Ночь Cвятого Валентина

– В оригинале?

– Да.

– Вот список.

– Дайте-ка мне. – он взглянул на листок бумаги. – Н-да… вряд ли у меня будет Катулл или Овидий; Сенека, пожалуй, будет… Ну, в общем-то, многое из этого я могу вам предоставить. Надолго?

– Нет, мы можем сделать распечатки.

– Что за век!

Девушки весело переглянулись и последовали за Леонидом Вячеславовичем. Они поднялись по лестнице и вошли в большую просторную комнату, где повсюду были книги: на столе, на книжных полках двух огромных стеллажей и просто – стопами лежали на полу, подоконнике и на всех ровных поверхностях.

– Как видите, это я еще не успел привести в порядок. Виктор звал каких-то своих студентов, но вряд ли их дождешься… Ну да ладно, сейчас я поищу, подождите.

Лиза взглянула на Розу:

– Больше ничего там не надо?

– Нет, вроде бы, – пожала та плечами.

– Ах, еще этот французский. Надоел, честное слово.

– О мон ами, ты же так рвалась его учить!

– Ах, камарада, уже не до него.

– Знаю–знаю, его затмил этот светловолосый аполлон с четвертого курса, коего имя…

– Так–так–так! Что-то ты разговорилась больно!

– Думаешь, Пашенька будет ревновать?

– Ну, пока он его не знает.

– Ой, подруга…

– Эй, Леня!

Девушки обернулись. Звонкий мужской голос раздался откуда-то снизу.

– Нехорошо товар оставлять, у тебя тут уже клиенты. Сейчас как развернутся да уйдут!

– Иду–иду, Витя! Сейчас! – и Леонид Вячеславович взвалил кучу книг на свободный краешек стола. – Так, девицы, разбирайтесь пока сами. Я сейчас подойду.

– Хорошо.

Он ушел, и подруги приблизились к столу.

– Ты смотри, как много! Тут на все пять курсов хватит.

– Да ты что! Еще останется.

– Вот это книженция! – Роза взвесила в руке огромную зеленую книгу. – Ну-ка посмотрим. Свод римских законов. Что-то, блин, не то.

– А эта! «Энеида». Н-да. Вот и Сенека, а тут какие-то рассказы…

Они перебирали книги, рассматривая обложки, страницы, порой, такие изветшалые, что и умудренному коллекционеру раритета стало бы их жаль.

Тут на глаза Розе попалась с виду очень старый большой черный фолиант с литьем.

– Уау, – произнесла она одними губами и с трепетом взяла в руки древнюю вещицу. Повертела в руках: на книге не было ни названия, ни имени автора, только красивый выпуклый узор. Она ощупала прохладную поверхность литья и открыла книгу. На пожелтевшем титульном листе была надпись на латыни готическим шрифтом:

«Maxime horribilis ut accidere hominicum possum, hic EST ut ille occubit ipsam incarnationem Mali, pulcherrima ex incarnationum».

– Что это? – раздался у нее над ухом голос подруги.

– Надо бы словарь, – Роза неуверенно перевернула страницу. Перед ее глазами возник стихотворный текст без оглавления. Руки ее дрогнули, словно книга стала тяжелей, в глазах как будто потемнело, какая-то неведомая сила сдавила виски. Роза чуть не выронила книгу из рук и, быстро захлопнув ее, бросила на стол. Она схватилась руками за голову и отошла к окну.

– Что с тобой? Роза, солнце…

– Тяжело как-то, не знаю. У меня такое иногда бывает.

– Ты пугаешь меня, подруга.

– Малокровие.

Лиза пожала плечами и продолжила изучать стопку книг. Роза обернулась, нахмурилась, подошла к столу и снова взяла книгу в руки. Книга как будто сама открылась посередине, и Роза охнула, увидев портрет юноши.

– Ух ты, кто это? – выдохнула Лиза.

Обе смотрели на юношу, одетого по-средневековому. У него было очень красивое печальное лицо, обрамленное длинными кудрями, в глазах таилась загадочная глубина. Его глаза так и притягивали, как магнит.

– Интересно, кто это, – выдохнула Роза и притронулась рукой к портрету. Что-то кольнуло ее в сердце, и она, испугавшись, быстро захлопнула книгу.

– Давай возьмем вот эти, – Лиза, между тем, уже собрала все нужные томики в стопку. – Распечатаем и вернем. Bon?

– Bon.

– Все, allons enfants de la Patrie!

***

Вечером они вновь сидели у Лизы в комнате и слушали «The String». Лиза прибирала в вещевом шкафу. Роза сидела у окна и смотрела на дождь.

– Ну, как тебе эти скрипочки? А? Ты чего такая задумчивая?

Роза неотрывно глядела куда-то и кусала ноготь. Она, вдруг очнувшись, обернулась.