Всегда буду рядом

В мужском роде о ней? Анюте стало не по себе, она с ещё большим вниманием разглядывала едва приметную точку в небе.

– …достойный другого обрамления. То, что я скажу, может показаться подозрительным, но, поверь, я желаю тебе только добра, только обеспеченных, наполненных творчеством лет…

Кузницина вслушивалась всё напряжённее. Права Люська? Филаретов-младший влюблён? Замуж зовёт или в сожительницы? Девушка мяла сумку, рискуя превратить содержимое в фарш. Старалась скрыть волнение, но частое дыхание выдавало. В висок беспокойным мотыльком бился пульс.

– …Будешь жить в Москве, в просторной удобной квартире. Захочешь путешествовать – можно и это устроить. А так… совершенствуй поэтический дар. Любые курсы, мастер-классы, специальная литература… Всё оплачу…

Да просто – рай! Кузницина закусила губу. Где подвох? Должен быть подвох!

– …Надеюсь, предложение тебя заинтересовало, – завершил монолог Геннадий.

Ещё бы не заинтересовало! Аня обернулась, но молодой человек смотрел в сторону, так что выражения глаз невозможно было понять.

– Прости, я не увидела предложения. Замуж зовёшь или что-то другое?

– В каком-то смысле замуж, – не оборачиваясь, ответил Гена.

– Опять не понимаю. Что значит «в каком-то смысле»?

– Фиктивно. Будешь по документам Филаретовой. Надеюсь, прославишь фамилию, – он, наконец, повернулся, – спать вместе не придётся.

Что-то новенькое в фиктивных браках. От неё-то что требуется? Прославлять фамилию Филаретовых? И так в Форбс не последняя, куда уж славней. Аня закрыла рот, заметив, что челюсть у неё отвисла. Потянула ручку двери, та не поддавалась.

– Открой, пожалуйста.

Геннадий отрицательно покачал головой и спросил:

– Что тебя напугало? Уйдёшь из НПО. Разве тебе по душе мартышкин труд? На что тратишь молодость? Удивляюсь, как вы там с ума не сходите!

– Да уж потратила, – пробурчала Анюта, продолжая мучить ручку, – открой.

– Разве я прошу чего-то неподобающего? Формально будешь считаться моей женой. Проводить дни так, как угодно. В достатке и удобстве. Захочешь иметь прислугу – пожалуйста. Захочешь хозяйничать сама – не стану возражать. Одно лишь условие…

А вот! Добрались и до условий. Какова же плата за рай земной? Аня замерла. Ну?

– Родишь ребёнка.

– Погоди-ка… Спать не будем, ты сказал. Непорочным зачатьем предлагаешь воспользоваться или от другого мужчины…

– От меня. Я предоставлю материал.

– Какой щедрый! – воскликнула Кузницина, – а я ещё и не соглашаюсь, дурр-ра! Материал он мне предоставит! Пошёл ты! Открой дверь!

– Анечка, прошу подумать. Мы сможем развестись, если что, – голос Геннадия стал умоляющим, да и сам он выглядел жалко: утратил лоск, надменное выражение лица исчезло. – Если ты не согласишься, даже не представляю, где найти нормальную женщину… Отец дал сроку месяц, иначе сам обеспечит меня невестой. Мне бы не хотелось.

Блин блинский! Ей стало жалко этого человека. У богатых, что называется, свои слёзы. Но сдаваться Кузницина не собиралась.

– Месяц-то ещё есть. Найдёшь. Открой!

Ручка поддалась, ловушка распахнулась, Анюта чуть не выпала на асфальт. Выбралась, с силой шарахнула дверцей. Обежала вокруг машины, направляясь к подъезду. В спину ей сказали:

– Думай. Жду ответа.

Аня не помнила, как вбежала по лестнице. Не заходя в квартиру, достала мобильный посмотреть, нет ли сообщений.

– Что же ты, Вадик? Где твои предупреждения?

