Культура Урала

С середины 1960-х гг. в отечественной науке проблемы, связанные с изучением культуры, актуализировали такие аспекты, как анализ социокультурных процессов в обществе, осмысление роли и места культуры в формировании личности и социума, связи культуры и природной среды, рассмотрение систем ценностных ориентаций различных социальных групп. В исследовании столь многогранного и сложного феномена, которым является культура, занимал и продолжает занимать ключевую позицию т.н. деятельностный подход, определяющий культуру как совокупность форм, способов, средств и результатов человеческой деятельности. Дополнительным элементом в исследовании культуры в логике данного подхода становится историческая составляющая, позволяющая рассматривать культуру как продукт человеческой деятельности, возникший в определенных исторических условиях.

Изучение культуры как сферы человеческой деятельности велось разными путями, однако на первый план выдвигались проблемы, связанные с содержанием культуротворческой деятельности и характерным для нее свойством быть системообразующим фактором человеческого бытия.

В целом, культуру в русле деятельностного подхода рассматривают как сложную систему взаимосвязанных элементов, представляющих собой исторически сложившуюся естественную целостность, как некий единый мир. В самом общем виде культура понимается как система внебиологически выработанных средств и механизмов, благодаря которым мотивируется, направляется, координируется, реализуется и обеспечивается человеческая деятельность. В определениях культуры акцентируются ее надприродный характер, созданность человеком, механизмы регуляции социальных отношений и поведения. Несмотря на множественность определений и подходов, практически всеми подчеркивается универсальность культуры, ее интегрирующая роль в социальной жизни.

В работах отечественных философов и культурологов А. Ахиезера, Л. Баткина, Г. Гачева, П. Гуревича, Б. Ерасова, М. Кагана, Л. Когана, И. Кондакова, А. Флиера и других предлагаются методологические основы анализа культуры как социально-личностного феномена, акцентируются связи «человек – общество», «мир культуры – мир природы». Сущностно значимым в анализе культуры становится понятие ценности (П. Сорокин), которое лежит в основании культуры и является смыслообразующим фактором ее развития. Для понимания характера культуры, на наш взгляд, важным является исследование типа культуры, особенностей продуцируемого культурой типа личности, аспектов самоидентификации человека в культуре и систем самосознания культуры. Каждый из этих аспектов так или иначе оказывался в поле зрения современной культурологии.

Понятие региональной культуры до самого последнего времени применялось к локальным общностям, живущим на определенной территории, в большей степени – по отношению к культурам зарубежных стран. При этом слово «регион» использовалось в узком значении – «территория, на которой возникла и развивается данная культура» (см. исследования, посвященные культурам Тихоокеанского региона или странам Магриба, Латинской Америки или Тропической Африки).

Рассмотрение региональных культур на территории России первоначально велось в ключе этнологических исследований, скорее фиксирующих сохранившиеся до современности элементы традиционной культуры отдельных народов. В последнее время появились работы, связанные с обращением к культуре Сибири, Урала, Дона, Русского Севера, рассматривающие отдельные города-мегаполисы – Москву и Санкт-Петербург – как специфические, продуктивные в культурном отношении, феномены. В то же время необходимо отметить, что эти исследования носят разрозненно-разобщенный характер, свидетельствующий о процессе становления новой области научного знания, первоначальный этап которого связан с накоплением материала и первыми попытками его систематизации.

Симптоматичным, на наш взгляд, является исследование региональной художественной культуры. Авторы работ (Р. Боровикова, Т. Бороноева, Л. Зубанова, Т. Булгакова, Н. Костюрина, Н. Кривич, В. Махтина, Х. Тхагапсоев) описывают, феномены, несущие на себе так называемый местный колорит, рассматривают достижения «столичного искусства» на провинциальной почве. При всей ценности таких исследований, они, к сожалению, не выходят на новый качественный уровень, связанный с осмыслением логики развития региона как специфической формы существования локальной культуры внутри культуры страны.

В последнее время появились работы, анализирующие различные аспекты бытия региональной культуры: аспекты микрорегионального типа культуры, связывающие социокультурный и хозяйственно-экологический аспекты ее бытия (Е. Шаповалова), проблему соотношения универсального и идиоэтнического (Л. Даниленко), локальные варианты внутри региональной культуры как целостности (Г. Казакова), вопросы, связанные с архитектоникой культурного пространства (Т. Ляпкина). Нами был проведен анализ феномена региональной культуры как особого бытия общенациональной культуры и как самосознания регионального сообщества.

