Вариации на тему судьбы. Семь мини-триллеров

– Спасите его! Он прыгнул! Дурак!

Потом певица резко отстранилась от пассажирского помощника и, развернувшись, опять вцепилась в перила, почти переваливаясь через поручень. Она кричала и кричала в безразличную морскую даль:

– Андрю-ю-юша-а-а!

Туристы толпились поодаль, переговариваясь. Они с сочувствием и страхом смотрели на обезумевшую от горя женщину и безуспешно пытались разглядеть в безбрежности моря несчастного музыканта.

«Не найдём», – обречённо думал Игорь Иванович, глядя, как отчаливший от борта спасательный катер ринулся по пенному следу корабля. «Шли где-то двадцать узлов. Он прыгнул минут десять как. Если не попал под винт, то пока тормозили, прошли километра три минимум». И какая-то лишняя подленькая мысль: «Это ж надо, в мою последнюю перед отставкой навигацию…» Пассажирский помощник отогнал эту мыслишку сразу, хотя понимал: спросят с него. Внимательно вглядевшись в лицо Лили, испачканное грязными потёками туши, с размазанной по подбородку помадой и опухшими глазами, спросил:

– Много выпили? Андрей тоже?

Она резко повернулась к Игорю Ивановичу и охрипшим от воплей голосом спросила:

– А вы когда-нибудь пели перед пьяным быдлом всю ночь? Думаете, это легко выдержать? И Андрюша пил, и я. Допился, сволочь! – неожиданно зло крикнула Лиля. – Приревновал меня, идиот! Ножом угрожал!

Когда экипаж катера увидел Андрея, он с трудом барахтался в волнах. Его рыжая макушка часто уходила под воду с головой, и матросы на моторке с ужасом ждали, вынырнет ли парень снова. Катер был совсем рядом, когда бледное лицо Андрея с выпученными глазами в очередной раз появилось над волной. Ему бросили спасательный круг, и уже три пары рук тянулись, чтобы вытащить на борт, но вдруг Андрей завизжал как свинья и по-собачьи поплыл прочь. Визг чередовался с почти бессвязными воплями:

– Не-е-т! А-а-а-а! Я вам не дамся!

Сначала ошалевший от такой реакции боцман растерялся, но быстро пришёл в себя.

«Тронулся», – подумал Петлюра, но когда лодка вновь догнала беглеца и боцман попробовал своей мощной лапой схватить Андрея за шиворот, тот неожиданно ловко вывернулся, и моряку пришлось отпустить край футболки утопающего, так как он почувствовал резкую боль. Выдернув руку из воды, он увидел на своей грубой ладони довольно глубокую узкую рану, из которой лилась кровь. Петлюра чертыхнулся:

– У него нож.

Он скомандовал ребятам оглушить этого ненормального и втащить на катер.

Но они не успели выполнить приказ. Андрей, поняв, что его опять догнали, перестал плыть дальше. Когда он развернулся к своим преследователям, лицо его было спокойно и безмятежно. Он улыбнулся и медленно, как будто в замедленной съёмке, на глазах остолбеневшей команды перерезал себе горло. От уха до уха.

До Херсона было пару часов хода. В кают-компании Игорь Иванович беседовал с барменом. Сам прыжок видела только Лиля. Но её не смогли увести с палубы, когда получили известие по рации о том, что Андрей мёртв. Певица, увидев, как матросы тянут из лодки окровавленный труп Андрея, упала в обморок. Судовой врач накачал её транквилизаторами, и сейчас Лиля спала.

Пьющие всю ночь в баре пассажиры до сих пор были в стельку. А вот бармен Борис рассказал кое-что интересное. Минут за двадцать до того, как Андрей прыгнул, между Лилей и стриптизёршей Аллой случилась драка. Разговор на повышенных тонах перешёл в настоящие побоище. Дело дошло до вырванных волос у Лили и большого синяка у Аллы на лице.

– Как Алка орала! – даже как-то уважительно вспоминал Боря. – Мол, как я работать буду с таким фейсом?!

– А по какому поводу была драка? – поинтересовался Игорь Иванович.

– Да, как обычно, деньги. Вчера гости чаевые им отвалили немерено. Как бабки-то стали делить, они и сцепились. Алка орёт, что парнас был дан на неё и их с Андрюхой дуэт и его надо делить пополам. А Лилька в отказ пошла, мол, на троих надо делить. А Андрюха такой пьяный был, даже не встал.