К вечеру разболелась голова, опять драло горло. Анюта, точно зомби, бродила по квартире, глотала одно обезболивающее за другим. Мать, вместо того, чтобы сжалиться над несчастной, устроила выволочку: надо же додуматься, шастала где-то целый день, когда надо лежать спокойно в постели!

Наконец, молотобоец в башке угомонился, Аня затихла в своём гнёздышке, сквозь дрёму слушая перебранку родителей. Отец вступился за безалаберную дочуру: она уже взрослая, незачем отслеживать каждый шаг. Тема была не нова, дискуссия, по обыкновению, затянулась, финала Анюта не услышала – заснула.

Непонятки

После болезни на работу еле притащилась. Ходишь каждый день как заведённая, вроде и ничего, а стоит выпасть из ритма, так хоть кричи. Прав Геннадий – Кузницина предпочла бы творчество однообразному труду. Школьницей мечтала пойти в журналистику, а ещё лучше – на сценарный ВГИКа, но с теми результатами ЕГЭ по русскому и литературе, которые Аня умудрилась получить, имея при этом пятёрки в табелях за все годы, не то что на бюджет, даже на платное обучение не взяли бы. Тем более что платить за неё никто не собирался.

До разговора с Филаретовым Анюта не слышала о курсах и мастер-классах по сочинительству. Как большинство человечества, считала, что издают книги и печатаются в журналах лишь те, кто окончил Литературный институт или хотя бы получил филологическое образование. Не говоря уже о таланте, наличие которого у себя Кузницина стеснялась признать. Радовалась, когда очередной скороспелый стишок находил приют на литературном сайте. Баловство да и только, отдушина в однообразной действительности. Неожиданно обретённый сборник совершил переворот в душе поэта-любителя. Геннадий не зря потратил деньги: десять иллюстраций, продуманная вёрстка, удачный дизайн обложки делали книгу подарочным изданием. Хотя оно и было подарочным, ведь Гена готовил сюрприз другу. Другу?

Замерла, окаменев от мелькнувшей в голове догадки. Аня стояла на входе в цех. Остолбеневшую сотрудницу толкали спешившие к рабочим местам тётушки, та ничего не видела, не слышала, не чувствовала. Вот оно что! Генеральный бредит наследниками, а единственный сын… Вот откуда ультиматум и невыполнимый срок! Вызвала в мозгу образ Геннадия. Обычный с виду парень – ухоженный, элегантный, несколько высокомерный, что для «золотого мальчика» неудивительно. Ему не нужна женщина, только ребёнок. Неприятное чувство шевелилось в груди, остро захотелось избавиться от мыслей об этом человеке. Кузницина тряхнула волосами и поспешила в «аквариум», чтобы отдать табельщице больничный лист.

Старостина – та самая, о которой сплетничала Шалость – сидела в комнате одна. Заметив Аню, табельщица сделала официальное лицо. Кузнициной показалось странным, что женщина не завела разговор на постороннюю тему, за ней водилась привычка строить из себя светскую даму.

Взгляд Анюты скользнул по небольшой, склонной к полноте фигуре, по небрежно заколотым волосам средней длинны, пепельного цвета. Сохраняя бесстрастное выражение, Старостина приняла документ. Аня подождала ещё мгновение и повернула к выходу. Сквозь стеклянную стену успела заметить порхавшую по цеху Шалость. Подруга пробиралась к столу, одаривая тётушек сияющей улыбкой. Однако, заметив в глубине помещения Кузницину, посерьёзнела, отвела взгляд и уселась. Прямая спина выдавала несвойственную Шалунье скованность. На приветствие Люся не отреагировала. Теребила заготовки с таким видом, будто от их количества и качества зависят жизни близких людей. Другие работницы замерли, уставившись на подруг. Чего они ждали? Аня поспешила занять своё место. Ей показалось, что Шалунья не поздоровалась намеренно. Реально обижена?

