Месть до первой крови

Месть до первой крови
Ирина Уланова

Очередное дело маленького детективного агентства кажется незамысловатым: заказчик подозревает молодую жену в измене и требует предоставить доказательства. Однако чем дольше Миша Дорофеев наблюдает за юной и взбалмошной Линой, тем больше не доверяет самому заказчику, которого он даже ни разу не видел – общение идет через посредника. Но и изменница Лина не так проста, как кажется на первый взгляд – у нее гостит подруга, которая оказывается ни много, ни мало следователем прокуратуры. А другая ее подруга найдена убитой при загадочных обстоятельствах.

Глава 1. Мост Самоубийц

Южный мост в Старогорске в народе прозвали Мостом Самоубийц. Тот даже внешне был наредкость уродлив: нелепое сооружение из железобетона высилось на южной окраине города. Четыре года назад здесь затеяли грандиозную стройку микрорайона, который должен был располагаться на обоих берегах реки, тогда же проложили и мост. А потом случился очередной экономический кризис – стройку пришлось заморозить. Заложенные высотки, правда, спустя время решили достроить: теперь на левом берегу хоть и высились дома, но правому же – самому отдаленному и глухому району Старогорска – навсегда, похоже, предстояло остаться мрачным пустырем. Так же, как и мосту. Ничего удивительного, что горожан, погруженных в невеселые мысли, тянуло сюда как магнитом.

По прямому назначению мост не работал ни дня, потому поблескивающая лакировкой иномарка часа в три ночи въехавшая на Южный мост, осталась незамеченной. Автомобиль резко сбавил скорость, на "черепашьем ходу" добрался примерно до середины и остановился. Водитель вышел медленно, словно крадучись. Он зябко кутался в дорогой небрежно накинутый пиджак, но, казалось, его знобило не столько от майского ночного сквозняка, сколько от каких-то своих мыслей. Мужчина боязливо огляделся по сторонам и при любом постороннем звуке готов был тут же уехать. Но опасаться оказалось нечего, хотя ночь не была тихой – сегодня праздновали Первомай. Мало кто помнит, что именно отмечают в этот день, но Старогорск городок маленький и, как все маленькие городки, традиционный. Раз дали два выходных дня, значит нужно праздновать. Да не сидя по-тихому в квартирках, а по полной программе: с гостями, групповыми прогулками по ночному городу и пьяными песнями во весь голос. Так что окна в домах горели всю ночь, кое-где вспыхивали звездочки фейерверков, даже доносились веселые вопли, заставляя мужчину вздрагивать и торопливо озираться по сторонам.

Решившись, наконец, он вернулся к машине, открыл дверцу объемного багажника и еще несколько секунд смотрел на страшный сверток из бледно-розовой шелковой простыни. Из свертка выбилась прядь светлых волнистых волос, а в центральной его части разливалось темно-вишневое пятно.

Почти не чувствуя тяжести, мужчина поднял кого-то, укутанного в простыню, на руки, сделал несколько шагов к перилам моста и еще секунд десять не решался отпустить. Когда тело с шумным всплеском все же вошло в воду, он смотрел сверху: вопреки его опасениям, оно почти сразу пошло ко дну, лишь бледно-розовая простыня какое-то время стелилась по поверхности, словно дразня своими вишневыми потеками. Уже не колеблясь, мужчина вытащил из кармана брюк некогда дорогой ему, но теперь уже ненавистный револьвер и бросил вниз. Ещё один всплеск. Потом – тишина.

Словно сама судьба ему благоволила – покинул мост он опять же незамеченным.