– А потом? После драки?

– Ну, Алка вроде в свою каюту рванула, а Лилька в туалет бара заскочила. А потом я в свою каморку зарулил выручку считать. Минут пять прошло, потом Лилька, наверное, вышла. Я не видел, но было громко – скандалили они страшно. Андрюшка так вопил! Лильку материл, я раньше такого не слышал от него… А потом, видно, и сиганул. Идиот. Ох, извините… Как Лилька-то заорала, я только тогда и выскочил. Но потом ушёл. У меня выручка, сами понимаете. Теперь план срывается, надо новых музыкантов искать, а где я их возьму, разгар сезона…

Но Игорю Ивановичу было не до страданий бармена. У него у самого земля горела под ногами, поэтому он перебил его нытьё своим вопросом:

– А может, что-то особенное случилось ночью? Может, Лиля кокетничала с кем? Ну… как-то особенно? Чего Андрей так вскинулся именно сегодня?

Игорь Иванович с надеждой смотрел на Бориса, ожидая ответа, который мог не только пролить свет на причину этого трагического инцидента, но и снять вину с самого Игоря Ивановича. Пассажирский помощник уже мысленно составлял рапорт начальству, где можно было всё объяснить безобразным поведением пассажира, а с пассажира какой спрос… Но бармен разбил его ожидания в прах.

– Ничего такого, Игорь Иванович. Лёшка же дежурил, всё было спокойно, никто особо не бузил. Вы же знаете, если что, охрана должна вас разбудить, но всё было как всегда. Можете у Алексея спросить. Только он спит, наверное, раз не прибежал на сирену. Но его после ночной смены и пушками не поднимешь.

Игорь Иванович понял, что зашёл в тупик. Он уже прикидывал, что будет объяснять начальству, но вдруг почувствовал мягкое прикосновение на своём плече. Обернулся и увидел новенькую горничную Нину. Нина – невысокого роста незаметная девушка с невыразительным лицом, чуть длинноватым носом и маленькими, но цепкими умными глазами – смотрела на Игоря Ивановича не мигая странным отрешённым взглядом. Он невольно поёжился.

– Я кое-что видела, – твёрдо сказала она.

Пассажирский помощник жестом пригласил её присесть.

– Я когда убираюсь, меня никто не замечает, – горничная сказала это спокойно, но улыбка у неё была грустной. – Я уже уборку в баре начала, и когда зеркала протирала, вернулась Алла. Она же убежала после того, как они с Лилей подрались, а тут вижу – выглядывает из-за двери так осторожненько. Меня не заметила, я за колонной аккурат стояла. Лиля как раз в туалет вышла, а Боря ушёл к себе. Алла, значит, подсела к Андрею, растолкала и что-то зашептала ему в ухо. Не знаю, может, она ведьма, а может, на психологическом своём нахваталась, только Андрюша на глазах прямо зверел! Затрясся весь. А потом она вроде как его успокаивать стала и стакан с водой дала, а перед этим туда что-то положила, вроде таблетки. Андрей выпил до донышка. А Алла сразу потом ушла. Стакан забрала с собой. А когда Лиля вышла из туалета, Андрей как с цепи сорвался! Орал как ненормальный, что Лиля ему изменяет. Она его успокаивать, а он только хуже. Потом как рванёт и за борт сиганул, Лиля и ахнуть не успела. Я побежала к телефону сообщить, ну а дальше вы всё знаете.

Когда заплаканную Аллу выводили в наручниках с круизного судна «Прелюдия» по трапу, непонятно откуда появилась Лиля. Она подскочила к стриптизёрше и стала трясти её изо всех сил. Кричать она не могла. Голос она потеряла. Возможно, навсегда.

За этой сценой незаметно из окна пассажирской каюты наблюдала горничная Нина. На её лице блуждала странная улыбка. Уборку в каюте она почти закончила. Оставалось лишь вылить грязную воду. Перед тем как это сделать, она вытащила из кармана фартука круглый пузырёк без ярлыка, вылила остатки бесцветной жидкости в унитаз, а потом всё смыла.

