Вишнёвая метель

Пока бегала по домам, звала на работу баб, сильно вспотела. От выпавшего града на улице было прохладно, хоть и август, а ноги в лаптях замёрзли. Да и сама замёрзла. К вечеру у Анны поднялся жар, всю ночь не отходил Фёдор от постели жены. Утром жар спал, и Фёдор немного успокоился. Поехал в соседнюю деревню по работе. А когда вернулся вечером домой, Анна лежала мёртвая. Матрёна со старушками уже обмыли покойницу. Дети, мал мала меньше, испуганно прижались к бабушке и смотрели на мёртвую мать.

Плакала маленькая Нина, просила материну грудь… Как не успокаивала её Матрёна, ребёнок плакал и плакал. А потом Нина замолчала, обессилено закрыла глаза и уснула…

Остался Федор Евдокимович один с четырьмя детьми на руках.       Горе горькое полонило сердце Фёдора. Дети зовут мать, хотят есть, а у него из рук всё валится. Как чумной стал. Неразговорчивый. Осунулся. На работу ездил чернее ночи. Матрёна перебралась жить в дом сына, но ей не под силу было справляться с такой оравой:

– Женись, Фёдор! Детям мать нужна. Хозяйка в доме нужна! Я не вечная. Женись!

Целый год думал Фёдор. Где найти хорошую, добрую жену, чтобы не обижала детей? И посоветовали ему добрые люди взять в жены Галеньку Демидову:

– Есть, мол, в Малом Фролове девка хорошая, работящая и нравом скромная и добрая, да небольшой изъян: глаз один кривой.

5

Над деревенькой с самого утра заходили тучи.

Малое Фролово было основано в 18 веке, расположено в верховье реки Турма, в 29 километрах к северо-западу от уездного города Тетюши Казанской губернии.

Семён Демидов вместе со старшими дочерьми гнал на выпас скот. Девки останутся приглядывать за коровами и телятами, а у Семёна Петровича и так дел невпроворот: надо было помочь куму с покосом.

Уважали деревенские люди Демидова. Никогда слов на ветер не бросал: если пообещал что, то обязательно сделает, поможет. Всё в его руках кипело. За какую работу бы не брался – выходило всё наилучшим образом. И детей к порядку сызмальства приучал. Сначала как-то непривычно было, что девки одни. Всё смеялся:

– Дашутка, ты мне когда перестанешь девок носить, а?

– Бог с тобой, Семён, – ласково отвечала мужу Дарья, – я, что ли, виновата? Кого Бог дал!

– А что он мне сына-то не даёт?

– Не гневай Бога-то, даст и сына!

И правда, спустя года полтора после этого разговора, прямо в поле Дарья Демидова родила сына. Как же радовался Семён Петрович! И Дарья была довольна: угодила мужу. Мальчика назвали Григорием.

– Ну, Дашутка, теперь для порядка ещё двух сыновей мне роди! – смеялся глава семейства.

Но после Григория, тоже через года полтора-два, появилась Анна. Так и рос Григорий в полной девчачьей заботе.

… Глава семейства Демидовых – Семён Петрович – был богатырского телосложения. Вернувшись с русско-турецкой войны в 1878 году в звании фельдфебеля Русской армии, был завидным женихом. По внешнему виду напоминал русского богатыря: окладистая борода, глаза голубые, волосы на пробор. Нужно было жениться, как в деревне без жены? В жёны взял себе Дарью Сорокину из соседней деревни Малое Шемякино.

Дарья была девкой крепкой, красивой, спокойной, с большими карими глазами. Всё в руках её спорилось. Один за одним стали дети рождаться у Семёна с Дарьей: Устинья, Мария, Агафья, Григорий и Анна. Дети все были в родителей своих: здоровые, работящие, красивые. Вот только у Агафьюшки веко на правом глазу было сильно опущено. То ли изъян какой, то ли при родах что повредила бабка-повитуха – неизвестно…

Дочерей своих Демидовы воспитывали в строгости. Когда дочери стали подрастать, и пришло время выбирать женихов, никто из них не знал, как вести себя с парнями: не разрешали Семён и Дарья ходить девкам на игрища. Смешной случай произошёл с Анной. Как-то, возвратившись с покоса, Семён Петрович попросил сводить коней на водопой:

– Анна, Григорий, напойте-ка коней. А мы с матерью отдохнём чуток.

