Вэй Аймин

– Хорошо поспала? – повторил он, – а я вот совсем не спал. Целые сутки!

– О! – только и смогла выдавить из себя гонджу.

– О! И это всё, что ты можешь сказать?

Гонджу огляделась. Барак был пуст, они одни сидели в углу комнаты, кровати были заправлены.

– Кроме того, – добавил дзяндзюн, – ты в курсе, что сегодня здесь никто не ночевал кроме тебя. Всем солдатом пришлось…

Дзяндзюн недовольно покачал головой.

– А почему? – удивилась гонджу.

– Почему? – он задохнулся от распиравших его эмоций, – Ты… ты еще спрашиваешь? Ты девочка, гонджу, моя дочь. Кто осмелится спать с тобой в одной комнате?

– Так из-за меня солдаты всю ночь не спали.

– Не волнуйся, они спали на плацу, им не привыкать, но то, что ты сотворила…

Гонджу подтянула колени, обняла их, сжалась.

– Что мне с тобой делать? – задал он риторический вопрос, вздохнул, встал.

– Футин, – заверещала гонджу, – я правда не могу сидеть на месте. Если я что-то решила…

– Я это уже понял.

Он остановился у входа, обернулся.

– Я дам тебе повозку и людей, – сдержанно сказал он. – А вы двое, – он вышел из казармы и что-то сказал солдатам, стоящим на карауле.

– Футин, – гонджу кинулась вслед на ним, – не наказывай Хейев, пожалуйста.

– Кого?

– Хей Кая, Хей Ина и Хей Яна… Пожалуйста. Я улизнула без разрешения, накажи меня.

Дзяндзюн строго посмотрел на неё.

– Об этом нужно было думать раньше. Теперь поздно. Тебя проводят в поместье эти двое, – он кивнул на солдат, стоящих на карауле.

Он развернулся и ушел.

– Что с Хей Ином, Хей Каем и Хей Яном?

Солдаты переглянулись, ничего не ответили.

– Пожалуйста, прошу вас, ответьте.

Один вздохнул.

– Их накажут? – не унималась Минмин.

Он молча кивнул.

– Как?

– Десть палок каждому.

– Десять палок?! Когда?

Они опять переглянулись.

– Ну же, где? – настаивала она

– Гонджу, вам следует пройти в поместье, мы вас сопроводим.

– Где? Когда? Я не сдвинусь с места, пока не ответите! Пожалуйста… – умоляющим голосом попросила она.

Один кивнул, Минмин проследила за его взглядом. Бросилась в указанном направлении. Территория, куда она вбежала, была огорожена забором. В этой восточной части лагеря она никогда не была. Видимо здесь держали заключенных, судили, приводили в исполнение наказания. На воротах стояла охрана, но она ловко проскользнула между, проскочила во двор. В центре, у противоположной от входа стены, стояло возвышение – эшафот.

Солдаты выстроились по бокам и вдоль эшафота – не пройти. На эшафоте она увидела Хей Ина и Хей Яна, стоящих на коленях в одних белых рубахах и штанах, головы опушены, руки связаны. Другой мужчина лежал на скамейке и солдат бил его палкой. Минмин узнала в лежащем Хей Кая.

Минмин помчалась к эшафоту, но ей преградили путь.

– Только попробуйте ко мне прикоснуться, – гневно крикнула она солдатам.

Она проскочила между ними и ринулась к лестнице, здесь её кто-то ухватили за руку, но она, не обращая внимание, укусила кисть, державшую её, солдат закричал от боли и отпустил. Она продолжила свой бег, её пытались остановить, но одному она подставила подножку и тот скатился по лестнице, второго она столкнула и тот, споткнувшись и столкнувшись с другим солдатом, полетел с эшафота. Добежав до скамьи на которой лежал Хей Кай она подлетела под палку и легла на его спину, закрыв его своим телом. Палка замерла в воздухе.

Наступила полная тишина. Хей Кай поднял голову и посмотрела на неё.

– Что за бред? – прокричала гонджу. – Прекратить это представление. Я виновата, меня наказывайте.

– Уведите её отсюда, – услышала она голос дзяндзюна.

Она встала, погрозила ему пальцем и крикнула.

– Если нужно наказать – наказывайте меня. Это я ушла без спроса. Они тут абсолютно ни при чем.

– Им был дан приказ, – сурово проговорил дзяндзюн, – и они его не выполнили.

– Приказ? – гонджу встала, выпрямилась, подошла к краю эшафота, – приказы отдают во время войны. Приказы отдают в порядке прохождения военной службы. Вы же пользуетесь ими в личных целях. Вы поставили их охранять своего ребенка! Где здесь военная служба? Это вопиющее нарушение полномочий! Вы используете их в качестве охранников в личных целях – это во-первых. Во-вторых пока я жива и называюсь вашей дочерью я не допущу никаких телесных наказаний. Посадите их в карцер, на хлеб и воду, дайте им какую-то работу, не знаю, накажите, если считаете нужным, каким-угодно любым способом, но не палками.

Дзяндзюн стоял весь белый, тяжело дышал. Его распирала ярость.

– Уведите её отсюда, – крикнул он.

– Если меня сейчас уведут отсюда и экзекуция продолжится, можете меня больше своей дочерью не называть!