, чем не красавица? По-моему, ничем не хуже. Разве что глаза черные.

– Сусанна красавица, только братец у нее еще тот тип! Уж больно горячий. Нет, Арсенчик, с тобой польтами разными торговать – еще куда ни шло, а вот с твоей сестрицей хороводиться, да если что в родственничках тебя иметь – извини подвинься! Мне мое здоровье дороже!

– Ай! Какое если что? Какое такое если что?!!! Я тебе покажу, если что! Это ж Сусанна моя!

– Вот, вот!

– Значит, пальто на реализацию возьмешь? – Арсен сделал невинную рожу и просительно заглянул Вовке в глаза.

– Попробую. У нас в университете разные типы учатся, есть и богатые.

– Вот и хорошо. Очень хорошо. Я вот тут еще что придумал, у нас контора наша в разнос пошла, а возить туда-сюда всякую всячину надо. Есть у меня мысль организовать свою. Возить внутри города на «газельках» плюс транспортировка и экспедиция по стране и за рубежом плюс маршрутные такси плюс такси обычные. Транспорта-то городского уже практически не осталось. – У Арсена при этих словах загорелись глаза, а жестикуляция и вовсе зашкалила.

Вовка даже заволновался:

– Ты на дорогу-то иногда поглядывай все-таки. Идея, Арсен, у тебя очень хорошая, но на это все надо уйму денег.

– Ай! – Арсен хитро прищурился, – А армянские родственники на что? Помогут. У нас родственники друг другу всегда помогают.

– Тогда другое дело, я ж не знал, что у тебя есть американский армянин-миллионер в родственниках, – ухмыльнулся Вовка.

– Американский? Бери выше! – Арсен опять взмахнул руками, как бы показывая, где это «выше» находится. – У меня ереванский армянин в родственниках, и не один. А ты еще про армянских евреев ничего не знаешь! Они у меня в родственниках тоже есть. Какие там американские? Так – шаромыжники, голь перекатная.

Вовка представил армянских евреев с пейсами и огромными носами, сидящих за рулем фур, груженных кожаными пальто, и заржал.

«– Смейся, паяц, над разбитой любовью!» – пропел Армен с чувством. – Ты со мной в это дело впишешься?

– Подумать надо. Я ж вроде по образованию историк скоро буду, фуры водить не умею. Да что там фуры, я и такси водить не смогу. Прав-то у меня нет.

– Кому, Вовка, твоя история сейчас нужна, ай?! В школу пойдешь детишек учить? И чему? Истории-то капээсэс сейчас нету, всё, померла, слава тебе, Господи! – Армен размашисто перекрестился. – Новую историю пока не написали. А на фуру, ты прав, кто тебя пустит. Фуру водить непросто. Это дело серьезное, люди годами учатся. Она, фура эта, знаешь, когда в занос идет… Это тебе не звездные войны, а самый настоящий пипец!

Далее последовало замысловатой армянское выражение, и по виду Арсена Вовка понял, что для заноса фуры «пипец» слишком слабая характеристика.

– Ну и чего я в этой фирме твоей делать буду? – Вовка решил все-таки поинтересоваться. Так, на всякий случай. У Арсена насчет того, как денег заработать, соображалка всегда хорошо работала. Вон, даже «жигули» у него есть.

– Ты, Вовка, наденешь костюм. Специально тебе красивый пошьем у Кима Самсоновича. Возьмешь портфель и пойдешь в инстанции. Бумаги там разные, печати и прочие фигли-мигли. Директором будешь. Самым главным. – Арсен изобразил на лице большую важность.

– Ага! Зиц-председатель Фунт это называется! Он, знаешь ли, еще при царе сидел. Фигушки тебе, Арсенчик! Сам надевай костюм и по инстанциям беги.

– Дурак ты, Вовка! Фунт, Фунт! При чем тут Фунт? Ай?! Я тебя зову, потому что ты умный, в университете на пятерки учишься. Башка у тебя вон какая. А мы с отцом только и умеем что баранку крутить да торговать по мелочи. Я тебя не зиц-председателем зову, а компаньоном. Я, как только наш закон какой-нибудь читать начинаю, так все – баиньки, а ты разберешься. Ты серьезно подумай. Фирма транспортная это ж не ларек продовольственный и не рынок. Опять же у заказчиков и у государства к тебе доверия больше будет, ты ж чемпион из газеты.

