Таблетка от старости

– Дурдом и детский сад! Я пойду к машине. Оденешься, приходи, – Кирсанов повернулся на каблуках и ушел.

Шура быстро оделась и кинула полотенца в корзину для грязного белья, стоящую неподалеку. Она не стала заглядывать внутрь, боясь увидеть там другие полотенца, или еще чего-нибудь и вовсе неприятное.

В город они ехали молча. Шура поклялась, что больше никогда не будет встречаться с Кирсановым где-либо, кроме своей квартиры. Уж там-то точно никакую заразу не подцепишь.

На следующий день у Шуры была полная запись, однако она выкроила время, чтобы забежать к Кирсанову. Было немного стыдно за вчерашнее. Действительно, раскапризничалась, как какая-то «нехочуха». Шура чувствовала в себе потребность извиниться. Захотелось уткнуться носом Кирсанову в галстук и почесать ему за ухом.

Шура прибежала в приемную перед кабинетом главврача в тот самый момент, когда из кабинета Кирсанова выходила чрезвычайно симпатичная беременная женщина. Женщина чем-то смахивала на Эльвиру Викентьевну, а вот прическа у нее была точь-в-точь, как у Шуры. Так что, если б не живот, то вполне тоже можно было бы танцевать с Джоном Траволтой то самое ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-, ну, вы знаете.

– До свидания, Светочка, – попрощалась она с секретаршей Кирсанова, окинула Шуру любопытным взглядом и направилась к выходу.

– До свидания, Дарья Андреевна. – Светочка излучала бесконечную вежливость и в этом состоянии смахивала на медовый пряник. Прямо сочилась вся. Такой приторной секретаршу Кирсанова Шура еще никогда не видела.

– Кто это? – спросила Шура у Светочки, когда за женщиной закрылась дверь.

– Вы не знаете? – удивилась Светочка, – Это же Дарья Андреевна, жена нашего Кирсанова.

– Дарья Андреевна? – У Шуры глаза полезли на лоб. Вот тебе и жаба пупырчатая!

– Ну, да! Это официально, для посторонних, а сам Кирсанов ее Дашенькой зовет, я сама слышала. Там такая любовь, такая любовь…, – Светочкины глаза наполнились слезами. – Ну, просто муси-пуси самые настоящие. У них с Дашенькой скоро малыш будет, – Светочка опять засочилась медом, а Шуре стало до тошноты противно.

– А чем эта Дашенька занимается? Домохозяйка? – Шуре почему-то захотелось, чтобы жена Кирсанова оказалась безмозглой курицей-домохозяйкой.

– Нет, что вы! Она бизнесвумен. Управляет активами своего отца. Он же партнер Кирсанова в нашей клинике.

– Тоже врач? – удивилась Шура, потому что все врачи мужского пола, имевшиеся в клинике «Космос», по возрасту никак не годились в отцы этой Дарье Андреевне.

– Почему врач? Нет. Он бизнесмен. – Светочка аж руками развела от Шуриной непонятливости и тупости. – Чего непонятного?

– Ага. Папа бизнесмен, а дочка бизнесвумен. Все понятно. – Шура пожала плечами. Конечно, а как иначе? – Вот если б папа был врач, то и дочка была бы врачиха.

– Наш Папа, – Светочка многозначительно указала пальцем в потолок, и Шура тут же представила Дона Корлеоне в исполнении Марлона Брандо, – Живет в Америке, а Дарья Андреевна тут на хозяйстве. На бизнесе. И в бизнесе этом не только наша клиника, еще куча каких-то домов и бизнес-центров. И всем она управляет. Между прочим, даже несмотря на беременность. – Светочка явно гордилась женой своего босса.

– То есть, дом, в котором находится наша клиника, принадлежит жене Кирсанова? – на всякий случай решила уточнить Шура.

– Ну, да!

Шура задумалась и в этой своей задумчивости ляпнула:

– Вот тебе и картина Репина «Не ждали»!

– Чего? – не поняла Светочка.

– Ничего, это я сама с собой разговариваю. – Шура направилась к выходу.

– А, понятно. Вы чего хотели-то?

– Не помню. – Шура махнула рукой, ей нестерпимо хотелось плакать. – Наверное, что-то неважное, раз забыла.

– Я скажу Игорю Николаевичу, что вы заходили, – вслед Шуре сказала услужливая Светочка. Это, конечно, было бы уже лишним, но у Шуры не было сил с ней спорить, она вышла в коридор и поплелась в свой кабинет. Плакать было нельзя, впереди еще куча пациентов. Запись до самого вечера. Плакать Шура будет дома.