***

Дорофеев с утра зевал и клевал носом, что было, конечно, не позволительно. Он снова не выспался. Домой явился заполночь, а в семь утра уже занял пост у дома номер десять по улице Суворова. Нынешний его "объект" усидчивостью не отличался. С утра пораньше его следовало принять, потом часов до двенадцати можно было расслабиться и даже успеть заскучать. Зато во второй половине дня Миша только и поспевал таскать груз [1 - «груз» – объект, за которым ведется оперативное наблюдение (спец. термин)] с одного конца города на другой, да пробивать номера машин, в которые тот садился. А связи [2 - «связь» – посторонние, вступившие в контакт с объектом (спец.термин)]!.. Знакомых у объекта оказалось море, и каждому то флешку передаст, то книгу. Все это следовало отмечать в блокноте, встречу с каждой связью фиксировать на фотоаппарат, а трижды в неделю делать подробный отчет заказчику [3 - «заказчик» – инициатор оперативного наблюдения (спец. термин)].

Нет, объект не был террористом, наркодиллером или шпионом – обыкновенная девчонка-студентка, неверная жена заказчика. Дело рядовое и похожее на кипы остальных, как брат-близнец. Заказчик уверен, что жена ему изменяет, а Мишина задача предоставить ему официальное подтверждение или его опровергнуть. Ну что ж, желание клиента – закон: хотите официального подтверждения – берите, кушайте на здоровье. Будет вам и фото влюбленной парочки в ресторане, и поцелуи при луне, и постельные утехи даже, если хотите. Девчонка была довольно симпатичной, разве что полновата на Мишин вкус. Монашеским поведением она не отличалась: словно бабочка порхала из одной веселой компании в другую. Нет, не бабочка… капустница – вот так будет точнее. Капусту эта бабочка любила очень – зелененькую, хрустящую, в долларовом эквиваленте. Хотя не гнушалась брать и мехами. Вчера, например, Миша полдня таскался вслед за ней по бутикам, где седовласый «папик», владелец серебристого «Ниссан», выбирал Капустнице шубу.

Но сегодня все шло наперекосяк… в восемь утра «объект» ни с того направился в Университет, впервые за все время слежки, а спустя час вдруг позвонил инициатор оперативного наблюдения. Именно в тот момент, когда Капустница снова появилась в поле зрения, явно куда-то спеша.

– Я перезвоню позже, – торопливо заговорил Дорофеев, – объект только что…

– Михаил, я и звоню насчет объекта. Вы сейчас около Университета? Уезжайте сейчас же.

Первая мысль, которая промелькнула у Миши – его срубили[4 - «срубить» – (здесь) раскрыть, обнаружить оперативное наблюдение (спец. термин)]. И кто срубил? Не матерый зек, а девчонка какая-то… Как такое могло выйти? Где он прокололся? Он ведь и машины меняет, и внешне маскируется…

– Что случилось? – злясь на свою безалаберность, спросил Миша.

– Ничего, просто уезжайте и как можно скорее.

– Я что-то сделал не так?

– Черт вас дери! – взорвался вдруг собеседник. – За что вам платят деньги, чтобы вы вопросы задавали?! Так хочет Владимир Андреевич!

Не прощаясь, Михаил отключил телефон, ругнувшись вполголоса, и начал выворачивать руль, покидая стоянку. Краем глаза он заметил, что Капустница оглядывается и смотрит на часы – и правда ждет кого-то, а он эту связь упустит.

Владимир Андреевич был инициатором наружного наблюдения, а по совместительству и обманутым мужем Капустницы. Человек чрезвычайно важный и занятой. Настолько занятой, что даже договор с агентством подписывал не сам, а через своих подручных. Хотя Миша подозревал, что здесь дело не столько в занятости, сколько в надежде сохранить свое инкогнито. Разумеется, ему это не помогло, достаточно было покопаться в биографии Капустицы, чтобы узнать фамилию ее последнего мужа.

Конечно, Михаил понимал, что и приказ сворачиваться был не просто блажью заказчика. Он на что угодно готов был спорить, что встреча у Капустницы назначена именно с его клиентом, а тот не хочет, чтобы Миша их встречу видел. Бес его знает почему. Можно было бы, конечно, остаться и втихаря понаблюдать, но зачем? Ответ наверняка окажется банальным в своей глупости, да к тому же Мише не был интересен ни заказчик, ни Капустница, ни их надуманные проблемы. Впрочем, личных дел у Дорофеева все равно не нашлось, и он направился на другой наблюдательный пост, к месту жительства Капустницы.

