Бесплатный сон в мышеловке. Дрим-квест по искусству оставаться живым

К правильным вопросам можно отнести следующие:

– Зачем мне дана та ситуация, в которой я нахожусь?

– Какую неочевидную выгоду я получаю от нее?

– Какой урок я могу из нее вынести?

Психологи знают о таком феномене, как «вторичная выгода». Это удерживание невыгодной для себя ситуации ради неосознаваемых вторичных целей. Например, больной серьезной болезнью, решившись честно взглянуть внутрь себя, обнаруживает, что ему выгодно болеть, ведь можно разрешить себе «безнаказанно» делать или не делать то, что в другом случае подверглось бы осуждению. «Эта ситуация с болезнью мне дана, чтобы не ходить на нелюбимую работу или воздержаться от тоскливого посещения тещи». У Эрика Берна такой вариант поведения описан как «деревянная нога». «Ну что вы хотите от человека с деревянной ногой и фарфоровой челюстью?»[10 - Берн Эрик. Игры, в которые играют люди // Изд-во: Бомбора, 2008.]

Случай из практики. Умение задавать правильные вопросы.

Одна из моих клиенток, Элла, длительно страдала головными болями, пока в один прекрасный день не осознала, что эта боль ей нужна, чтобы постоянно получать сочувствие и заботу от окружающих. Отказавшись от этой сомнительной «выгоды», ей удалось справиться с головными болями.

Но тут возникла неожиданная проблема: появились трения и конфликты с родственниками, для которых ее выздоровление нарушало сложившийся годами баланс, и лишало их возможности воспринимать себя героями и мучениками. И на новый вопрос, зачем ей нужна возникшая ситуация, Элла мужественно ответила себе так: для того, чтобы научиться жить в тех некомфортных условиях, когда я раздражаю людей.

Это был мощный по смелости и честности ответ. Возможно, он-то и выявил прочную позицию женщины, которая до поры считала себя слабой и беспомощной.

Благодаря этой позиции ей удалось изменить свою жизнь так, что та наконец-то стала ее жизнью, и Элла чувствовала себя «в своей тарелке».

Знаками, что вопрос задан правильно, могут быть такие ответы: «чтобы понять что-то…», «чтобы научиться чему-то…»

Умение задавать правильные вопросы – это настоящее искусство, и начать можно было бы со следующих:

– «Чего бы я по-настоящему хотел от этой жизни?»

– «Что я готов изменить в жизни, чтобы она стала более интересной, наполненной и счастливой?

– «К каким изменениям я готов прямо сейчас?»

– «На что мне обратить внимание в ближайшее время для того, чтобы…?»

Список можно продолжить. Умение ставить правильные вопросы – достойный навык, которому стоит научиться. И вот что интересно отметить. На некоторые из этих вопросов, даже на самые непростые, можно получить достаточно быстрый ответ. А знаете почему?

Потому что наше бессознательное уже давно его приготовило, но без повода – без вопроса, а, значит, готовности его услышать – не делало его до поры достоянием сознания.

Критерием правильного вопроса (и ответа) является удивление, «ага-реакция». «Ах, вот оно что!» – удивленно реагирует психика.

Но все же в большинстве случаев получить быстрые ответы невозможно: для них нужно время. И вот они-то и являются самыми ценными. Ведь для их получения необходимо, чтобы бессознательное погрузилось в неведомые глубины, связанные с многомерными психическими процессами, которые включают телесные импульсы, тонкую динамику и эмоциональные компоненты.

Правильный вопрос – это вектор нашего внимания.

Когда в соответствии с этим вектором приходят в движение психические процессы, то менее значимые вопросы и связанные с ними проблемы исчезают сами по себе, поскольку являются частными случаями, «вложениями» более точных вопросов. И тогда происходит маленькое чудо: когда из огромной кучи проблем остается то скромное количество ограниченных задач, с которым человек способен справиться.

Когда мы говорим о неожиданности ответа, это означает, что в его многомерном образе может оказаться все что угодно. Непривычные и даже странные зрительные образы и предметы; привычные предметы в неожиданных обстоятельствах; слова в непривычных словосочетаниях, непостижимо открывающие как ключом доступ к психическому ресурсу.

Таким неожиданным ответом может стать попавшаяся на глаза строчка текста, глубокая или парадоксальная по содержанию. Точная пословица, яркий лозунг, смешная картинка.

Да и встретиться они могут где угодно: в книге, в статье, в стихотворении. При случайном просмотре телепередачи, на рекламном плакате по дороге или в подземном переходе – в любом месте.

Но самые точные, пожалуй, все же придут в сновидении. Чтобы напомнить нам о действительно важном и глубоком в нас: о чуде жизни.

Почему важные ответы приходят в сновидении

Сон – это особая территория психики, относительно свободная от контроля и цензуры сознания. Во сне мы можем окунуться в фантастические события, поскольку воспринимаем реальность свободным расслабленным телом. Может быть, поэтому во многих языках сон является синонимом мечты: Dream (англ.), Traum (нем.).

