Уж замуж невтерпеж

Уж замуж невтерпеж
Ирина Владимировна Щеглова

Представьте себе картину: по городу едет свадебный лимузин, а из люка в крыше, размахивая букетом, торчит уже сильно беременная невеста. Как положено, в белом платье, с длинной, летящей по ветру фатой. Феерическое зрелище, не так ли?.. Однако если девушка поставила себе целью отметить свадьбу по-настоящему торжественно и пышно, ей не помешает даже стадо носорогов. Настя праздновала самый счастливый день в своей жизни уже в третий раз, но отнюдь не с меньшим размахом и энтузиазмом, чем раньше. Глядя на счастливую невесту и немного подавленного, закованного в костюм, как в броню, жениха, Сергей, журналист и психолог, задумался о свадьбах. Что это вообще за привычка – жениться и выходить замуж?..

Ирина Щеглова

Уж замуж невтерпеж

Свадьба пела и плясала!

– Настя замуж выходит, – озабоченно сообщила жена.

– М-м? Кто?

– Настя…

– Какая Настя?

– Сережа! – Аня повысила голос. – Юрьева! Настя!

– Опять?! – насмешливо переспросил я, отрываясь от журнала.

– Ну… – жена пожала плечами и вздохнула, – вот, только что пригласила на свадьбу…

Я закрылся журналом и только потом ответил:

– Не пойду…

* * *

Когда меня приглашают на свадьбу, я испытываю оторопь. Да-да, натуральную оторопь. Лицо у меня при этом становится эдакое, кисло-вытянутое, перед приглашающим неудобно, честное слово, но поделать с собой я ничего не могу. И не потому, что я противник бракосочетания, нет. Сам по себе обряд значит только то, что значит. Он и она становятся парой, семьей, а не просто так, после дискотеки решили потрахаться… «испытать чувства» и т. д. Хотя многие со мной не согласятся, я все-таки останусь при своем мнении.

Тем более что на первых двух свадьбах Насти Юрьевой я уже присутствовал, и повторять сей эксперимент в третий раз у меня не было ни малейшего желания.

У меня, знаете ли, детская психологическая травма, можно сказать, на свадебной почве. Было мне лет восемь или десять, отправили меня родители к каким-то бабушкам в деревню, чтоб, значит, свежий воздух, травка, витамины и все прочее по списку. Н-да… Еще помню, картошка была, жаренная в сметане, есть ее невозможно, но все почему-то хвалили, а я был мальчиком вежливым, и мама меня учила есть все, что дают, и благодарить. Я давился картошкой, истекающей жиром, хлебал, закрыв глаза, горлом, чтоб не чувствовать вкуса, окрошку на настоящем деревенском квасе. О, этот квас! Киснущий в трехлитровых банках! А цельное молоко, прямо из-под коровки, я пить так и не научился, я его проглатывал, конечно, а потом бежал в кусты… Одним словом, мне было очень весело.

Что еще: неистребимый запах навоза, грязь, мухи, вечно пьяные мужики, горластые тетки, пыль и четырнадцатилетняя соседка, в которую я сразу же влюбился. Не будь ее, моя жизнь стала бы абсолютно невыносимой. А так я регулярно ходил на почту, звонил домой и на мамины вопросы неизменно бодро отвечал: «Да, мам, нормально все… ага, помогаю на огороде… нет, не ругают… домой пока не хочу».

Я не был ни маменькиным сынком, ни неженкой. Не хуже деревенских гонял на велике, умел плавать, и если удирал на речку с пацанами, то возвращался в бабкин дом в глубоких сумерках. Особого внимания на меня никто не обращал, разве только соседка Валя, чей образ поселился в моем сердце. Я даже курить пробовал, чтоб казаться ей взрослее, но Валя отругала меня, дала подзатыльник и сказала: «Если еще раз увижу, прогоню и больше никогда не стану с тобой дружить!» Ах, каким сладким показался тот подзатыльник!

У Вали была старшая сестра Света, лет девятнадцати, наверное, девица крупная, загорелая и существующая в своем, взрослом, мире. На глаза мне она почти не попадалась. Так, мелькала иногда, проходила мимо, не замечая нас, мелюзгу, сидящих на крыльце ее дома. Светка вальяжно шествовала к воротам, и под выцветшим ситцевым подолом ее сарафана мерно двигались упругие крупные ягодицы. За воротами ее поджидали парни на мотоциклах. Один из них был «ее». Так нам Валя объяснила. Этот парень в дом никогда не заходил. Приезжал, уезжал, увозил, привозил.

