Два компонента счастья

– Нет! Гуляй дальше. А если тронешь меня, посажу!

– Прекрати, Лика, ты не сможешь ничего доказать. Не сомневайся, адвокат…

– А скандал? Твоему отцу не понравится, что фамилию полощут все кому не лень!

– Брось! Нынче скандалы только помогают раскручиваться. Ты в каком веке живёшь?

Он всё-таки нашёл ключ! Услышав лёгкий скрежет, я схватилась за ручку, не давая её повернуть. Конечно, эту борьбу не выиграла бы, но мне повезло: в прихожей раздался звонок. Потом ещё и ещё. Кто-то настойчиво трезвонил, а потом стал стучать.

– А вот и полиция! – уверенно заявила я.

Может же такое быть? Например, наряд был неподалёку и, получив по рации задание, приехал в адрес. Очень хотелось так думать. Эдик выругался и пошёл смотреть, «кого там принесло».

***

Напряжённо вслушиваясь в звук удалявшихся шагов, я прижалась лбом к дверному полотну – не сразу смогла двигаться. Однако долго стоять нельзя. Пока Эдика отвлекли, надо драпать. Стараясь не стучать каблуками, я кралась через гостиную и прислушивалась к перепалке в прихожей.

– А я вам говорю, лейтенант, что это ошибка, мы никого не вызывали!

– Позвольте всё-таки войти, – голос показался мне знакомым, – и убедиться что с гражданкой Славцевой всё в порядке.

– Разумеется в порядке!

– Мне нужно услышать её версию.

– Да как ты смеешь! А ну убери копыта! – Эдик пытался закрыть дверь, но с той стороны оказался вовсе не слабак:

– Оскорбляете полицейского при исполнении?

Дверь раскрылась шире, за ней оказался мой водитель. Он сумел перешагнуть порог. Всё ещё держась за раскрытую дверь, хозяин загораживал дорогу. Гена выглянул из-за него и замер, брови поползли вверх, рот приоткрылся – в таких случаях говорят: челюсть отвисла. Я обернулась к зеркалу. Да! Есть чему удивиться. Одежда в беспорядке, волосы растрёпаны, тушь размазана…

Положила на подзеркальник телефон, схватила массажную щётку и стала причёсываться. Эдик обернулся со словами:

– Ну вот видишь, лейтенант, жива-здорова гражданка Славцева.

Воспользовавшись ослаблением внимания хозяина, Гена сумел просочиться в прихожую и встал около коробок:

– Что тут произошло?

Вытирая следы туши влажной салфеткой, я передёрнула плечами:

– Эта сволочь пыталась меня изнасиловать.

– Лика! – возмутился Эдик, шагнув ближе. Наткнулся на вытянутую руку мнимого полицейского и обратился к нему: – Она шутит, разве не видно? Мы с невестой занимались любовью, просто ты не вовремя припёрся, вот она и злится.

– Совести у тебя нет, Комов! – заявила я, засовывая телефон в сумочку. – Видала я такую любовь…

Демонстративно достала связку ключей, потрясла позвенев и бросила на подзеркальник. Туда же положила колечко, подаренное в день помолвки.

Эдик потянулся ко мне:

– Лика! Прости, если был груб, этого больше не повторится!

Я отшатнулась, повесила сумку на плечо:

– Лейтенант, вы поможете?

Схватилась за одну из коробок, глазами показывая на другую.

– С удовольствием, – усмехнулся водитель, пресекая попытки Эдика дотянуться до меня.

Я выскользнула на площадку. В прихожей продолжалась борьба. Комов рыпнулся за мной, но Гена двинул его коробкой. Эдик потерял равновесие, отлетел, ударился спиной о кухонную дверь, та раскрылась, а он сел на кафельный пол, со всего маху ударившись пятой точкой. Пока Эдик поднимался и выходил из квартиры, мы успели заскочить в лифт. Угрозы доносились уже через закрывшиеся двери:

– Я сейчас же позвоню в отделение, лейтенант! Тебя попрут из органов, даже не думай, что выкрутишься!

На меня напал истерический смех. Не знаю, как не выронила свою ношу, руки ослабли, колени дрожали, пришлось прислониться к гладкой стенке кабины. Пол слегка вибрировал, мы опускались почти бесшумно. Гена смотрел на меня сочувственно. Ни о чём не спрашивал, за что я была очень благодарна.

Увидев меня в обнимку с коробкой, консьержка привстала со своего креслица:

– А-а-аэ-э? А Эдуард Вадимович?

– До свидания, – только и смогла я выдавить сквозь зубы.

Гена открыл и локтём придержал дверь, дожидаясь, когда я выйду, потом весело крикнул Лидии Викторовне:

– Всего доброго, барышня!

Каким после непривычного обращения стало её лицо, я не посмотрела, сбежала по ступенькам и кинулась к машине. По спине полз холодок: что если Эдик пустится в погоню?

К счастью, до этого не дошло. Скорее всего, Комов наблюдал за нами в окно и очень удивился, увидев, как мы грузим коробки в багажник и садимся – я на пассажирское сидение, а «полицейский» за руль.

Ехали в тишине. Наступило время вечерних «пробок». Гена сосредоточенно вёл машину, то и дело двигая карту на навигаторе, выбирал пути объезда. Я прижалась виском к прохладному стеклу, печально рассматривая незнакомые улицы. По тротуарам спешили нарядные дамочки с покупками, молодые мамы с детьми, стайки подростков, парни и девушки. Весна… Почему мне так паршиво?

Собственно, удивляться нечему. В крушении устойчивых иллюзий приятного мало. Я знала Эдика с самого детства, ничуть не сомневалась в том, что он порядочный, достойный человек. Гнилая суть во всём великолепии открылась не вдруг. Поначалу, узнав об измене, я обиделась, но всё-таки готова была простить: не вернуться, а хотя бы сохранить видимость приятельских отношений. Теперь даже звук его имени был неприятен, стоило подумать о нём, тут же вспоминала удушливый запах постели, на которой меня удерживали силой.

Долгая дорога на окраины столицы вернула меня в состояние равновесия. Было и прошло! Не стоит бередить душу бесконечным прокручиванием случившегося, нужно строить свою жизнь заново. И на это раз без внешнего управления! Додумавшись до простой истины, я испытала благодарность к сидящему рядом человеку, ведь не приди он на выручку, я бы вряд ли сумела выбраться из квартиры Эдика без потерь.

Села ровно и повернулась с улыбкой:

– Ген, а почему он принял тебя за полицейского?

– Ха! – подмигнул мне Геннадий, – я корочки показал! Липовые, правда. Хорошо, что этот козёл был не в том состоянии, чтобы внимательно изучать.

Он, держа руль одной рукой, достал из кармана и протянул мне красную книжицу. Раскрыв, я увидела удостоверение с фотографией знакомого водителя в форме лейтенанта полиции. Сама бы приняла за настоящее, не сразу заметила мелкие буковки: «для розыгрышей».

– А зачем тебе?

– Да-а-а… так! На дороге всякое случается, иногда достаточно помахать перед носом какого-нибудь кретина, чтобы тот поостыл.