Автомобили на стоянке были под стать квартирам – элитные. Видно по недоразумению здесь затесалась красный четыреста двенадцатый «Москвич», хозяин которого – парень с видом гроссмейстера, обдумывающего ход, и одетый в домашнее трико – копался в двигателе. К нему-то Миша и подошел:

– Закурить не найдется? – Миша, поигрывая зажигалкой, прислонился спиной к боку машины. Оглядел дворик. На улице ни души.

– Не курю, – процедил парень, даже не глядя на Мишу.

– Что ты там возишься, – не отставал Дорофеев, – машина новая – техник месяц назад движок поставил. Шифруешься, что ли, Штирлиц?

Вот тут-то парень аж вспыхнул и отскочил от машины:

– Михал Саныч, я же работаю! На меня и так все проходящие косятся… по-моему что-то подозревают.

– Подозревают… Здесь на НЛО меньше бы внимания обратили, чем на твое корыто. Ты так и не разговаривал с Агатой, чтобы тебе тачку приличную выделили?

Парень, его звали Эдиком, молчал, насупившись, и разглядывал внутренности машины.

После первого же своего дежурства молодой напарник учудил: не вернул выданную ему «Шевроле-Лачетти» с улучшенными ходовыми качествами в гараж, а повез на ней подружку загорать на пляж. Миша тогда еле уговорил начальство дать пацану второй шанс – остановились на том, чтобы выделить непрезентабельный с виду «Москвич», начинка которого, впрочем, была заменена и мало чем уступала той же «Шевроле».

– Ладно, сегодня сам поговорю с начальством. А ты на этом драндулете сюда больше не приезжай. И маскировку смени.

Эдик в предвкушении нового автомобиля оживился и бодро ответил:

– Есть, шеф!

– Ты еще козырни, – поддразнил Дорофеев.

Эдик до увольнения из полиции около двух месяцев был опером в местном РУВД, но практики наружного наблюдения совсем не имел. Неделю назад Миша переманил его в детективное агентство «Агата»: парень был толковым, хоть и хитроватым – себе на уме. Например, после того дежурства он честными глазами смотрел на Мишу и с видом хронического идиота уверял, что думал, будто машину ему «насовсем» дали. Но Дорофеев с этим мирился, понимая, что одновременно и умные, и честные полицейские остались разве что в советских фильмах про милицию.

Да и сам Миша был далек от идеала честности.

– Михал Саныч, я вот что думаю, – закрывая, наконец, капот, заговорил Эдик, – какой смысл мне здесь целыми стуками торчать? Днем она все равно на хате не появляется. Может, я лучше по городу ее таскать буду, у вас на подмене?

– Это не наша с тобой забота, Штирлиц. Заказчик хочет, чтобы ты вычислил, кто заходит к ней в квартиру. Вот и вычисляй.

– Да никто к ней не ходит! До подъезда подвозят – и от ворот поворот. Динамщица… А если кто позже туда поднимается, то как же я его вычислю? Это шестнадцатиэтажка, сколько здесь народу шляется! Под дверью у нее мне, что ли, ночевать?!

– Надо будет – переночуешь. А пока фиксируй, кто из незнакомых мужиков в подъезд заходит. Кто из них с цветами и шоколадом. Дверь-то с домофоном, так что приглядывайся, кто звонит, а кто своим ключом открывает. С консьержем знакомство заведи.

– Нет здесь консьержа. Третий день, говорят, в больнице с гастритом лежит, – хмуро пробубнил Эдик.

– Кому квартира официально принадлежит, узнал?

– Узнал… На мужа ее квартира оформлена.