А потом что-то неуловимо изменилось. Валя стала очень суетливой, все бегала, торопилась, озабоченная такая. И мать ее бегала с таким же озабоченным видом, даже папаша как-то притих и казался не таким удручающе пьяным.

Вскоре я узнал, что у соседей готовится свадьба, потому что «Светка чижолая». Как готовилась свадьба: первым делом, конечно, гнали самогон, и к всепоглощающему навозному добавился сивушно-приторный запах, витавший над летней кухней соседей и веселыми дымными завитушками носимый над окрестностями. Светка и ее мать то и дело уезжали «в город», иногда прихватывали с собой Валю. Возвращались усталые, нагруженные тяжеленными сумками. Валя отмахивалась от меня, а я путался у всех под ногами и страдал от отсутствия внимания.

Что мне запомнилось из самой свадьбы, так это ряженые. Когда молодых вели по улице, перед ними бежали человек пять женщин или мужчин, не разобрать, так причудливо они были разодеты и раскрашены, живописные лохмотья, немыслимые шапки, разнокалиберная обувь… Ряженые плясали, пели препохабные частушки и наливали всем встречным самогон из чайников. «Напролет, напролет, хрен летит, как самолет!..» – визгливым нестройным хором пели ряженые, им подпевали выпившие бабульки, бодро ковылявшие следом за свадебным кортежем.

Гуляли несколько дней, столы были накрыты и у жениха, и у невесты. Моя бабка принимала во всем этом весьма деятельное участие, поэтому я тоже был допущен во двор, где стояли бесконечные столы, покрытые клеенкой, из летней кухни туда-сюда бегали тетки, таскали тазики с котлетами и картошкой, гигантские формы с холодцом, шматы сала, буханки хлеба… Остро пахло квашеной капустой и огурцами. Бабка на ходу совала мне то пирожок, то кружок колбасы. На заборе висели мои друзья и глазели на происходящее с немым восторгом и искренним любопытством.

Кажется, в тот день меня окончательно просветили относительно полового вопроса. То есть коротко, ясно и конкретно на пальцах объяснили, что куда, кто и кому.

Если я чего и недопонял после частушек, то теперь у меня больше не оставалось ни иллюзий, ни белых пятен. Невеста и жених вызывали во мне стыдное отвращение. Да и вообще все люди. Принарядившиеся, еще недавно такие торжественные, чинные, благостные, они после многочисленных тостов, возлияний, обжорства превратились чуть ли не в свиней.

«Желаю моей доченьке сладкой первой ноченьки…» – громко взвизгивая, спела Светкина мамаша напоследок.

Я устал, объелся, перегрелся на солнце, был переполнен впечатлениями, так что ночью не мог уснуть, а когда проваливался в сон, то снилась мне кошмарная жуть.

И еще мне было очень жалко девочку Валю. А что, если с ней произойдет то же самое, что и с ее сестрой? Как так можно с живым человеком! О женихе я, пожалуй, вообще не думал. Он для меня был неким фантомом, как будто и не существовавшим вовсе.

Кажется, после той свадьбы меня как-то очень скоро забрали домой, то ли потому, что я заболел, то ли потому, что лето кончилось…

Потом я повзрослел, свадеб бояться перестал. Проходя мимо ЗАГСа и видя подъезжающие машины, встревоженных родственников, ошеломленных женихов и невест с невероятно глупыми от счастья лицами, я равнодушно отворачивался или, если был не один, а молодые выглядели уж очень нелепо, насмехался. Не знаю, как у кого, а в моем родном городе существовало такое устойчивое выражение: «торжественный пуск п…ды в эксплуатацию».

Городские свадьбы мало чем отличаются от деревенских. Разве что пища поделикатнее, места меньше, в том смысле, что или в квартире, или в кафе, да платье невесты с выкрутасами. Я на это насмотрелся. У меня под окнами кафешка: в будние дни люля-кебаб и караоке, по субботам – свадьба с салютом.