Кузницина, механично выкладывая инструменты, размышляла о причинах Люсиного настроения. Ждала звонка? Нет, Аня три раза пыталась дозвониться до подруги, та не брала трубку. Сама Шалунья не звонила, а ведь в первые дни болезни каждый день не только по телефону общалась, но и домой забегала. Пока не съездили в «Обезьянку». Что не так? Анюта покосилась на подругу. Та болтала с окружающими, хохотала и ни на секунду не позволяла себе взглянуть в сторону Кузнициной. Будто Аня по-прежнему на больничном! Соседка склонилась к Анюте и зашептала, скашивая глаза на Шалунью:

– Мужика не поделили?

Блин! Вот как это со стороны выглядит! Ну, теперь пойдут слухи. Анюта пожала плечами и занялась работой. Четыре пары заготовок сделала ещё до больничного. Лучше закончить с ними, а уже потом приниматься за следующие. Разложила перед собой, вздохнула.

Это будет Гена – взяла первую заготовку. Если ответвитель получится бракованный, то ей суждено стать Филаретовой. Второй, пусть будет Стас, а третий… да хоть и Митя! Четвёртое волокно осталось без имени. Анюта усмехнулась. Из троих претендентов лишь один предлагал идти замуж, но на то и гадание, чтобы заглянуть в будущее. Современный вариант ворожбы. Сердце девушки замирало каждый раз, когда нажатие кнопки запускало электрическую дугу. Процесс проходил идеально, все три наречённых мужскими именами ответвителя полностью соответствовали требованиям и отправились в коробку «готовые». «Брак» пустовал. Кузницина обратилась к четвёртой заготовке: а ты, кто? Вадим? Отмахнулась от глупой мысли, зарядила заготовку в аппарат, установила ответное волокно, заглянула в окуляр, нажала кнопку.

Сдвоенное и утончённое до нужного диаметра волокно сближалось с одинарным. Два прозрачных стерженька ровными сколами коснулись друг друга. Вспыхнула дуга, размягчившая стекло. Разделяющая линия исчезла и запузырилась. Застыла утолщением причудливой формы, напоминавшим кукиш. Брак! Вот те раз! Аня откинулась на спинку стула. Вадим – вот кто её судьба.

Глупо. Аня огляделась. Никто не подслушал, какими пустяками занята её голова? Тётушки склонились над работой. Даже Шалость угомонилась. До Анютиных экспериментов никому не было дела. Оглянулась на шаги. В сопровождении мастера в цех впорхнула юная девушка с печальными глазами. Кедров привёл практикантку. Митя шагал вдоль ряда, девчушка семенила следом. Остановились у стола, следующего за Люсиным. Он пустовал. Хозяйку, пока Аня болела, проводили на пенсию. Шалость приветливо вскинула руки:

– Добро пожаловать! – откликнувшись на неразборчивую просьбу мастера, добавила: – Конечно, Митя! Подскажем, научим, подбодрим!

Кузницина занялась новыми заготовками. Каждой давала мужское имя. Любое, какое приходило в голову. К перерыву выстроился ряд: Петя, Серёжа, Саша, Коля и Максим. Вполне возможно, что судьба Анютина бродит ещё где-то, совершенно незнакомая.

Переговорить с Люсей во время чая Аня не смогла, хотя стремилась развеять возникшую неловкость. Шалость откровенно избегала Кузницину. В чайной собрала вокруг себя почти всех тётушек и зачитывала раздобытые в интернете «пирожки». Практикантка оказалась в гуще и первой смеялась над шутливыми стишками. Анюта, не допив кофе, сполоснула чашку и отправилась на улицу. Торчать в помещении, где тебя буквально все игнорируют, было выше сил.

В дверях столкнулась с Митей, мастер успел перекурить в буфете соседнего корпуса и торопился в тепло.

– Куда? – спросил строго. – Только поправилась и опять хочешь простудиться? Промозгло, не для прогулок погодка.

– Я чуточку, – скользнула мимо мастера Анюта. На душе стало теплей от его заботливого тона. Даже пожалела, что ответвитель по имени Митя не угодил в коробку «брак».

Игра продолжалась до конца смены. Весь отряд заготовок благополучно переселился в «готовые», из чего Кузницина сделала вывод, что имени будущего супруга она не знает. Есть ещё вариант остаться одинокой.