Выйти из поезда

Мой взгляд остановился на светловолосой девушке с длинными волосами, красиво накрашенной, очень стройной. Ну такой хорошенькой, что я даже сначала не сообразила, что смотрю в зеркало. Да это же я! Но другая. Прежняя я.

Я постучала в ванную к Раулю и, перекрикивая шум воды, насколько это было возможно, постаралась придать голосу естественности:

– Слушай, я и правда неважно себя чувствую. Голова болит. Пойду посплю. Ешь без меня, хорошо?

Не включая свет, я влетела в спальню, нырнула под одеяло. Меня всю трясло. Я сошла с ума. Ну конечно! Это всё объясняет. Мысли, как бешеные мухи, носились в моей голове. Рауль заглянул в спальню:

– Очень плохо? Может, к врачу? Что тебя беспокоит?

«Может, то, что я умерла», – мелькнула, вырвавшись из недр моего подсознания, чудовищная мысль.

– Нет, всё нормально, я просто отосплюсь.

Что я здесь делаю?! Что?!

Мне нужно успокоиться, чтобы вспомнить, чтобы понять…

Я была нам том мосту, я чувствую, как сердце подступает к горлу, как стремительно я лечу, и притяжение тянет мое тело вниз. Я не помню боли. Я ее не помню, потому что… я не упала!

И я вспомнила! Четко и ярко. Как будто в моей голове кто-то включил проектор и каким-то единым потоком загрузил в мой разгоряченный мозг всё, что произошло.

* * *

Я знала, что через долю секунды врежусь в журчащий поток подо мной… Неестественно сильный порыв ветра резко подхватил меня снизу и начал поднимать вверх, вырывая мое тело у земного притяжения. Я снова сижу на мосту, а напротив моего лица на ржавой ограде сидит птица. Я не разбираюсь в видах птиц, но я уверена, что таких пернатых не существует. Она похожа на белого голубя, и даже клюв белый. Только глаза голубые и похожи на человеческие. Птица смотрит своими необычайными глазами на меня в упор, и я начинаю слышать голос внутри себя. И это не мой голос.

– Это то, чего ты действительно хочешь, девочка?

Мне не найти ответа, я просто смотрю и не могу выдавить ни слова. И вдруг обжигающие слезы хлынули по моим щекам, я рыдаю, я кричу, я говорю, говорю, говорю! Да, я жалуюсь этой неведомой птице, размазывая слезы по лицу, по обветренным губам. Я залпом выплевываю из себя всю горечь, боль, обиду, как наглотавшийся воды человек. Птица смотрит на меня, и мне кажется, что ее глаза, переливаясь, меняют цвет, и… она тоже плачет! Ее крылья стали такими большими, она обнимает меня этими гигантскими белыми опахалами, закрывая меня полностью. Какое облегчение! Мне становится легче, и скоро уже совсем спокойно и светло у меня на душе. Я радуюсь, сама не понимая чему. Это чистое счастье! Как в детстве! Я чувствую себя ребёнком. Мне впервые за очень долгие годы так спокойно и благостно. Внутри меня так чисто и светло, будто там прибрались и вымели оттуда весть сор. По венам течет не кровь, а абсолютное счастье! Не отпускай меня, белое создание, только не отпускай! В моей голове звучит ее голос: «Я понимаю тебя, я жалею тебя, я желаю тебе только добра, я люблю тебя. Прости меня, Эмма. Я забираю сейчас всю твою боль. Моя любовь к тебе безгранична. Позволь помочь тебе».

– Кто ты?

– Это не имеет значения. Думай так, как тебе больше нравится. Ты не принимаешь больше свою жизнь. Но нельзя отказываться от этого дара.

– Может, для кого-то это и дар, но моя жизнь – слишком тяжкий груз.

Говоря это, я, по правде, уже начинаю сомневаться в своих словах. Я просто больше не чувствую той обреченности.

– А если я скажу тебе, что твоя судьба счастливее миллионов судеб? А если я скажу тебе, что мы властны над своей судьбой в возможности понять ее? Если скажу, что, только поняв и приняв свою судьбу – и только тогда, – мы обретаем себя?

– Я хочу всё поменять!

– И как же?

– Если бы я могла вернуться назад и исправить всё.

– Что же ты хочешь исправить?

Я чувствовала себя самым что ни на есть ребенком в этом разговоре.

– Я бы хотела… вернуться в то время, когда я не болела, и предупредить свою болезнь!

Птица помолчала. Когда я вновь ее услышала, мне показалось, что ее голос звучит разочаровано.

– Ты ЭТОГО хочешь? Думаешь, это точка отсчета?

– Конечно, это сбой, с которого моя жизнь пошла под откос.

– Из-за этого ты не смогла быть счастливой?

– Естественно!

– Раз естественно… хорошо, пусть так и будет. Только пообещай мне кое-что, моя девочка.

– Что?

Голос внутри меня опять притих…

– Запомнить свой нынешний свет внутри. И не забывать это чувство. Только оно имеет значение. Это истина.

