А я до сих пор жива. Исповедь особенной мамы

Мы с Ниной на поезде поехали навестить её бывшего мужа, который лежал в госпитале после операции в далёком городке Wimpfen. Буквально в первую же неделю моего приезда. Я и так смотрела во все глаза на пробегавшие мимо городки, деревни, леса и сады. А, сойдя на маленькой и такой красивой станции, уже не могла остановиться и только «щёлкала» всё подряд. Вместо десяти минут мы шли полтора часа от станции до госпиталя. Спасибо моей подруге за такое ангельское терпение. Завораживало всё. В этом городке впервые увидела цветы, которые назывались «Дудочка Ангела». Какая-то особая прелесть в этих необычных колокольчиках размером с ладонь. Никак не могла наглядеться на то, что видела вокруг. Это не восторг провинциалки, которая ничего не видела «слаще морковки». Москва– столица. Там прошла большая часть моей жизни. И путешествовала я много. Родителям моим благодарность.

В Германии всё иное. Разноцветные домики, как из сказок Андерсена. Не море, океан цветов. Они везде и всюду. Чистота даже в лесу. Немцы любят свою страну. Это поражало больше всего. Мои соотечественники живут в России и у меня порой такое ощущение, что россияне свою страну люто ненавидят. Конечно, есть и свои плюсы. Страна огромная. Только это не должно означать, что её можно загаживать, начиная с брошенного окурка и фантика от конфет. Всё идёт из семьи, само собой.

Мои сыновья с самого раннего возраста знали: чем меньше мусора на улице, тем чище наша Земля и свежее воздух. Они с детства фантики в карманы. Мы сами ходим по эти улицам и в грязи, ежели что. По работе много ездили с Дениской на его машине. Бывало так, что не успевали и поесть: дела-заботы, нехватка времени. В машине всегда сок и крекеры, как и мешки для мусора. Меланья иногда сопровождала мужа. Запомнившийся неприглядный эпизод с ней, как пример дурного воспитания. Не придираюсь. Констатирую факт. Очередной, к моему великому сожалению. Девочка выпила сок и, не задумываясь, выбросила пустую коробку в окно машины. Денис среагировал быстрее меня. Остановил машину и подобрал коробку, укоризненно глянув на Меланью. Её самодовольный смех был мне неприятен. Муж прогнулся под жену. На глазах своей матери.

Попыталась ей объяснить, но:

– А что тут такого? Мы по лесу едем.

У девочки вполне интеллигентные, на первый взгляд, родители и бабушка. Папа – экономист на огромном военном заводе, мама – медик, бабушка – бухгалтер. Интеллигентность– это не образование. Наличие породы и состояние души. А сколько таких девочек и мальчиков, которые, не задумываясь о последствиях, засоряют Россию? Мелочь? Совсем так не думаю. Сожалею и очень.

Понимаю, что в Германии не у всех есть высшее образование, не все интеллигенты, но патриотическое воспитание в этой стране глобальное. Увидела. И начинается оно с заботы о чистоте страны, которую культивируют в семьях. Меня можно обвинить в возвеличивании другой страны и в презрении к своей. Россию люблю. Я – россиянка. О чём с гордостью и говорю. Моя любовь, именно, к своей стране не позволяет быть равнодушной. Мой старший сын отдал самое дорогое, что у него было, жизнь, чтобы наша Россия, как была, так и оставалась великой державой. Всё начинается с малого и в своей собственной семье. В этом убеждена твёрдо.

Путешествуя по Западной Германии, я не только выживала, я оживала, а значит, уже могла размышлять, сравнивать, чему-то учиться, то есть, росла. Любой человек, остановившийся в своём духовном росте, по большому счёту, неживой. Сложно нам, особенным мамам, думать о каком– то духовном росте, когда ты раньше срока проводил своё дитя в невозвратный путь.