Но, как бы там ни было, несмотря на всю мою нелюбовь, на свадьбах мне все-таки присутствовать приходилось. Жизнь, знаете ли, заставляла. И даже шафером пришлось побыть у друга Дениса. Хлопотное это дело, доложу я вам. И, что самое главное, – по нынешним временам абсолютно бессмысленное. Но я опять-таки вынужден оговориться: кто что любит.

Как оказалось, Настя обожает свадьбы, а внешне казалась вполне адекватной девушкой. Кто бы мог подумать!

Это я теперь знаю о том, что девушки неравнодушны к свадьбам. Но представляют ли они, что такое русская традиционная свадьба?

Чтоб не быть голословным, я накопал немного материала. На самом деле копал не я, а моя жена. И не сегодня, а несколько лет назад, чтоб подготовиться к первой Настиной свадьбе. Да-да, даже сценарий был написан. Об этом и многом другом смотрите ниже.

От себя могу порекомендовать заглянуть в русскую классику. Наши писатели много и с удовольствием описывали свадьбы. В частности, возьмем А. Толстого и его «Петра Первого» – великолепные описания свадебных обрядов! Лажечникова «Ледяной дом» – где автор рассказывает о шутейной свадьбе, устроенной царицей Анной Иоанновной между ее карлицей Бужениновой и несчастным князем Голицыным, разжалованным в шуты за брак с католичкой.

Свадьбы описаны в стихах и прозе, почитайте Пушкина, одна поэма «Руслан и Людмила» чего стоит!

Замечательно писал о свадьбах А.П. Чехов, и о городских, и о деревенских. По-моему, ни один из наших писателей эту тему не обошел.

Но вернемся все-таки к самому обряду. Итак, с чего все начиналось…

Что накопала моя жена о русских свадебных обрядах исключительно для подготовки сценария первой свадьбы Насти Юрьевой

У вас – товар, у нас – купец!

Интересно, что сказала бы современная девушка, если бы к ее родителям явилась незнакомая тетка и стала бы расхваливать некоего «жениха», о котором невеста – ни слухом ни духом? Такую тетеньку и в дом бы не пустили, не то что разговаривать с ней. Современная девушка сама решает, с кем ей быть, жить, спать, от кого рожать детей, с кем в ЗАГС идти. По сравнению с тем же XIX веком – неслыханная свобода!

Хотя по-прежнему многие женщины любят заниматься сватовством. Не из-за корысти, а так, из любви к свадьбам вообще. Эти сердобольные тетушки встречаются почти в каждой семье, или на работе, или по соседству. Они зорко следят за незамужними и неженатыми, ежели таковые имеются в поле их зрения, и как только предоставляется возможность, начинают свою кампанию по непременному окольцовыванию задержавшихся на холостяцком положении. Как говорит мой приятель, «кому-то очень плохо, если мне хорошо…»

Недавно одна знакомая рассказывала о своем коллеге. Есть у них такой молодой человек, не умеющий принимать решения. Сначала он долго не мог познакомиться с девушкой, сердобольные коллеги (женщины, разумеется) сделали все, чтоб подыскать ему подходящую кандидатуру. Потом бедолага никак не мог решиться сделать предложение. Новоявленные свахи организовали корпоративчик, пригласили предполагаемую невесту и… сделали ей предложение! Потом нерешительный сослуживец женился, но что-то там у него не ладилось, своего жилья не было, напряги с родней… Свахи не растерялись и приняли коллективное решение – рожать!

Так, глядишь, молодой муж и детишек наплодит, и вырастит, и выучит, и замуж отдаст-поженит, не дадут пропасть семье сердобольные свахи. А вот что он будет делать на пенсии?

Ситуация узнаваемая, не так ли? Свахи-любители есть в каждом коллективе.

Но, повторяю, сам ритуал сватовства практически не сохранился, и в современной свадьбе его нет. Отпал за ненадобностью. Хотя какие-то отголоски остались. Сватовством в прямом смысле этого слова их не назовешь, но некое подобие, если можно так сказать, постфактум, или псевдосватовство, когда родители жениха и невесты встречаются после того, как дети объявили им о своем решении вступить в брак.

Современные родители просто ставятся в известность, и им ничего не остается, как смириться. Или не смириться, тут все зависит от обстоятельств.