Повели Анна с Григорием коней, а навстречу шёл сын соседский. Встретились с ним глазами, и какая-то искорка пробежала между ним и Анной. И так каждый раз, случайно встречаясь, Анна опускала глаза. Незаметно, к концу лета, молодёжь начала встречаться. Безобидные встречи и только. Люди деревенские увидели как-то, как Михаил поцеловал в щёчку Анну, и пустили слух, что Анна Григорьева, мол, в положении. Когда эти слухи дошли до Анны, она так расстроилась, сама не понимая до конца, каким путём появляется у девушки беременность. Старшие сёстры уже были замужем, у матери спросить побоялась. На следующий день Михаил застал свою подругу в слезах:

– Ты что, Ань, вся зарёванная? Случилось что?

– Да вот говорят, что я в положении.

Михаил от удивления и неожиданности рот открыл:

– А от кого ты беременная-то?

– От тебя.

– Да как от меня, если мы с тобой только два раза поцеловались?

– Так вот поцеловались, и забеременела я сразу, – ответила несмышлёная девушка.

Михаил рассмеялся:

– Вот как поженимся с тобой, станешь замужней женой, тогда и забеременеешь!

Чтобы избежать этих разговоров, Михаил осенью, после уборочной, прислал сватов к Демидовым. А смешную историю с беременностью ещё долго вспоминали в семейном кругу.

Демидовы жили в достатке – в основном из-за немалой физической силы Семена Петровича. Он, когда поздней осенью в деревнях начинали резать скот на мясо, мог в одиночку свалить бычка или корову. И вспахать пашню мог намного больше, чем у других. Никого не нанимал в помощники, всё делал сам. Всего хватало в доме Демидовых: и еды, и одежды, и денег.

В Малом Фролове почти у всех были знатные фруктовые сады! Или земля там была благодатная, или люди там были способными к этому, но сады были необыкновенные: яблоки, груши, сливы, вишни, смородина, малина, ежевика обладали таким вкусом и ароматом! Хозяйки сушили ягоду на зиму, варили варенье. Сушили яблоки, груши. Зимой варили компот, кисель, пекли пироги.

И у Демидовых был свой сад. Сам Семён Петрович с Дарьей насажали саженцы яблонь, груш, смородины, слив, малины. Каких только сортов яблок не было! С ранней весны и до самых снегов и Семён, и Дарья с любовью работали в саду. Сами таскали воду, поливали деревья,  сколько нужно было труда, чтобы вырастить это всё! Ведь, кроме сада, были посажены огород, пашня. В каждом дворе стояли коровы, овцы, козы, свиньи, жили кролики и птицы. В семье было пятеро детей, и часть работы возлагалась на них.

В саду Семёна Петровича с годами деревья стали огромными: раскидистыми и высокими, сильнорослыми и мощными. Яблони-кормилицы становились настоящими членами семьи. И отношение к ним было соответствующим.

Утром дети собирали яблоки, груши. А после обеда Дарья с дочерьми брали ножи и резали яблоки для сушки, высыпали их на чердак. Обрезки выносили коровам или телятам, так что производство было безотходным. А зимой Дарья варила из сушёных фруктов вкуснейший компот, пекла с ними пирожки, и вся семья пили чай с вишневым вареньем за большим дружным столом.

– Батюшка Семён Петрович, давай свозим Габыньку нашу в лекарям! –как-то сказала мужу Дарья.

– Отчего же, давай свозим! Девки-то наши ишь, какие красивые растут! Румяные! Свожу, Дарьюшка, свожу дочушку к лекарям! Вот только с посевом управимся!

В начале июня повёз Семён Петрович свою дочушку Агафью (дома её ласково называли Габынька) в город. Посмотрели доктора на изъян девочки, но ничем помочь девочке не смогли. Так и осталась она с опущенным веком.

6

Спешил Семён к куму: баба его ещё с вечера прибегала, просила помочь сметать сено.

– Здорово живёте! – поприветствовал Семён Петрович кумовей.

– Здравствуй, Семён Петрович, здравствуй, куманёк, – затараторила хозяйка.

– Садись, Петрович, чаю отведай!

– Некогда чаи гонять! Пошли, что ли! – обратился к куму Егору Семён Демидов. – Погода ждать не будет!

Любил Семён Петрович работать в поле! Любил вспахивать землицу-матушку! И соха была у Демидовых в хозяйстве, и плуг, и несколько лошадей! Сами всё с Дарьей нажили честным трудом! Идёт за плугом Семён Петрович, пласт земли отваливается, и такой запах от землицы идёт – сердце заходится от радости!

После вспашки Демидовы почву боронили. Борону Семён Петрович делал из решеток с зубцами-гвоздями. Как гребнем прочесывал свои волосы Семён Петрович, так и бороной прочёсывал полюшко, чтобы не единого камушка не было. После бороны земля была всегда, как пух.

День сева для Демидовых был самым ответственным днем. Семён Петрович шел неторопливо, сначала в одну сторону, затем – в другую и горсть за горстью бросал отборное зерно, беря его из лукошка. Сеял, молча, словно священный обряд совершал.