Когда я стала мамой без старшего сына, то и предположить не могла, как много нас: мам без сыновей и дочерей. Не все находят в себе силы, выжить и жить дальше, найдя любую важность, чтобы зацепиться за будущее. Мне нужна была такая поездка– встряска, именно, в тот второй год. Так сложилось, что это была Германия. Вот за это постоянно благодарю своих друзей-немцев, которые мне её организовали и взяли на себя почти всё финансовое обеспечение. Тепло и забота – впечатление от их дома. Чужая страна меня понимала и принимала.

«Губами шлёпаю я правильно».

Genau переводится с немецкого.

Я душу запечатала отчаянно.

В сосуде-теле появилась колко трещина.

Бинтую раны от увиденного мудростью,

Кровь останавливаю древней красотой.

Здесь на улыбки не страдают люди скупостью.

В стране чужой всё солнце надо мной.

Естественно, я размышляла и о своей жизни, и о своих испытаниях, которые надо было пройти достойно.

Младший сын. Почти каждый день я разговаривала с ним мысленно, другого варианта не было. Честно пыталась понять невестку. Ставила себя на её место. Не получалось никак. Изначально я другая. Совсем. Как ни старалась, не могла вспомнить ничего хорошего о ней. Абсолютно ничего. Странно. Обычно у каждого человека находится хоть капля добра или капля разума, чтобы оставить о себе маленькую толику светлого.

– У памяти хороший вкус, – мудрость Баталова не срабатывала в этом случае.

Слова Меланьи:

– А что вы для меня сделали? – постоянно крутились в моей голове.

Девочка этими словами отбросила себя настолько далеко от меня и от моего восприятия её, как невестки, что расстояние было равно нескольким десяткам световых лет. Маленькая девочка являлась, по сути, большой эгоисткой. Она играла в куклы, где куклами были я и Денис. Моё неподчинение очень не нравилось Меланье. Приводило в бешенство. Но «приручить « или «наклонить» меня у неё не получалось, какие бы усилия она не прилагала. Я выбыла из игры. Остался один муж, который слепо влюблён в жену и трепетно ждал свою доченьку.

Мальчик мой, не надо глупостей.

Умножать и жить по ним.

Жизнь, как миг, в своей минутности.

Мама – я, а ты мне сын.

Нам не стоит всё разменивать-

Медяки да пятаки.

Я – почти сухое дерево,

Быть врагом мне не с руки.

Принимаю всю изменчивость,

Вся капризность от Судьбы.

Но души твоей заснеженность

Непонятна мне, увы.

Ты, конечно, вырос, сЫночка.

Будь здоров и невредим.

Но, как был, моя кровиночка,

Так ты мною и любим.

Всё проходит в мире замкнуто –

Успевай себя ловить.

Зарастут обиды травкою,

Что заборы городить.

Пусть мечты тобою полнятся.

Полководец иль судья?

В колеснице или с конницей?

Выбор твой, но мы – семья.

Даже предположить не могла, каким жёстким, а потом и жестоким окажется судья и какие страшные конники будут топтать мою судьбу. Какое бесчеловечное «наказание» в назидание придумает для меня Меланья.

А пока отпуск мой продолжался. Нина рассказывала немецкие притчи, баловала блюдами немецкой кухни. Вечера были особенно чудесными. На открытой террасе ужинали поздно, когда фонарики в саду и свечи на столе создавали атмосферу неги и блаженства. За бокалом вина, когда деликатесы уже съедены и оценены, неспешные беседы обо всём. Нашу такую роскошную леность прерывало цоканье ёжика, который каждый вечер тоже торопился поужинать из мисок Морриса. Надо быстро поднять ноги, иначе колючки пройдутся по голым ступням, а это не так приятно. Нисколько не смущаясь, он ел сначала из одной миски, где лежала еда, а потом запивал еду молочком из другой миски. Иногда, насытившись, ёжик засыпал прямо в миске с молоком. Откуда ежу было известно о ваннах Нефертити? Это и смешило, и умиляло.

Мне нравилось всё: я впитывала дух страны и дух людей, которые окружали на данный момент. В очередном нашем с Ниной коротком путешествии я влюбилась в кirche – церковь, которая находилась на высокой горе. Это Rechnerg.