«Эта мерзавка Алка-стриптизёрша никогда не здоровалась и морщилась при виде меня, стерва. Можно подумать! Сиськами трясти большого ума не надо. А я что, стеклянная? Меня нет, что ли? Цаца. Ненавижу таких! Пусть теперь в тюряге жопой вертит, там, говорят, такие нарасхват!»

Нина тихонечко хихикнула, представив Аллу в тюремной робе на шесте. Потом улыбка пропала, на лице Нины появился звериный оскал с мелкими острыми зубками, и она стала похожа на небольшого хищника вроде хорька.

«А Андрей, рыжий дурак, здоровался всё же. Правда… хоть бы раз улыбнулся, заговорил! Мне много не надо. И что он в этой жирной дуре нашёл?! Всё Лилечка да Лилечка! У меня фигурка куда лучше! Говорили, что… Как это… блин… да, вот! Точёная! А Лилька эта неряха такая, жуть».

Нина вновь ощерилась в улыбке, вспоминая, что всегда, как мыла их каюту, прихватывала что-то из вещей Андрея и выбрасывала вместе с мусором Лилькины пользованные трусы.

«Как она орала, что к концу сезона без трусов останется!»

Нина зажмурилась от приятных воспоминаний.

«А что? Не надо было на меня старпому жаловаться, что я плохо убираю. Могла бы и сама сказать, что ей там не нравится. А я бы ей ответила, кто она и что. Вот и дооралась – осталась не только без трусов, а ещё без мужа и без голоса. А отвар-то хорош! Не знала, что такой сильный. Андрея даже жалко немного…»

Горничная Нина посмотрелась в зеркало, поправила чепчик и сделала непроницаемое лицо. Взяла в руки ведро и швабру и вышла из каюты.

«А отвара надо у бабки Кати ещё взять. Мало ли что. Пригодится».

ФУГА

Фуга (лат. fuga – «бег» от лат. fugere – «бежать», «убегать») – композиционная техника и форма полифонической музыки, где общая мелодическая линия многоголосного произведения «перебегает» из одного его голоса в другой.

Она сидела на корточках рядом с ними – парализованными, умирающими в собственной блевотине, и внимательно смотрела в их глаза, полные страдания, страха и ожидания неотвратимой смерти. Её азиатское лицо было похоже на маску и не выражало никаких эмоций. Длилось это всего несколько секунд, потом женщина в кимоно официантки встала и, не оглядываясь, ушла прочь быстрым шагом.

Пять минут назад гости нового японского ресторана стали невольными свидетелями кошмарной сцены. После окончания церемонии открытия нового заведения всех приглашённых рассадили за столики, и гости уже начали наслаждаться приготовленным для них угощением, когда на их глазах начало происходить нечто ужасное. Хозяева ресторана – приятные молодые мужчина и женщина, сидящие во главе большого стола для отдельных особо почётных гостей, – внезапно начали хрипеть, и через мгновение их буквально вывернуло наизнанку прямо на стол. Потом они рухнули на пол и остались недвижимыми, как сломанные манекены. Их соседи по столу, с ужасом наблюдавшие за происходящим, сами через несколько секунд побледнели и тоже стали падать, крича и извиваясь от боли. Всё это напоминало картину ада, как его рисовали средневековые художники на своих полотнах, где в огне в немыслимых страданиях корчатся грешники, обречённые на вечные муки.

Те, кто сидел в зале за другими столиками, вскочили от неожиданности, завопили, завизжали – вероятно, испугались, что будут следующими, ведь пострадавшие только что ели блюда из этого же меню.

– Скорую! Вызовите скорую! Что происходит?! Да сделайте что-нибудь!.. – орали гости.

На крики выскочили официанты, и вскоре вокруг умирающих людей собрались практически все работники ресторана «ЕшьФугу», кроме той, что появилась в зале первой, а потом ушла. Они старались помочь гостям, ещё подававшим признаки жизни: поворачивали их на бок, чтобы не захлебнулись – многих непрерывно рвало остатками пищи, – успокаивали тех, кто в сознании, пытались дать воды…

Минут пять спустя с завываниями примчалась полицейская машина, и сразу ей вслед прибыло три скорых. Потом ещё две. Звуки сирен, вращение ламп сине-красного света на крышах спецтранспорта не прекращались ни на секунду и делали похожим происходящее на кадры из голливудского блокбастера.

Когда врачи подбежали к пострадавшим, для двух из них всё уже было кончено.