Оленьи сказки

– Ты путаешь меня с собой. Ведь именно тебе не отказывает в танце ни одна красавица.

– Только потому, что я не наступаю им на ноги.

Гантарас встряхнул головой и, довольный собой, пропустил удар. Арунас приставил лезвие к шее брата.

– Кажется, мне будет чем похвастаться перед Юрате, – он широко улыбнулся. Заморская красавица с бледной кожей и нежной россыпью веснушек на лице и плечах заслуживала побед.

– Ошибаешься.

Гантарас посмотрел вниз, и Арунас, последовав за его взглядом, заметил клинок, приставленный к животу.

– Но так нечестно! – почти обиженно воскликнул Арунас. Правила поединка не подразумевали использование клинков.

– То, что ты старше и сильнее, тоже нечестно. И всё же я победил.

Арунас фыркнул и дружески толкнул брата в плечо. Гантарас всегда был хитрецом. Он не хотел бы оказаться на месте его настоящего противника.

Глава 3. Ожившая легенда

Сквозь пелену тумана она с трудом могла разглядеть собственные руки. Бледно-серая дымка струилась и заполняла всё пространство. Сердце учащённо стучало. Она осторожно шагала вперёд, озираясь на мелькающие то тут, то там тени. Влажный сгустившийся воздух поглощал все звуки, но она отчётливо чувствовала запах. Свежий и одновременно яркий и терпкий, он щекотал нос с каждым лёгким дуновением ветра. Мягкий ковёр под ногами приятно покалывал стопы.

Восторг и трепет смешались внутри, и она точно знала, что должна быть здесь. Внезапно в торжественную тишину вплёлся голос. Нежный, глубокий, сливающийся с туманом и обволакивающий всё вокруг. Кто-то звал её, она чувствовала это, пусть и не могла разобрать слов. Голос был ей знаком. Она зажмурилась, изо всех сил стараясь вспомнить…

– Оленёнок!

От внезапного громкого звука она вздрогнула и резко открыла глаза. Оленёнок потёрла глаза и растерянно проморгалась, прежде чем сумела осмысленно посмотреть на Руту.

– Сколько можно спать? Я успела подоить козу, сходить в лес и переписать пару страниц. Может, ты действительно принцесса? – она старалась говорить строго и смотреть осуждающе. Но всерьёз ругаться на оленёнка Рута не могла.

– Так и есть! – она нахмурилась и хотела добавить ещё что-то, но вместо этого не сдержалась и зевнула.

Рута улыбнулась и окончательно растаяла. За оленёнком было трудно наблюдать без улыбки: тонконогая, веснушчатая, с огромными карими глазами, она никогда не сидела на месте. Всё вокруг казалось ей интересным, будь то скрипучая постель, на которой она с удовольствием прыгала, чтобы слушать звук снова и снова, или даже графин, гранями которого можно было ловить солнечные лучи и пускать их плясать по всей комнате.

Оленёнок, казалось, жила в совершенно ином мире, где не было места проблемам, заботам или грусти, и это нравилось в ней Руте больше всего. Одним своим присутствием она согревала дом, а её неутомимости могли позавидовать белки и кролики в лесу.

– Рута, я хочу есть!

Рута задумалась лишь на пару минут, а звонкий голос раздавался уже из кухни. Оленёнок сбежала из постели, завернувшись в простынь, и в любом другом случае Рута отругала бы за такое, но она пришла к ней обнажённой и ничуть этого не стеснялась, так что приучить её надевать на себя хоть что-то – было уже достижением.

– Я оставила тебе кувшин молока и хлеба с вареньем, они на сто… – начала было Рута, но, заметив молочные усы над тонкими губами, прервалась на полуслове.

– Очень вкусно, но я хочу ещё, – оленёнок облизнулась и выжидающе посмотрела.

Рута только вздохнула. Она не переставала удивляться тому, как столь хрупкая девушка могла за пару дней съедать целый котелок каши или оставлять лишь крошки от пирогов. Порой Руте казалось, что даже её сбережений не хватит на то, чтобы прокормить гостью. Выручала только коза, которую она купила вместо новой шубы. Старая, пусть и почти не хранила тепло, по крайней мере не смотрела на неё жалобными голодными глазами.

Самым сытным в доме Руты было мясо, его ей приносили заглядывавшие в гости охотники, но на него оленёнок отказывалась даже смотреть. Как, впрочем, и на самих охотников. Они пугали её, и в день знакомства она так и не позволила Руте открыть дверь, расплакавшись и спрятавшись за большой спинкой стула.