При этом напарник так выразительно ухмыльнулся, что Миша еще раз убедился: не зря он его переманил, парень толковый. Дело в том, что, согласно договору с агентством «Агата», имя заказчика должен знать только тот детектив, который непосредственно оформлял договор с клиентом. В данном случае это был Миша. Для остальных сыщиков, даже для руководства, заказчик оставался безликим Заказчиком. Паспортные данные объекта наблюдения точно также были известны только ограниченному кругу, а для общения между собой грузу давался псевдоним, лучше всего отражающий его сущность.

Но Эдик, судя по его ухмылке, клиента вычислил.

Пока Миша стоял на светофоре, возвращаясь с улицы Суворова, мимо с переливчатым возгласом сирены пролетел на красный свет полицейский «УАЗ». Миша сглотнул и потянулся за сигаретами. Странно… Столько времени прошло, а при каждом вое сирены сердце его начинает учащенно биться. Михаил до сих пор каждую машину с синими номерами провожает взглядом; каждому участковому, даже незнакомому – кивает, как и раньше. Все не может привыкнуть, что теперь он чужой.

Снова вспомнилось, как недели две назад Миша случайно встретился с операми из отдела Русакова, где сам работал когда-то. Вспомнилось, как ребята резко оборвали разговор при его появлении – встрече они были рады, но…чужой он и есть чужой. На простой вопрос: как дела? – ребята немного задумались. Потом Макс Федин начал рассказывать, что квартиру новую снял, ремонт затеял. Второй опер с завистью оглядел новую Мишину «Тойоту», поинтересовался, где лучше в кредит машину брать – Миша подробно объяснил. На том разговор и затих. Говорить-то было больше не о чем… Да чего там – сделанного не вернешь.

…В полиции, тогда еще милиции, Миша работал с восемнадцати лет. По молодости почти случайно попал в оперативно-поисковое управление ГУВД, которое сперва казалось ему почти разведкой: настоящие актерские маскировки с несложным гримом и париками, слежки, специализированные словечки, непонятные ни одному обывателю. Это не говоря об аппаратуре, вроде камер, вмонтированных в дипломаты, авторучки, пуговицы – раньше Миша такие видел только в кино про шпионов. Однако уже через год новизна ушла, а романтика приелась – Дорофееву в ОПУ стало скучно. Только и знай, что шаг в шаг следуй за объектом или часами до одури просиживай в машине под его окнами. Инициативу проявлять – запрещено. Свихнуться можно! Миша уже начал подумывать совсем из полиции увольняться, но тут старый приятель Ваня Соколок из Старогорского уголовного розыска дал наводку, что у них освободилось место. Так Миша стал опером. Старогорск хоть и считается городом тихим, но работа для угрозыска там была всегда, да и время тогда было неспокойное.

А однажды просто не повезло. Поздно вечером возвращался с работы, спокойно допивая пиво – улица пуста, а двое парней тащат в машину девчонку – та кричит, отбивается, редкие прохожие делают вид, что не слышат. Дорофеев окинул взглядом дорогущий джип с московскими номерами и понял, что у него будут неприятности. Но все равно вмешался – засветил корки с именем-фамилией и предложил разойтись с миром. Его, конечно, послали, посмеялись только между собой. Парни были здоровыми, и спортзал явно посещали как минимум три раза в неделю, в отличие от Миши. Только когда Дорофеев достал ПМ[5 - «ПМ» – пистолет системы Макарова, табельное оружие работников МВД], девушку отпустили, и то скорее от неожиданности. А когда та убежала, поперли на Мишу. Они почему-то были уверены, что Миша не выстрелит, но Дорофееву уже деваться было некуда: с одним бы он, возможно, справился без оружия, но их было двое. А убегать ему, капитану милиции, от московских мажоров было не комильфо. Желая припугнуть, Миша сделал предупредительный выстрел в воздух. Но неудачно – пуля попала в фонарный столб и рикошетом вошла в лобовое стекло джипа, застряв в обивке сиденья. Зато парни действительно струхнули, назвали Дорофеева отмороженным на всю голову и – бледные, на ватных ногах – убрались.