Детективный флёр

– Всего лишь секретарь, что меня вполне устраивает.

– Кирилл Романенко, – протянул он руку, желая закрепить знакомство.

– Ксения, – представилась я, решив не озвучивать свою фамилию. Вдруг у него хорошая память? – После небольшой паузы спросила: «Ну как, вы решились воспользоваться услугами нашего агентства?».

– Пожалуй, – улыбнулся он. – Знакомьте меня со своим шефом.

Я вошла в кабинет и, округлив глаза, торжественно произнесла:

– Клиент! Кирилл Романенко!

От возбуждения Денис вскочил с места, затем пригладил рукой волосы и сел.

– Зови.

Они беседовали довольно долго. Я просто изнывала от нетерпения. Каким будет наше первое дело? Я устроилась на эту работу от безвыходности, а сейчас вдруг ощутила азарт, что не могло не радовать. Я уже давно научилась не зацикливаться на неприятном, однако в последнее время все чаще ощущала какую-то бесприютность, будто нигде мне нет места. Может, именно здесь я его найду? Острая тоска вдруг полоснула по сердцу. Я посмотрела в окно. Решетки… В комнату проникал тусклый свет, что добавляло уныния. А ведь на дворе лето! К сожалению, значительную часть этой благословенной поры я провела в заточении у себя в квартире, но там хотя бы решеток не было. Стоп! Хватит ныть! Я прошла в кухню и включила кофеварку, нужно помнить о своих секретарских обязанностях.

Когда Денис вместе с клиентом, а по довольному взгляду сыщика я поняла, что Романенко стал нашим клиентом, вошли в приемную, я улыбнулась.

– Может, хотите кофе выпить?

– Я бы с удовольствием, – ответно улыбнулся Романенко, – но очень спешу. Думаю, мы непременно чего-нибудь выпьем, когда дело будет завершено.

Когда клиент удалился, мы с Денисом переместились в кухню, чтобы за чашечкой кофе обсудить наше первое дело. Прежде, чем посвятить меня в его суть, Денис скривился.

– Так и знал! В последнее время пообщался с несколькими частными сыщиками, чаще всего нашего брата привлекают к слежке за неверными супругами. Но нам пока выбирать не из чего. Тут классический случай. Старый богатый муж и молодая ветреная жена. Ему сорок девять, ей двадцать пять, женаты два года. Поначалу, как он утверждает, все было хорошо, а теперь у него появились подозрения.

– А на что он рассчитывал, когда женился на женщине, вдвое моложе него?! – возмутилась я. – Хотя обманутых всегда жалко.

Денис сказал, что жалеть этого типа не стоит. Он несчастным не выглядит. Похоже, влюбленность, если и была, давно прошла. Теперь он мечтает отделаться от супруги без материальных потерь. По брачному договору, если брак распадется из-за ее неверности, ей ничего не достанется. Если же он будет виновником развода, то она получит значительное содержание. Разговор идет о больших деньгах, поэтому Романенко не скупится. Помимо обычного тарифа пообещал выплатить солидную премию, если удастся изобличить изменницу. Слежку предстоит начать в понедельник, так как на уик-энд супруги собираются уехать в загородный дом. Беседу с Романенко Денис записал на диктофон, который вручил мне, чтобы я распечатала все основное.

– Полная стенограмма не нужна, – сказал он, – только факты. Имена, адреса, телефоны, распорядок дня. Сам разговор скинь на диск, положим начало нашему архиву. Потом и фотографии его женушки распечатаем, он скинул мне на телефон несколько штук.

Я приступила к выполнению задания, а Денис удалился в кабинет, чтобы проверить готовность фотоаппаратуры. Когда он работал в убойном отделе, ему не приходилось самому делать снимки. По счастью, с детства он всерьез увлекался фотографией, так что стал в этом деле практически профессионалом, что теперь очень пригодится. Вскоре он выскочил из кабинета, на ходу пробормотав, что нужно кое-что докупить, и пообещал вернуться через пару часов.

– По дороге где-нибудь перекушу, – добавил он уже в дверях, – ты тоже сходи подкрепись.

Я сидела в кафе неподалеку от офиса, когда позвонили по рабочему телефону. Это была потенциальная клиентка! Я включила запись разговора, чтобы ничего не забыть и не упустить. Закончив разговор с ней, я перезвонила Денису.

– У нас на подходе еще одна клиентка, – бодро отрапортовала я. – Я назначила встречу на 16 часов.

– А что она из себя представляет? – заинтересовался сыщик.

– Судя по голосу, дама в летах, интеллигентная, живет где-то неподалеку. О нас узнала из бесплатной газеты, которую утром сунули в почтовый ящик. О деле хочет лично переговорить с детективом.

– Ужасно люблю интеллигентных старушек! – воскликнул Денис. – Скоро буду!

Восьмидесятидвухлетняя Виктория Афанасьевна действительно была интеллигентной старушкой. Всё – одежда, речь, манера держаться, даже соответствующий возрасту макияж – говорило об этом. Кокетливая шляпка и роскошная брошь, скалывающая ворот блузки, чуть не вызвали у меня слезы умиления. Просто воплощение истинной петербурженки! Она жила на соседней улице, одна в просторной четырехкомнатной квартире. Денис предложил мне присутствовать при беседе, старушка не возражала.

– Мой муж был университетским профессором, – с гордостью сообщила она, – да еще потомком знатного рода, так что кое-что от прежних времен уцелело. Я не бедствую и в состоянии выплатить вам разумный гонорар.