В этом Рута могла её понять. Наверняка будь она оленем, она бы тоже не жаждала встреч с охотниками и уж точно не находила бы их привлекательными. Не понимала она другого: кто такая оленёнок и откуда взялась. В магию Рута не верила никогда; пусть многие за глаза и называли её лесной ведьмой, она точно знала, что всё дело в свойствах трав или коры, но никак не в заговорах старых женщин.

И сейчас убеждения заводили её в тупик. Оленёнок бегала по дому, ела, разговаривала и рушила привычный мир Руты одним своим существованием. Сколько она ни пыталась добиться от неё хоть чего-то, в ответ получала лишь растерянный взгляд. Оленёнок серьёзно задумывалась, посасывала палец и с блеском в глазах выдавала только одно: она принцесса.

Принцесса и больше ничего. Оленёнок не знала ни имени, ни возраста, даже назвать точную дату она не смогла, нахмурившись и предположив, что стоит осень, потому что за окном в это время лил дождь. Рута терялась всё больше и больше, но спросить совета у людей она не могла, а лес молчаливо хранил свои тайны.

– Рута, а можно у тебя спросить?

Оленёнок вытерла ладонью лицо и с ногами забралась на стул, обняв колени.

– Я слушаю.

– Откуда ты знаешь моё прозвище?

– Прозвище? – Рута приподняла бровь, не до конца понимая, о чём речь.

– Да, ты называешь меня оленёнком, – она задумчиво прикусила губу и опустила взгляд. – Я помню, что так меня называли раньше. И если ты тоже, может, ты знаешь моих родителей?

Она подняла голову и с надеждой посмотрела на Руту. Внутри всё сжалось. Ей не хотелось ранить оленёнка, такая нежная и наивная, она искренне верила во всё, что слышала, и любые неосторожные слова могли причинить ей боль. Рута старалась защитить её от мысли о том, что её бросили. Слишком хорошо она сама помнила это раздирающее изнутри ощущение ненужности.

– Всё может быть, оленёнок, – Рута подошла и потрепала девушку по волосам.

Съёжившаяся и взъерошенная после ночи, она была похожа на лесного зверька, но в отличие от них, оленёнок никогда не отказывалась от ласки.

– Рута, но ведь они должны искать меня, да? Они же любят меня, значит… – вечно звонкий и задорный голос сейчас звучал непривычно робко. Непрошенные мысли, хотела Рута того или нет, настигали оленёнка.

– Я тебя люблю, – прервала её Рута и, следуя внезапному порыву, крепко обняла. – Можешь ни о чём не беспокоиться. Или тебе не нравится у меня?

– Очень нравится, – оленёнок прижалась и уткнулась носом в шею.

– Даже очень? – Рута поднялась и хитро прищурилась. – Так ты никогда от меня не уйдёшь, непорядок, а не пора ли тебе купаться?

Оленёнок широко распахнула глаза, и Рута заметила, как она сжала ладони и вытянулась, словно струна – готовясь сорваться с места в любой момент. Небольшая тёмная пристройка, которая служила баней, не нравилась оленёнку, а необходимость мыть длинные волосы и вовсе приводила в ужас.

Но больше, чем полутьма, слишком горячая или холодная – как казалось оленёнку – вода, банный веник и пауки, её пугало зеркало, перед которым Рута расчёсывала её после купания. Когда оленёнок впервые увидела своё отражение, она отшатнулась и, не решаясь снова взглянуть, спросила у Руты, кто был там, по другую сторону.

Рута смутилась: гроза, ночной гость, внезапно оказавшийся не тем, кем выглядел – после этого она ожидала худшего. Но когда сама заглянула в зеркало и увидела лишь привычное для себя отражение, она поняла, что дело было в оленёнке.

По какой-то причине собственное тело казалось ей незнакомым. Рута замечала, как иногда оленёнок разглядывает тонкие длинные пальцы или оглаживает ноги, словно изучая себя. В такие моменты она выглядела смущённой и потерянной, и Руте хотелось помочь, но всё, что она могла – наблюдать.

– Х-холодная, – дрожащим голосом пролепетала оленёнок и, сжавшись, обняла себя руками, закрываясь от мочалки.

Рута покачала головой: угодить капризной гостье было невозможно. Несмотря на то, что она специально вымачивала кору липы несколько месяцев и с особой осторожностью срезала грубый верхний слой, оленёнку не нравилось тереться ей.

– Хорошо, а что, если мы немного поиграем?

Оленёнок выпрямилась и с интересом уставилась на Руту. Недовольство сменилось предвкушением: она слегка приоткрыла рот.

– Во что?

– Помнишь, вчера я читала тебе сказку про потерянную принцессу? – вкрадчиво начала Рута.