Небо примет лучших. Начало пути

Одним словом, наложник здесь – наложник и на Небе. Ведь это справедливо по меркам богов – позволить выполнять на Небе ту работу, в которой слуга был лучшим при жизни, убрав все недостатки работы и взамен даровав радость. Каким же я был тугодумом, что осознал суть обещанного блаженства спустя целых десять лет рабства. И то лишь после очередной порки, когда понял, что надежды на лучшее будущее нет и никогда не будет. Поэтому…

Поэтому – к демонам такую справедливость? К демонам Небо? Лучше быть свободным от всяческих оков демоном, чем прозябать на Небесах вечным наложником?

А как же десять поколений моих предков? Пусть мне уже не до Небес, но мой род опозорен. Каково им будет в потустороннем мире, если я прекращу попытки?

Но так жить больше нельзя…

После недолгих раздумий я решил: раз мне не искупить вину на должности господина Гармонии, нужно сделать это иначе. Так, чтобы придраться было просто невозможно. Как? Смыть позор собственной кровью, с оружием в руках, как все провинившиеся. На празднике начала посевов. Если я мог очистить имя, то только там.

Праздник начала посевов отмечали с размахом. Это было сложное время для императора и его семьи. Особенно сложным считался объезд всех провинций, чтобы передать земле благословение Неба – без этого людей империи давно бы сожрала нечисть, в полях нельзя было бы работать и пасти стада. Императора всегда сопровождала многочисленная охрана, ведь путь был полон опасностей. Где опасность для Сына Неба, там и героический поступок. Где героический поступок, там и прощение. В охрану всегда старались попасть те, кто желал искупления.

Госпожа Сайна никогда не ездила с императором Алтаном, потому об этом празднике я даже не мечтал. Но случился принц Чан, который в этом году наверняка поедет со своим стареющим отцом, чтобы подхватить ношу, если тот потеряет силы. Справившись с задачей, я смог бы поехать в свите принца и, заслонив собой от опасности, очистить род.

Когда я понял это, то долго хохотал. Император – старый прожжённый интриган! Он прекрасно знал, что делает, когда отдавал меня сыну!

Стоит сказать, принц Чан был далеко не глуп. Первым делом он сменил всех моих слуг и приставил тех, кто приехал из Старого Дворца. Мне с трудом удалось оставить Нохоя. Следующим приказом меня обязали посещать покои наследника каждую ночь. Как принц уговорил наблюдателя, какими деньгами подкупил, осталось загадкой. Однако евнух не обращал на нас никакого внимания и самозабвенно писал в тетради. А я оттачивал на царственной спине искусство гармонизации через пальцы. С каждым днём у меня получалось всё лучше, а принц крепчал. Спустя неделю все его одежды стали жать ему в плечах, что обрадовало нас. И не обрадовало госпожу Сайну.

О, конечно, я боялся госпожи и везде ходил с оглядкой. Мне всё казалось, что она непременно что-то сделает. Что ж… Она сделала. Но совсем не то, что я ожидал.

Тот вечер начался обыденно. К моменту моего появления принц уже лежал на подушках с обнажённой спиной, а наблюдатель сидел за ширмой и с вдохновлённым видом водил кисточкой по бумаге. Я подвязал рукава, чтобы не мешались, и, разогрев ладони, уже привычными движениями принялся за волшебные точки. Пальцы закололо, и по жилам заструилась живительная сила, перетекая из меня в другое тело. От удовольствия принц сладко вздохнул.

– Ох, как хорошо! Промни ещё плечи – я весь день сидел…

Я послушался – и каменные, напряженные мышцы под моими пальцами постепенно расслабились. Принц удовлетворённо потянулся и, сложив руки под подбородком, вдруг сказал:

– Завтра прибудет целитель Долины Горечавки. В его честь будет большой приём.

От неожиданности я чуть не поцарапал царственное тело и отдёрнул руки.

– Но ведь… Вы, кажется, упоминали какую-то ссору? – припомнил я.

– Да. Сто лет назад по приказу императорской семьи был убит клан пика Тринадцати Ветров. Совет Бессмертных не посчитал заклинателей виновными и отказал нам в услугах заклинателей, – принц потянулся. – Продолжай, не останавливайся!

– Я ничего об этом не слышал, – осторожно сказал я, вновь надавив на точки.

– И не должен был. Подобные события – внутреннее дело императорской семьи. Для всех остальных никакой размолвки не было.

– Но тогда почему заклинатель согласился лечить вас?

– Очевидно, госпожа Сайна уговорила императора принести извинения Совету Бессмертных, – принц небрежно дёрнул плечом. – На самом деле, давно пора сделать это. Да, наша семья – сила Небес, живые боги на земле. Но мы храним народ лишь от того зла, что имеет живую или мёртвую душу. Заклинателям как силе Природы подвластны бездушные твари, стихии и болезни. Мы – дополнение друг друга и должны жить в мире, ведь мы делаем одно дело.

Принц Чан помолчал и вздохнул:

– Может, если бы вместе с братьями в тот день был хотя бы один заклинатель, они выжили бы… Наверное, император тоже подумал об этом.

В горле стало сухо. Руки задрожали. Я слушал принца почти с ужасом, и в бронзовом кувшине у изголовья постели отражалось моё застывшее лицо.

Лечение было не закончено! Принц только начал расти! Да, у меня получалось, но где мои жалкие потуги, а где методы тысячелетней школы?

– Вы, должно быть, рады. Вами наконец-то займётся целитель, – с трудом выдохнул я.

Сердце колотилось, словно перепуганная птаха о прутья клетки. Если я не смогу довести лечение до конца, то вернусь к госпоже Сайне, не попаду в сопровождение на праздник посевов, не смогу смыть позор…

Принц повернул голову. Профиль у него был выразительным, как у всякого благородного человека.

– Боишься, что верну госпоже Сайне?

Я покосился на ширму, за которой прятался наблюдатель. Евнух, конечно, был предан принцу… Но какому слуге не хочется выслужиться и получить чуть больше, чем обычно?

– Я бесконечно почитаю госпожу. Но вас, конечно, я почитаю больше, ведь вы наследник и будущее нашей Поднебесной.

Губы принца Чана искривила усмешка. Он вновь отвернулся:

– Да, я рад, что мной займётся мастер своего дела. Не думай, ты весьма искусен! Я даже помыслить не мог, что жизненную силу можно передавать так. Но между мастером тысячелетней школы и самоучкой, каким бы он ни был гениальным, я выберу мастера.

И, дождавшись, когда моё лицо затопит бледность, принц добавил:

– Впрочем, если вы будете лечить меня вдвоём, я не буду возражать.

Сжавшая внутренности рука немного разжалась. Я с трудом удержался от того, чтобы не облизнуть пересохшие губы, прикрыл глаза и поклонился.

– Благодарю за милость. Значит ли это, что я могу рассчитывать на своё место за праздничным столом?

– Ты? На приёме в честь заклинателя? Вместе со всеми лекарями? – развеселился принц.

Он перевернулся на спину и окинул меня взглядом, от которого я почувствовал себя куском протухшего мяса.

– Ха! Почему нет? Ты же как-никак сделал то, что не удалось всем этим напыщенным старикам. Пожалуй, это будет забавно, – рассмеялся принц. – Знаешь что? А позли их как следует! Ты же можешь сделать это так, чтобы тебя нельзя было наказать?