– А что твои армянские евреи скажут?

– Ай, хорошо, скажут! Наконец-то хоть один умный человек среди наших ленинградских родственников будет. Конечно, лучше всего, если ты еще при этом на Сусанне женишься. – При этих словах лицо Арсена сделалось очень довольным, и он подмигнул Вовке.

– Знамо дело, что лучше, ты ж тогда не сможешь родственника под цугундер подвести!

– Что ты все заладил про цугундер этот? Дался он тебе.

– Жениться на Сусанне не хочу, вот и заладил. Перспективу увидал во всем, так сказать, свете.

– Не хочешь, не женись. – Арсен даже губы надул. – Никто не заставляет тебя.

– Вот, спасибо!

– А было б здорово!

– Нет, я сказал. Даже не мечтай.

– Нет так нет, кто спорит?

Городские

Некоторые думают, что Санкт-Петербург – это прежде всего центр с его дворцами и Невским проспектом. «Золотой треугольник» и все такое прочее. А вот и нет. Это все Петербург для туристов, потому как жить во дворце или на Невском проспекте нормальному человеку практически невозможно. Вот какие квартиры в этом самом центре? Правильно. Огроменные, от прежних царских родственников и прихлебателей доставшиеся трудовому народу. Трудовой народ эти квартиры первым делом перегородил. Ведь на фига в квартире два входа: парадный с улицы и черный – для прислуги? Нетути уже той прислуги, поэтому из одной квартиры запросто делается две. И ерунда это, что в одной из них вход прямо на кухню и никаких таких ванных комнат с кафелем не наблюдается. Горшок есть, и ладно. Опять же вид из окон. Одни квартиры оказались лицом своим на разную питерскую живописность обращены, а другие – окнами аккурат во двор-колодец.

«А музыка звучит, музыка звучит, слезы за улыбкой прячешь ты….» Какая все же замечательная акустика во всех этих дворах!

Но это все еще полбеды. Перегородив квартиры, трудовой народ прикинул, что, даже перегороженные, они для нормального проживания весьма и весьма велики, поэтому их необходимо уплотнить. И таки уплотнили! Да еще как. Некоторые барские комнаты с лепными потолками и бесценными каминами и вовсе располовинили фанерными перегородками.

И стоит ли уже акцентировать ваше внимание на том, что подобные уплотнения с подселениями могут быть исключительно результатом действий приезжих? Если никто не понаехал, то зачем уплотняться? Короче, кого только в результате не понаехало в барские хоромы!

Конечно, новые нынешние буржуи и господа, как до власти и денег дорвались, кинулись эти квартиры обратно в барские перепрофилировать, но не тут-то было. Попробуй-ка рассели коммунальную квартиру в двадцать семей, все из которых хотят получить непременно отдельную квартиру и непременно в центре. Ведь запросы-то у как бы пролетариев о-го-го какие! Истинно пролетарские. Ну, вы знаете, «кто был ничем, тот станет всем». А некоторые так привыкли к жизни без удобств и в колхозе, что прямо готовы в ней и помереть, только б их никто не кантовал и не звал в мир горячей воды, отдельной кухни и белой ванной. Опять же алконавты. Поди, попробуй, поймай его, да еще в трезвом состоянии, да еще с паспортом, да еще, чтоб он с тобой к нотариусу пошел! Ха-ха-ха три раза. Так и живут нерасселенные. А посему во многие парадные питерского центра зайти страшно. И даже если часть квартир там уже расселены и отреставрированы в настоящее буржуйство, то в парадной все равно грязно и пахнет кошачьей мочой, да чего греха таить, и не только кошачьей. Но новые буржуи все равно не сдаются и постепенно освобождают центр от коммуналок.

Однако существует еще одна проблема Питерского центра. Транспортная. Вот если, например, в барской квартире вид даже не на Невский проспект с его сумасшедшим движением и выхлопными газами, а на саму Неву, или там Фонтанку, или даже на канал Грибоедова, или Мойку, что ценится особо, то окна в такой квартире надо мыть не реже, чем раз в месяц, а то за копотью света белого не видно. Опять же автомобиль свой, а у некоторых даже не один и не два, где-то содержать приходится. Короче, жизнь в центре – это одно сплошное неудобство.