Тайна. Истории о чувствах

Некоторое время после университета я не работала, сидела, как положено, с детьми. Но потом, как у всех: девочки пошли в садик, а я вышла на работу в качестве помощника нотариуса в солидной нотариальной конторе. Зарплата приличная, гораздо больше, чем у моего мужа, ученого-гуманитария. Но рабочий день напряженный: постоянный поток людей, вечная очередь в коридоре, документы, бумаги. Дома я вела практически всё хозяйство. Денис теоретически не отказывался помочь. Но был вечно занят своими словарными цепочками, синонимическими рядами и прочими лингвистическими схемами, так что я к нему обращалась редко.

Из-за непривычно большой для меня нагрузки (работа плюс быт) у меня начались проблемы с желудком, и нервы стали на пределе. В один прекрасный день мои родители объявили, что купили мне дорогую путёвку в престижный, бывший номенклатурный санаторий в Кисловодске.

Процедуры, минеральная вода, возможность отоспаться – через неделю я взбодрилась и увидела, как прекрасна весна в этой местности. Чудесный парк, цветущие деревья, радостный щебет множества птиц. Я гуляла по аллеям и думала о том, как было бы здорово, если бы сюда мы приехали вместе с Денисом. Да, я мечтала именно о том, чтобы в эдакой красоте побыть вдвоём с мужем. Без детей и без заботливого надзора его любящей мамы. А вокруг, стала я замечать, – сплошные курортные романы! Наверное, набирающая силу весна, природа и успешное лечение способствовали романтической активности отдыхающих. У меня тоже появился ухажёр. Вечерние курортные развлечения: танцы и кино. Станислав Евгеньевич, ещё стройный, красиво седеющий мужчина, приглашал меня на вальс-бостон. Вёл он хорошо, танцевать с ним было приятно. После танцев стал ненавязчиво провожать меня до моего корпуса. Не помню, о чем мы с ним беседовали во время прогулок. Возможно, обсуждали вопросы статистики, – Ольга усмехнулась, – он сообщил мне, что работает в Госкомстате.

Как-то пригласил меня с моей соседкой по комнате к себе «на вечернюю рюмочку коньячка с шоколадной конфеткой на закуску». Ухаживания становились всё настойчивее, это заставляло меня ещё больше думать о муже. Почему по вечерним аллеям я хожу с каким-то Станиславом Евгеньевичем, а не с Денисом?! Эпоха отдалённой мобильной связи тогда ещё не наступила, и мне приходилось ходить на переговорный пункт, чтобы узнать, как там у меня дома. Разговоры были непродолжительны, типа, всё нормально, занят подготовкой очередной статьи, как твои процедуры, целую, пока. Мне казалось, что Денис и не замечает моего отсутствия. Он почти не задавал вопросов обо мне, и в его голосе я не улавливала тех эмоций, которых я ждала. Однажды перед тем, как пойти со Станиславом Евгеньевичем в кино (он заранее взял билеты), я отправилась на переговорный пункт. Разговор с мужем, как всегда, краткий, и мне показалось, даже какой-то поспешный. Я не выдержала, спросила почти с отчаянием:

– Денис! Ты меня любишь?

Мне очень хотелось услышать его ответ и почувствовать взаимную теплую волну.

– Конечно, зайка, люблю. – Ответил он торопливо без всяких оттенков чувств. И тут я услышала, как он сказал кому-то: – Я в мизере.

Я всё поняла. Он играл в преферанс. Это было любимое развлечение его и его мамы. Она считала, что эта игра неплохо очищает мозги. У них были партнёры, своя компания, и иногда они устраивали этот преферанс в квартире его матери на целую ночь.

Как я разозлилась! Так вот как, я скучаю, я тревожусь, я мечтаю о наших прогулках по парку, а ему не до меня. У них с мамой (с кем же ещё!) преферанс, на этот раз не у неё в квартире, а у нас! А может быть, у него уже и компания другая, совсем без мамы?

Я не могла сосредоточиться на фильме, который шел на экране. У меня внутри всё трепетало от обиды и злости. Короче, после фильма я приняла предложение Станислава Евгеньевича «на вечернюю рюмочку коньяка с замечательной конфеткой». Я решила, пора и мне найти себе приключение. Испытать, что эдакое чувствуют люди в подобной ситуации.

Станислав Евгеньевич. оказался в известном смысле совсем не мачо. Занудно и скучно. Никаких эмоций с моей стороны, ведь я заставила себя пойти на это. Он, однако, решил, что всё будет развиваться дальше. Сожалел, что его путёвка заканчивалась через два дня, и что мы «потеряли столько времени», так он сказал. Я нашла повод не встречаться с ним на следующий день. Но перед отъездом он вручил мне свой рабочий телефон, и я, не найдя весомого предлога для отказа, дала ему свой.

– Дома у вас возникло чувство раскаяния, не так ли? – решила поторопить развитие сюжета Лидия Павловна, она знала такие истории. Почему-то многие охотно делились ими с нею.