На протяжении всей истории человечества ко сну относились с большим уважением. Для людей шаманской культуры сновидение было не только самым важным, но и порой единственным вызывающим доверие источником информации о главных вопросах бытия: о смысле своего предназначения, о том, чему посвятить свою жизнь…[11 - Гарфилд П. Творческое сновидение // Изд-во: Евразия, 1996.]

Молодые люди, чтобы стать мужчинами и полноценными членами племени, отправлялись в дальний поход за особым сновидением. Они лишали себя привычной пищи, ночевали в непривычном месте, например, на ветвях деревьев, чтобы отграничить обыденную жизнь от иной, связанной со сновидением. И в ответ получали особое сновидение, которое они называли Большим Сном. Именно в нем они открывали для себя ценный ответ на вопрос о предназначении.

Древние греки тоже отправлялись в дальний путь через оливковые рощи к храму Аполлона в Дельфах, чтобы там – во сне – узнать ответы на волнующие вопросы.

Древние даосы относились к снам с большим трепетом. Для них важны были ритмы, по которым существует Вселенная, поэтому сон воспринимался частью подобного вселенского ритма, ведь за ним следовало пробуждение. А «Великий Сон для них означал Великое Пробуждение».[12 - Малявин В. В. Духовный опыт Китая // ОГИЗ, 2006.]

Такие маститые психологи, как Фрейд и Юнг, обращались к сновидениям, как к свободной территории психики в поиске ответов на нетривиальные вопросы – о психологической свободе. Ведь там, где ослабляется контроль и цензура, психика может иными, невербальными средствами говорить о том, что способствует естественному протеканию процессов, а что сдерживает психологическую свободу. Что связано с болезненными точками опыта, а что соединяет нас с масштабными космическими процессами.

Сновидение является удивительно гибким и пластичным явлением. Поэтому оно способно подстраиваться под наши ожидания и концепты.

Будучи многомерным явлением, оно способно откликаться и поворачиваться в сторону нашего рационального сознания именно теми гранями, с которыми связаны наши ожидания. Поэтому так легко получать знаки для «подтверждения» практически любых психологических и философских концепций через материал, который дает нам сновидение.

Вот почему те, кто придерживается фрейдистских взглядов, имеет больше вероятности увидеть во сне вытесненные сексуальные символы, что станет для них подтверждением истинности этого подхода. Тем, кому ближе Юнг, скорее встретятся с иными символами и архетипами.

А представители шаманических и даосских взглядов вполне могут рассчитывать увидеть Большой Сон, в котором получат энергию и информацию об их миссии, о смысле их предназначения.

Если исходить из того, что сновидение гибко подстраивается под теоретические концепты сновидца, то возникает вопрос: как мы могли бы практически использовать сей факт?

На мой взгляд, самое важное в сновидении – это ответы на вопросы о нашей уникальности и подлинности, о том, куда повернула наша живая душа и как получать сигналы об этом от своего Внутреннего Центра.

Глава третья

Миф о величайшей утрате человечества как метафора отдаления от Внутреннего Центра

«О величайшем следует знать одно: существует»

    Лао-цзы, Дао дэ цзин

Есть ли у человека и человечества такое место, такая структура психики или такой ценный опыт, который давал бы надежду на счастье и благополучие?

Вопрос отнюдь не простой и не праздный. Мистики, пророки, ученые, исследователи пытаются на него ответить на протяжении всей человеческой истории. Ведь если можно описать такой опыт, появляется шанс лучше понять, что же мешает нам быть с ним в контакте и получить точные инструменты его достижения.

Для некоторых моих выдающихся коллег, таких, как основатель телесной психотерапии Вильгельм Райх, ответ на этот вопрос был принципиальным.

Он утверждал, что такой опыт существует. И это несмотря на то, что сталкивался в своей повседневной психотерапевтической практике с людьми, чьи чувства «заморожены», а тело настолько напряжено, что своей жесткостью напоминает «мышечный панцирь», который необходим, дабы не дать вырваться на свободу сильным подавленным эмоциям гнева, страдания или печали.

Райх был уверен, что за слоем мышечного панциря находится слой отвергаемых обществом чувств, которые индивиду приходится сдерживать ценой большого напряжения и психосоматических расстройств. Но пройдя этот слой, есть шанс продвинуться дальше и найти контакт со здоровым ядром психики. Именно в этом ядре находится источник свободного протекания энергии и психических процессов – всего того, что наполнено радостью и удовольствием.

В заочном споре со своим учителем Зигмундом Фрейдом он упрекал того в недооценке здорового ядра. Для меня этот спор важен потому, что если существование здорового ядра игнорировать, то исчезает смысл в его поиске и налаживании с ним полноценного контакта со стороны клиентов.

В представлении Райха отсутствие акцента на радости и удовольствии перемещает фокус внимания человека на бесконечный поиск сдержек и противовесов в психике[13 - Райх В. Функция оргазма // АСТ, 1997]. А без ценности жизненности, куда входит способность испытывать удовольствие и чувственность, ее место занимает ценность избыточного героизма и восприимчивость к разрушительным идеям.