– О гонораре потом поговорим, – приветливо улыбнулся Денис, – сначала скажите, какую работу хотите нам поручить.

Похоже, Виктория Афанасьевна соскучилась по живому общению, поэтому, прежде чем приступить к делу, посвятила нас в подробности своей жизни. Желая расположить к себе потенциальную клиентку, Денис ее не прерывал.

Они с мужем были очень счастливы, хотя долгое время у них не было детей. Когда их молитвы были услышаны и родилась дочь, Виктории Афанасьевне было под сорок, а мужу за пятьдесят. Тогда начался самый счастливый и полноценный период в их жизни. Однако в подростковом возрасте дочь заболела менингитом и умерла, а через несколько лет и ее безутешный отец последовал за ней. Виктория Афанасьевна осталась одна, совсем одна, немногочисленные родственники еще до этого ушли один за другим. Она не знает, как бы пережила потерю мужа, если бы не его племянник. Виктор взял на себя все организационные хлопоты, связанные с похоронами дяди, да и потом не оставлял тетушку без внимания, навещал, делал милые подарки и приносил вкусную выпечку к чаю. Они очень сблизились, хотя раньше общались лишь изредка. Муж недолюбливал племянника, считая того прохвостом. Но ей не из кого было выбирать.

Виктория Афанасьевна отвечала на добро добром. Когда Виктор попадал в неприятности, что случалось регулярно, Виктория Афанасьевна помогала ему деньгами, за что получала море благодарности. Шли годы, круг общения Виктории Афанасьевны сжимался, как шагреневая кожа. Часть подруг уже ушла из жизни, другие совсем одряхлели и редко выходили из дома, а кое-кто уже и не выходил. Конечно, они общались, но, большей частью, по телефону. На этом фоне визиты Виктора стали еще более ценными и желанными. Он иногда водил ее в театры и на выставки, что она очень любила. Раньше она делала это с кем-нибудь из подруг, а теперь остался только Виктор.

– Я ведь для чего вам так подробно обо всем рассказываю, – перебила свое плавное повествование Виктория Афанасьевна, – да для того, чтобы вы поняли, какое значение имеет для меня Виктор. А тут случилась неприятность – пропала икона. Она довольно ценная, семнадцатый век, строгановская школа. Но для меня главная ее ценность заключается в том, что она – единственное, что осталось у меня от родителей. Эту икону передавали в нашем роду из поколения в поколение.

– И вы думаете, что ее украл ваш племянник, – подсказал ей Денис.

– Да, – вздохнула благородная старушка, смахивая выступившие слезы, – больше просто некому. – Мы сочувственно молчали, давая ей время справиться с чувствами. Надо отдать ей должное, она быстро взяла себя в руки. – Если бы исчезла какая-то другая вещь, – продолжила Виктория Афанасьевна, – я бы, конечно, тоже расстроилась, но привлекать сыщиков не стала, в конце концов, и так рано или поздно все достанется Виктору. Он – мой единственный наследник, не считая мелочей, которые я завещала подругам.

– Значит, по сути, он украл сам у себя? – спросил Денис.

– Нет, – усмехнулась она. – На прошлой неделе я сделала дополнение к завещанию. Распорядилась, чтобы икону положили мне в гроб, она небольшого размера. Я – последняя из рода Нагибиных, вот, пусть и фамильная реликвия уйдет вместе со мной.

– И вы об этом рассказали племяннику?

– Конечно. Он не только мой наследник, я назначила его и душеприказчиком. Попросила его проследить за выполнением моей воли.

– А что он?

– Возмутился. Сказал, что это историческая и художественная ценность, и зарывать ее в землю – грех. Но ведь это моя вещь! Только я праве решать, что мне с ней делать!

Честно говоря, в этом вопросе я была на стороне Виктора. Думаю, Денис тоже, но мы не сочли возможным высказываться на эту тему. У Виктории Афанасьевны была своя правда и свое право поступать с принадлежащими ей вещами так, как ей вздумается.

– Считаю более разумным назначить душеприказчиком другого человека, – после небольшой паузы высказался Денис. – Наследник ни при каких обстоятельствах не должен становиться душеприказчиком, это противоречит здравому смыслу.

– Не знаю, кого назначить, – печально произнесла наша потенциальная клиентка. – Мои подруги на ладан дышат, из друзей мужа остался только один, да и тому уже девяносто, и, хотя он еще не в маразме, рассчитывать на него не приходится.

– А дети и внуки ваших друзей, вы с ними поддерживаете отношения?

Она тяжело вздохнула.

– Когда наши друзья ушли из жизни, то и общение с их отпрысками прекратилось.

Печальный итог. Я подумала, что старость страшна не только болезнями и немощью, но и одиночеством. Неожиданно Виктория Афанасьевна оживилась.

– А ведь сын и внук Аркадия Борисовича, юристы! Аркадий Борисович – тот самый девяностолетний друг мужа, – пояснила она, – мы с ним давненько не виделись, но регулярно поздравляем друг друга со всеми праздниками. Пожалуй, я навещу его. – С этим вопросом разобрались.

Пропажу иконы Виктория Афанасьевна обнаружила два дня назад, но не видела ее, по крайней мере, две недели. Дом был старым, штукатурка стала рыхлой, гвоздь, на котором держалась икона, расшатался, и она упала. Хозяйка убрала ее в ящик письменного стола, решив потом вызвать мастера, да все руки не доходили.

– Почему племянника не попросили ее повесить? – спросила я.

– Да у него руки не из того места растут, – усмехнулась она, – он бы мне всю стену разворотил.