– Раскаяния не было. Напротив, теперь я ощущала себя опытной и мудрой, познавшей также и потаённые стороны жизни женщиной. Да и невнимание мужа было для меня оправдательной причиной.

– Вы умеете принимать решения и нести за них ответственность, – заметила Лидия Павловна.

Через некоторое время Станислав позвонил Ольге и сказал, что хотел бы рассказать ей о своей поездке в Японию, что у него есть для неё сувенир. Зачем Ольга согласилась на встречу? Из любопытства, не иначе. Правда, она предупредила его, что у неё совсем мало времени, только её обеденный перерыв.

Встретились на Шаболовской, и он торжественно заявил, что хочет пригласить Ольгу к себе. Она снова не могла объяснить, зачем согласилась. В Москве стояла жара, мозги плавились, думать не хотелось. Он жил рядом с метро. Когда пришли в его квартиру, помещение просторное и нежаркое, он объявил, опять торжественно, что приготовил для неё замечательную освежающую ванну. Приоткрыл дверь в ванную комнату, и Ольга увидела наполненную ванну с лепестками роз по поверхности воды. Она хихикнула. Не встретив готовности с её стороны, он спросил:

– Может быть, вначале коньячку с конфеткой?

– А когда же рассказ о Японии? А сувенир? – она слегка ехидничала, поняв, что её заманивают в заранее приготовленную ловушку.

Они уселись за стол, покрытый плохо проглаженной льняной скатертью с ажурной пластиковой салфеткой посередине. Он достал початую бутылку коньяка и уже не полную коробку конфет-ассорти. Квартира была обставлена старой мебелью, шкафами типа шифоньер, и вообще производила впечатление почти убогое. Заметив, что она оглядывает его жилище, он пояснил:

– Я очень хотел жить в центре. Несколько лет потратил на обмены-размены. В конце концов, мне удалось заполучить эту квартиру, но на это ушли все деньги. Не знаю, когда дойдет до обустройства. Пользуемся тем, что осталось от прежних жильцов. Но здесь хорошо. Для всех удобно с транспортом. Три комнаты: вот эта – общая, у дочери своя комната, у нас с женой своя спальня.

– А где твоя жена? – поинтересовалась Ольга.

– Не волнуйся, она работе. Дежурит в больнице сутки через трое. А дочь сейчас в летнем молодёжном лагере.

На предложение поговорить о Японии он без всякого энтузиазма вынул из шифоньера коробку из-под печенья, в которой лежали фотографии, как выяснилось давнишние. Поезда в Японию была то ли пять, то ли десять лет назад. В качестве обещанного сувенира он щедро предложил Ольге на выбор несколько стереооткрыток с лицами японок. При повороте открытки японки начинали улыбаться и подмигивать. И из-за плавающих в ванне лепестков роз и от подмигивающих японок Ольге стало смешно, она хихикала, а он, очевидно, думал, что её так радовали японские улыбки.

– Давай-ка, я кофейку приготовлю. У тебя ведь обеденное время. А ты пока иди принимать душистую ванну.

Он не хотел отступать от задуманного плана совращения гостьи.

– Я музыку сейчас поставлю.

С кассеты, вставленной в маленький магнитофон-мыльницу, запел Визбор: «Солнышко моё лесное! Где, в каких краях снова встретимся с тобою?» Гостеприимный хозяин удалился на кухню, а Ольга, насмешливо ответив тоскующему барду: «Солнышко твоё давно вышло замуж и рожает детей», неслышными шагами быстро покинула удачно выменянную квартиру.

Этот эпизод оказался лишь эпизодом, не оставившим в её душе никакого следа. Ни радости, ни торжества победы, ни веселого озорства.

– И Станислав Евгеньевич, спешивший оживить своё угасающее либидо, пока его жена с режимом сутки через трое делала в больнице уколы или ставила клизмы, и «солнышко лесное» с давней туристической тропы Визбора, и ванна с лепестками уже опавших роз: всё было и смешно, и гадко. Прошло, и ладно, – рассказывала Ольга.

– Он больше не позвонил вам? – поинтересовалась Лидия Павловна.

– Нет. Он не был глуп. Но был самонадеян, как многие мужчины.

Однажды в метро Ольгу окликнула незнакомая женщина. Она не сразу узнала соседку по комнате в санатории.

– Ольга, ты знаешь, что Станислав умер?

– Вот как? – удивилась Ольга.

У неё чуть не вырвалось: надеюсь, он не из-за меня застрелился? Дурацкая неуместная шутка! Но она спросила, как требовала ситуация:

– Что же случилось? Откуда тебе это известно?

– Тогда, после санатория мы с ним созванивались. И не только созванивались Было кое-что. И по моей просьбе он устроил меня на работу в Госкомстат. Хороший был человек.

– Я встретила это известие довольно равнодушно, – не скрывала Ольга. Конечно, всегда жаль, когда кто-то уходит. Но так устроено. Станислав Евгеньевич был мне посторонним человеком, в моей душе не занимал никакого места.