Я посмотрела в глаза птице – сколько тепла и любви! Крылья стали уменьшаться, а глаза расти и расти. Их свет начал слепить меня, слезы счастья и любви ко всему вокруг застилали мои глаза. Мне захотелось спать. И сон настиг меня, такой сладкий, такой нежный, такой прекрасный.

* * *

Утром я проснулась в своей любимой постели, в своей любимой квартирке, на кухне что-то готовил мой любимый человек. Я робко вышла к нему, уже отвыкшая от Рауля за полтора года разлуки. Не просто той разлуки, когда он уехал и возвратился, а за полтора года другой жизни, где он предал и не вернулся. Рауль этого не знал, конечно, и поэтому притянул к себе и поцеловал. Я пыталась спрятать слезы, которые, скорее всего, были слезами долгожданного счастья. Рауль подозрительно посмотрел на меня:

– Ты какая-то не такая, что-то происходит?

– Нет-нет! – я почти прокричала это. – Просто еще легкое недомогание.

– Сходи к врачу!

Это безобидные слова разом разожгли во мне костер крайнего беспокойства и страха. Я вспомнила, ЗАЧЕМ Я ЗДЕСЬ. Мне нужно успеть всё поменять! Чтобы стать счастливой. Это ТОЧКА ОТСЧЕТА. С нее началось мое несчастье, в ней оно и должно закончиться.

Сейчас начало сентября, четыре месяца до того дня, когда я узнала, каковы масштабы моего нездоровья. Надо торопиться!

– Почему ты не собираешься на работу? Не пойдешь сегодня?

Вопрос Рауля вырвал меня из нахлынувших мыслей. Я ответила ему, что хочу отлежаться и всё такое.

После того как он ушел, я молниеносно бросилась собираться. Моя жизнь теперь зависела от каждой минуты! Через десять минут я уже бежала по дождливому утру сентября в больницу. Я знала, что нужно делать и какие анализы сдавать, к какому врачу записаться и даже что он мне скажет. Через несколько дней, когда обследования будут у него на руках, врач пригласит меня… Ну а пока надо решить, чем скрасить это томительное ожидание. Решено, сегодня предложу Раулю отправиться в мой любимый кемпинг-лагерь, мне так хочется опять там побывать вдвоем. Я представила, как мы остановимся около озера, будем гулять в горах, любить… Совершенно внезапно какой-то зудящий отзвук, где-то в самом потайном уголке сознания запустил знакомое чувство. Словно маленькая «чернильная» точка проступила на душе. Точка отстраненности. Отстраненности от чувства счастья и чувства жизни. Я будто на долю секунды опять потеряла фокус. Только на секунду. И капля черноты, быстро появившись, так же быстро исчезла. Мне опять стало тепло и хорошо внутри. Я смогу, всё смогу!

* * *

Если и стоит в моей жизни цепляться за место, то это место – малоизвестный кемпинг на берегу озера у подножия холма, гряда которых щедро обрамляет подъезды к нашему городу. Бывает, в жизни человека случается взаимная любовь не только с другим живым существом, но и с местом. Его называют местом силы, и я знаю, что, проходя по этим тропам, заглядывая в кристальную гладь озера, я становлюсь чище, больше, счастливее. Я принимаю себя, и эта местность принимает меня. Такое идеальное слияние и единение. Каждый вдох здесь значим, каждый шаг в радость. Я защищена. Этот холм – мой оберег, этот лес – мои мысли, озеро – моя душа.

Рауль никогда не понимал моей любви к этой «глуши». Более того, мне всегда казалось, что если здесь проявлялось самое максимальное присутствие в моей жизни меня, то обратно пропорционально в этой же самой точке происходило максимальное отсутствие в ней Рауля. Но на такие несовпадения мы, возможно, справедливо закрываем глаза. Это же настоящая нелепица – волноваться и негодовать из-за этого. Мы разные люди и не обязаны во всем быть схожими. Никто не говорит про слияние душ, так как про это доподлинно неизвестно. В этой жизни, об этой жизни вообще никто ничего не знает. Утверждено лишь, что мы рано или поздно перестанем существовать. Но и это не точно.

Я еще сторонюсь Рауля и в то же время дико хочу, чтобы всё было, как раньше: свободно обнимать его, смеяться, любить. Но что-то пока не позволяет мне отпустить себя в это уже знакомое мне плаванье. Вероятно, это как у семей, пытающихся наладить свои отношения после измен и расставаний. Я стала молчаливой. Я отчаянно пытаюсь сделать всё, чтобы он не заметил моей несхожести с собой вчерашней. Замаскироваться. Но чем больше я притворяюсь, тем отчетливее мне кажется, что я делаю это из рук вон плохо. Новая я просто какой-то узурпатор своего тела. Это меня пугает и тревожит. Поэтому я мчала и гнала нас сюда, в мое место силы, с какой-то остервенелой скоростью. В дороге я опять с ужасом ощутила эту чернильную точку отстраненности от жизни и счастья. Теперь это уже пятнышко. Я стряхнула его, ведь мы приехали в мою тихую гавань, наконец-то мне будет хорошо.