Всегда буду рядом

– Не сейчас, – Аня подняла руку. – Видишь, пальцы дрожат. Поправлюсь, подпишу.

– Ух, ты! У меня будет книга с автографом автора! Вот Фома удивится. Моя подруга – настоящая поэтесса!

Аня улыбалась, радуясь смене темы. Шалость понесло:

– Покажу завтра тёткам! И Мите, конечно.

– Не стоит.

– Покажу-покажу. Молчи! Ничего не понимаешь! Старостина от злости лопнет.

– Причём тут она? Шалунья, ты неисправима.

Теперь Шалость переключилась на Геннадия. По её словам, сделать такой шаг мог только влюблённый мужчина.

– А что? Вариант. Будешь богатенькой. Смотри, нос не задирай!

– С чего это я буду богатенькой, – смеялась Анюта, – хорош выдумывать!

– У Филоретова какие-то тёрки с сынулей, но без наследства не оставит.

– Люська! Прекрати. Не слушаю тебя. И вообще, дай спокойно поболеть.

– Хочу тебе счастья, подруга, – заговорила серьёзным тоном Люся, – неловко даже, у меня так удачно всё складывается, а ты…

Аня замахала руками, показывая, что её терпение на исходе. Шалость скривила рот, пожала плечами и пошла к выходу:

– Раз так, ухожу. Дверь захлопну, валяйся – болей.

Визит подруги подействовал на Аню благоприятно. Она прекратила себя мысленно препарировать, выпила лекарства и задремала. К вечеру совсем поправилась, хоть на работу выходи завтра. Валерии Павловне пришлось поднять шум, чтобы убедить дочь отлежаться, как и велел доктор, до среды.

Стас не звонил. Странно всё-таки. Мог бы поинтересоваться её самочувствием. Вчера сказала ему, что горло разболелось, когда попросила домой увезти. Анюта лежала, смотрела в потолок и размышляла о том, кем считает её Стас и как ей воспринимать его. Съездили в Москву, поплясали в клубе… Что такого? С другой стороны, стал бы он приглашать девушку, будь она не интересна?

Люся позвонила довольно поздно. Родители уже улеглись, Ане пришлось идти в ванную разговаривать, чтобы не разбудить их. Голос у подруги был встревоженный. Даже и не вспомнить, когда она так волновалась – вечные «хи-хи» делали Шалунью в глазах окружающих совершенно невосприимчивой к проблемам.

– Знаешь, Кузя, куда ты влипла?

Не дождавшись ответа – Аня как раз прошла в ванную – Шалость сообщила:

– Фома сказал, тот клуб, куда тебя угораздило попасть, на плохом счету, и уже давно.

– Я сама не запомнила, что это за клуб, а Фома твой…

– Они по локализации телефона посмотрели.

– По чему? – изумилась Аня.

– Может я и не так чего усвоила… Короче, есть карта, по которой можно проследить, где и когда был твой мобильный. Въехала?

– Ну?

– В этой вшивой «Обезьянке» – так прозвали клуб – девушки пропадают!

Аня выдержала паузу, рассматривая бледное лицо, отражённое зеркалом, и постаралась как можно бодрее сказать:

– Прям там и пропадают? Чушь какая-то.

– Прямо или криво – не известно. Только несколько девушек исчезли, а в последний раз их видели в «Обезьяне».

Подруги молчали. Аня смотрела, как из плохо закрытого крана капает вода и морщилась. Горло саднило.

– Люсь, – собственный голос показался жалобным до крайности, – спроси у Фомы адрес, я туда съезжу.

– Совсем сбрендила? Не вздумай.

– Надо одного человека найти. Очень.

– Стаса?

– Нет, Мишу. Мальчик молоденький. Он мне помог…

Уверенность в том, что Ане просто позарез надо расспросить Мишу о «Вадиме», росла. О том, что парнишки может и не оказаться на месте – не прописан же он в этой «Обезьяне» – не подумала. Люся загорелась. То ли прониклась подружкиным тоном, то ли саму взяло любопытство:

– Одну не отпущу. Завтра с Фомой поедем. После смены. Я, может, опять пораньше отпрошусь. Скажу, тебе уколы делаю.

– Да ладно! Умеешь? – Засмеялась Анюта. Ей стало очень-очень хорошо от Люськиного понимания и поддержки.

Простились. Больная заглянула на кухню, хлебнула воды и отправилась в постель. На сей раз она спала спокойно.

Миша

Утром Аня уселась перед компьютером. Глянуть, что там, на «Стихи. ру», в Фейсбуке и вообще… в мире? Литературный сайт не порадовал – читателей мало, рецензий нет, зато на Фейсбуке фотография с книгой в руках набрала кучу лайков и комментариев. Отметились почти все виртуальные друзья. Аня раньше подписывалась на творческие странички, теперь «коллеги» не скупились на поздравления, сыпали комплиментами, приглашали поучаствовать в конкурсах.

Кузницина увлеклась и не сразу поняла, о чём щебечет позвонившая с утра пораньше Люся.

– Забыла, что ли? Мы ж договорились ехать в «Обезьянку». Через пять минут спускайся, машина будет у подъезда.

Аня кивнула, отключилась и поставила телефон на зарядку – трубка плакала всё утро – хоть немного подкрепится. Наряжаться и прихорашиваться времени не было. Наскоро причесалась, влезла в джинсы, пушистый свитер и кроссовки.

Хёндай урчал у подъезда. Фома опустил стекло, кивнул. Выбираться и демонстрировать галантность не стал. Кузницина сама открыла дверцу, забралась на заднее сидение. Там ей распахнула объятья Люська. Подруга сделала круглые глаза, приложила палец к губам и махнула головой, указывая вперёд. На правой чашке сидел плечистый парень с бритым затылком.

Пока ехали, девушки помалкивали, парни время от времени обменивались короткими репликами. Бритый ответил на звонок и два раза произнёс: «Так точно». Аня чувствовала себя разведчицей на задании. Шалунья сидела смирно, но то и дело строила рожицы, изображая отношение к происходящему при помощи мимики: велено молчать – молчу, но всё это до крайности весело!

Клуб назывался «Кокосовая пальма». Позавчера Анна не заметила нависающих над козырьком букв, видела лишь витрину с чучелом обезьяны на стволе дерева. «Визитная карточка» и дала заведению народное имя.

Внутри было пусто. Две восточные женщины тёрли полы, на сцене их соплеменник двигал ящики. Навстречу группе товарищей из затенённых глубин вышел одетый в растянутую футболку и драные джинсы моложавый человек, которого в тот вечер Аня видела разряженным как для конкурса карнавальных костюмов.

Пока мужчины разговаривали, Шалость и Кузницина переминались с ноги на ногу в центре просторного помещения. Наконец, Фома указал собеседнику на Анюту и вместе с напарником ушёл в служебные помещения.