Моя жизнь шла по заведённому порядку, состояла из работы и семейных обязанностей. Я много занималась детьми, девочки у меня хорошие и отношения у нас дружеские. Свекровь тоже к ним очень привязана. Наш дом состоит из десяти подъездов. Мы живём во втором, а Марианна Викторовна в десятом. Это целая автобусная остановка. Но, сами понимаете, расстояние автобусной остановки – это не поездка на метро с пересадкой. Очень удобно в бытовом общении и контроле над детьми.

Я продолжала работать помощником нотариуса в частной нотариальной конторе, где имела большую нагрузку из-за нескончаемого потока посетителей. Муж был полностью погружен в своё сравнительное языкознание. Его мать принимала самое активное участие в его научной деятельности. Успешно освоила новую для неё (после преподавания математики в школе) область науки. Она помогала любимому сыну вести переписку, учет, внешнее редактирование и т. д. Гордилась его успехами как своими. Поначалу и я принимала техническое участие в организации научного процесса, но поняла, что посвящение собственной жизни оформлению различных лингвистических таблиц, создаваемых супругом, не для меня. Интересы моего мужа в основном не выходили за рамки его научных изысканий. Конечно, у нас был некоторый круг знакомых, большей частью коллег моего мужа или тех, с кем пересекалась его научная деятельность. Дни рождения, дачные шашлыки, детские праздники. Денис был не просто старателен, но фанатично зациклен на своём сравнительном анализе. Его хвалили. Докторская диссертация была уже не только путеводной звездой в мечтах его мамы, но реально приближенной действительностью.

Мне рядом с ними бывало скучно. Девочки пошли в школу. Свекровь, будучи человеком организованным, помогала нам и с детьми. Интеллектуальный успех сына, выращенного ею самостоятельно без вмешательства в воспитательный процесс разведенного и забывшего их в ранние детские годы папаши, окрылял её. Ей хотелось, чтобы и внучки с ранних лет были, если уж не вундеркиндами, то обнаруживали бы признаки обширной любознательности. Главным мерилом человеческого интеллекта для неё была математика. На тех, кто не умел решать задачи про трубы в бассейне или не знал алгебраических формул умножения двучлена, она смотрела со снисходительным сожалением. Что с них взять! Им не дано! Она расстраивалась, что внучки не хотели под её руководством дополнительно решать задачи и не проявляли интереса к шахматам.

– Вы знаете, Ольга, – заметила Лидия Павловна, – у меня ваша свекровь вызывает уважение

– Это так, если смотреть со стороны. И мне бы она нравилась больше, если бы не была матерью моего мужа и жила бы не в такой близости. По моему характеру мне сложно быть всё время под прессингом диктуемых обязательств. Между прочим, моя свекровь, Марианна Викторовна, довольно интересная женщина. И её года не прошли без внимания мужчин. На мой вопрос, почему она не вышла замуж снова, она ответила: «Среди тех мужчин, что мне попадались, не нашлось никого, кто был бы достоин моего сына». Вот такой ответ!

Ещё в школе мне нравилось сочинять. На работе передо мною проходило множество людей. Люди всякие: умные, глупые, хитрые, простаки, молодые и совсем старые. Юридические и имущественные проблемы, с которыми обращаются к нотариусу, по-разному высвечивают человеческие характеры и отношения. Сами собой стали напрашиваться сюжеты. Мне захотелось записывать свои детективные фантазии, основанные на реальных случаях.

Ошибочно мне казалось, что творчество с помощью ноутбука не так и сложно, как если записывать всё рукой по буковке на бумаге. Мои литературные пробы не выливались во что-то большое. Это было лишь небольшое развлечение, но оно требовало времени и демонстрировало домашним моё отключение от семейных процессов. Поначалу никто не обращал внимания, что я сижу с ноутбуком. Свекровь однажды мимоходом (как бы мимоходом!) заметила, что я могла бы и Денису помогать, раз уж я рыскаю по интернету. Я ответила, что у меня свои интересы, что я нашла пространство для личного самовыражения.

– Зачем тебе это? – скривилась Марианна Викторовна. – Ты вышла замуж за ученого. Должна проявлять интерес к его науке и к его научным делам.

Слова «ученый» и «наука» всегда произносились со священным трепетом.

– Я выходила замуж за любимого человека, – не удержалась я, – чувства для меня были важнее, чем его будущая деятельность.

На наших отношениях с Денисом всё это не отражалось. Он не настаивал, чтобы я включалась в его дела настолько, как его мамаша. Вторая помощница ему не требовалась. Кроме того, с самого начало нашей совместной жизни у нас негласно установился принцип невмешательство в работу другого. Он также мало интересовался моей деятельностью в нотариальной конторе.

Я так подробно рассказываю о себе, чтобы обрисовать мою жизненную ситуацию и всё моё душевное состояние.