Вэй Аймин

– А почему?

– Но…

– Я вам одолжу свою гитару и дам контакт моей знакомой. Она отлично играет и научит вас.

– Я…

– Никаких но – примите это как лечебную терапию. Хорошо?

– Хорошо.

– А спортом занимаетесь?

– Нет, но иногда гуляю по парку. Раньше с собакой гуляла, теперь, после того, как он умер, перестала.

– Займитесь йогой.

– В моем возрасте? – удивилась я.

– А почему бы и нет? В юности чем-нибудь занимались?

– В детстве, ещё в Красноярске, мама водила меня несколько лет на художественную гимнастику. Потом, получив травму, я гимнастику забросила.

– О! Какие еще у вас хобби? В шахматы играете? Языки учите? Я вот учу китайский. Я жил в Китае с рождения и переехал в Россию только когда мне было уже семнадцать. Поэтому я немного говорю, а вы, наверное, нет.

– Нет, конечно. Да и мои родители тоже не говорили, хотя там работали и жили довольно долго. Это сейчас всё интегрировано, а раньше мы жили в своей, так называемой, общине и даже не контактировали с китайцами.

– Да, помню, я застал немного те времена. Раньше даже уезжая за границу с иностранцами особо не контактировали. Союз был закрыт и политика была такая, изучение языков было не так важно. Их всё равно не могли применять. Это сейчас, когда границы открыты, все ринулись учить языки.

– Да, родители современных детей столкнулись с тем, что не могут говорить, хотя в школе учили по-десять лет английский. Уехав за границу, ничего не понимая, стали переучиваться. Теперь критикуют классическую методику, все ринулись учить по коммуникативной. Не знаю, мне кажется с помощью коммуникативной методики можно разговориться, но имея при этом хорошую базу. А если базы нет, если не учить слова, не начинать с азов, с фонетики, грамматики, то вся эта коммуникативная методика просто… как это говорится: «Пшик». Толку – ноль.

– То есть советская образовательная школа была лучше? – спросил Павел.

– Не лучше, – я задумалась, подбирая слова, – просто было много хорошего, и всё это как-то утратили. Много было критики, многое просто разрушили… вместо того, чтобы сохранить и улучшить. Знаете гимн СССР: «Весь мир насилья мы разрушим. До основанья, а затем. Мы наш, мы новый мир построим…». Это настолько въелось в наше сознание, что мы стали применять этот принцип во всём… разрушим – построим. Я думаю, что те, кто хорошо учился, они, поехав заграницу, и столкнувшись с тем, что ничего не понимают, всё таки быстро адаптировались и переучились. А те, кто не учил, такими неучами и остались и им только и остается, что критиковать.

– Хм, – усмехнулся Павел. – Наконец-то вы разговорились. Эта тема для вас самая актуальная, насколько я понимаю?

– Ну, да, – вздохнула я, – проблемы в образовательной системе, то, с чем сталкиваешься каждый день, наболело.

– Нет, это хорошо. Вы, кстати, так и преподаете химию в МГУ?

– Подготовительные курсы веду, – кивнула я.

– Да… Конечно. Это неорганическая химия, насколько я помню?

– Неорганическая и органическая, в пределах школьной программы, подготовка к ЕГЭ.

– Вы к ЕГЭ готовите, а как вам, вообще, эта система с ЕГЭ?

– Ох, – вздохнула я, – бедные дети. Столько всего… перегружены, много ненужного. Насколько я слышала… могу, конечно, ошибаться, ЕГЭ изначально было придумано во Франции для детей с отклонениями, чтобы хоть как-то их аттестовать. Потом эту систему переняли в Америке для эмигрантов и отстающих, также чтобы хоть как-то аттестовать их и допускать к работе. А потом её переняли мы. Сами понимаете, что из всего этого получится? Ничего… Скорей бы уж её отменили.

– Идут разговоры об отмене ЕГЭ?

– Ну… поговаривают, я не знаю.

– А как же экзамен в Китае, там ведь что-то наподобие этого, разве нет? И его ввели еще в древности. Там система работает… единый экзамен и всё такое…

– Я про Китай ничего не знаю, – ответила я.

– А как насчет лекарств? – вдруг перевел он разговор на другую тему, – Это ведь органическая химия?

– Чаще всего… да.

– Ну, допустим… – задумался он, – а как всё это на практике… Вы помните?

– Не поняла?

– Так, просто спросил. Например, могли бы вы создать антибиотик в домашних условиях.

– Что?! – воскликнула я, – сомневаюсь.

О чем это он? Скачет с одного предмета на другой.

– А всё таки, – настаивал он, – вот я, например, делаю музыкальные инструменты, а вы могли бы попробовать сделать, допустим, пенициллин. Как вам такое хобби?

– Не знаю, я лучше научусь играть в шахматы или, на худой конец, в Го. Кстати, всегда хотела научиться играть в Го. Эта довольно популярная игра в Китае, а у нас она не так… часто встречается.

– Го… вэйци вы имеете в виду? Го – это как-то по-японски… Ну… это просто, – сказал Павел.

Он раскрыл планшет, лежащий у него на столе, потыкал в него.

– Вот, – он протянул планшет с игрой.

Я взяла его: на экране было развернуто поле и стоял черный кругляшек.

– Я наверное… – начала я придумывать причину, как отказаться от его идеи навязать мне все эти, как он выражался, хобби.

Но так просто он не собирался сдаваться.

– Я могу одолжить его вам. Возьмите, если у вас нет своего, вернете при следующей встрече.

Так, подумала я, опять – при следующей встрече, этого следовало ожидать. Я пришла сюда сегодня только с одной целью: выяснить, что он сделал со мной в прошлый раз, почему головные боли прекратились и спать я стала хорошо. Раньше за ночь могла проспать в общей сложности три-четыре часа. Или просыпалась среди ночи, часов в пять и больше не могла уснуть аж до утра. Теперь же…

– Не стоит, – я протянула планшет обратно.

– Возьмите, возьмите… принесёте на следующую встречу. Я вам доверяю, – улыбнулся он.

– Пытаетесь назначить следующую консультацию? – усмехнулась я, нужно, видимо, жестче, иначе я тут подсяду на эти консультации с психотерапевтом, как на иглу…