Пока Шура вела прием, она несколько отвлеклась от своих печальных мыслей. Ведь ей очень нравилась ее работа. Особенно, когда дело касалось филлеров. Вот уж где медицина шагала семимильными шагами, так это в косметологии. Для того, чтобы продлить молодость и избежать пластической операции, придумывались разные процедуры, аппараты, изобретались новые лекарства. Филлерами можно было заполнить пустоты, ямы и борозды, возникающие с возрастом на лице. Шура колола пациенток, а потом, как скульптор вылепливала на их лицах утраченные со временем прекрасные черты. Стоила такая процедура дорого, но эффект был виден сразу. Многие пациентки уходили очень довольными и рекомендовали Шуру своим подругам. Так что пригодился Шурин скульпторский и художественный талант. Шура всегда знала, куда и сколько вводить препарата, чтобы вернуть лицу ускользающую молодость и красоту. А иногда даже и исправить природные дефекты.

Пару раз во время приема к ней заглядывал Кирсанов, но Шура махала на него руками, делая свирепое лицо. Мол, уходи, все потом, не видишь разве сколько народу. Когда Шура, наконец, освободилась и буквально выползла из клиники, машины Кирсанова на парковке уже не было. Шура так устала за этот день, что с трудом добралась до дома. Ехала практически на автопилоте. Есть совершенно не хотелось, она набрала себе горячую ванну и с удовольствием плюхнулась в ароматную пену. Тут же вернулись мысли об увиденном в приемной и о том, что ей поведала Светочка. В принципе Светочка Шуре ничего особенно нового и не сообщила. Кирсанов же сразу честно сказал, что живет с женой из-за денег и бизнеса. Светочка только прояснила, в чем именно этот бизнес заключается. Но Шура-то представляла себе жену Кирсанова совсем по-другому. Она думала, что несчастный Кирсанов из-за денег и любимой работы вынужден делить кров с настоящим крокодилом. Однако увиденная Шурой женщина ни на крокодила, ни на пупырчатую жабу совсем не походила. Ни капельки. Напротив, жена Кирсанова очень даже смахивала на саму Шуру. Ну, или наоборот, Шура смахивала на жену Кирсанова. Опять же, стало понятно, почему Кирсанов зовет Шуру Сашенька. Дашенька и Сашенька. Чудесно! Даже если напутаешь, то кто там разберет, какую ты первую букву в имени назвал. Тьфу ты, гадость какая! Еще и беременна эта Дашенька. И отнюдь не ветром ей эту беременность надуло. Это вынужденный жить из-за денег с нелюбимой женой Кирсанов, оказывается, не всегда перчаточками пользуется. Не иначе, как из-под палки, бедняга, исполнял свой супружеский долг. Так что по всему выходит, что Шура вроде игрока запасного состава. Да уж, Сашенька, права Эльвира Викентьевна – балда ты и дура дурацкая! Шурочка, выходит, дурочка! Шуре стало настолько тошно, что в голову закралась поганая мысль, засунуть голову в воду и лежать так, пока не кончится воздух.

Но тут дверь в ванную комнату заходила ходуном, а Шура увидела торчащие из-под двери серые лапы. Федор протестовал. Чувствовал, наверное, хозяйкины поганые мысли. Шура представила, как она захлебнется в ванной, а Федор помрет от горя и голода. Этого нельзя было допустить! Ни один мужчина не стоит страданий ее любимого кота. Шура всполошилась и открыла устройство для слива воды. Она выбралась из ванны, вытерлась и кинулась к Федору. Обнимала его так, как будто неделю не видела. Федор жмурился, урчал и перебирал лапами. Шура смотрела на воду в ванной, закручивающуюся в стремительную воронку, и ей казалось, что весь ее роман с Кирсановым утекает в сливное отверстие. От этого зрелища у Шуры вдруг проснулся зверский аппетит. Она помчалась на кухню, достала из холодильника сыр, открыла бутылку красного вина и устроила себе маленький праздник.

Утром Шура позвонила в «Люкс Престиж» и записалась на стрижку к ворчливой Тане. Теперь попасть к Тане оказалось не так-то просто, но Шура решила, что еще неделю она потерпит свою похожесть на жену Кирсанова.

Всю следующую неделю Шура под разными предлогами избегала Кирсанова. Объясняться с ним не хотелось. Да и чего, собственно, объяснять? Что Шура иначе представляла себе его жену? Или, что фантазировала про их с женой отдельное проживание? Или про то, что мечтала родить Кирсанову ребенка? Надеялась, что когда-нибудь он уйдет от жены и женится на Шуре? Ну, не дура разве? Так что в собственной глупости признаваться Кирсанову Шуре совершенно не хотелось. Хотелось убежать, спрятаться и никогда больше Кирсанова не видеть. Но как тут его не видеть, когда он главный врач? Вот и зашел, в конце концов, к Шуре в кабинет в тот момент, когда у нее случайно организовалось окно в записи.