Мы понимаем под региональной культурой – вариант общенациональной культуры и одновременно самостоятельное явление, обладающее собственными закономерностями развития и логикой исторического существования. Ее отличает наличие своего набора функций, продуцирование специфической системы социальных связей и собственного типа личности, способность оказывать влияние на общенациональную культуру в целом.

Региональная культура – специфическая форма существования социума и человека, имеющая выраженную пространственно-географическую очерченность, опирающуюся на собственную историческую традицию и систему ценностей, продуцирующая определенный тип личности.

В основе осмысления региональной культуры лежит представление о культуре как единстве мира человека и мира социума, по сути, опредмеченного исторического опыта человечества, преломляющегося в конкретном бытии индивидуального мира человека. Опосредующей системой становится социальный мир во всем многообразии его связей (в его историческом и современном бытии, существующий в определенных географически закрепленных координатах). Единство этих миров позволяет описывать культуру как социально-личностный феномен, разворачивающийся в истории.

Поскольку исследование региональных культур в России находится в стадии становления, нам кажется уместным предложить методику анализа региональной культуры, которая могла бы стать одним из ключевых элементов становящегося исследовательского дискурса региональной культурологии.

В осмыслении региона как специфического историко-географического пространства необходимо учитывать, как происходит процесс его «выделения» из общего мира национальной культуры. Особую роль начинают играть «адаптивно-адаптирующие» механизмы культуры, действие которых можно обнаружить, если обратиться к историческому опыту отдельных людей и микросообществ. Содержательный анализ географической среды дает материал об адаптации к конкретным природным условиям, выработавшимся на протяжении исторического развития отдельной культурной общности и нашедшем свое воплощение в формах духовного освоения мира и в материальных артефактах; обращение к исторической географии позволяет проанализировать феномен межкультурной коммуникации; описание ценностно-нормативной системы, транслируемой обществом индивиду и усваиваемой (или не усваиваемой) им, делает возможным связать воедино «ядро» культуры и его актуальное состояние; обращение к социально-психологическим особенностям личности открывает способы самоидентификации личности и формы ее самоактуализации в конкретной исторической ситуации. Освоение новой территории дает обширный материал, иллюстрирующий механизмы адаптации человека и создания новых форм культуры, обусловленных новыми условиями бытия.

Для описания данного явления введем ряд определений. Прежде всего – понятие материнской культуры. Мы будем использовать его как синоним «культуры центрально-европейской России». Другой используемый нами термин – «региональная культура». Мы предлагаем использовать этот термин для описания многообразия культур, находящихся внутри единой страны. Региональная культура генетически связана с национальной культурой, соотношение национальной культуры и ее регионального варианта может быть рассмотрено как связь общего и особенного.

Для того чтобы сложилась региональная культура, она должна пройти несколько этапов в своем развитии. Первый – это включение данного географического пространства в поле освоения «материнской» культуры (ситуация «открытия» в той или иной степени характерна для многих регионов России: осваиваются Урал, Сибирь, Дальний Восток, Юг России, в более позднее время – территория Восточной Пруссии – Калининградская область). Вторая – это освоение новой родины переселенцами (миграция населения из Центральной России и Русского Севера на Урал и дальше в Сибирь, освоение южнорусских земель казаками, украинцами, белорусами).

На этом этапе происходит физическое и символическое включение территории в состав России. «Физическое» – включение территории в административный состав русского государства – предшествует «символическому». «Символическое» – обретение смысла существования людей, связанного с местом их жизни, с представлением о роли, которую призвана играть данная территория в судьбе страны (быть «кладовой» природных богатств, как Урал или Сибирь, выполнять функцию охраны рубежей, южных, восточных или западных) – приходит позже, тогда, когда люди активно осваивают территорию в ходе практической деятельности и начинают ее осознавать как «свою».

Жители из разных областей страны, являясь носителями, с одной стороны, «материнской культуры», с другой, привнесенных в нее особенностей, связанных с местом прежнего проживания (это лучше всего представить на примере языка, существующего как единый, общий для всех носителей, и диалектный, характерный для данной местности), стремятся адаптироваться к конкретным формам существования, однако сохраняют в различных культурных формах (от одежды и жилища до языка и обрядности) черты прежней жизни. На следующем этапе начинает осознаваться «связь с местом», выражающаяся в определенных способах хозяйствования, в организации социальной жизни.

Вступая в межкультурную коммуникацию с коренными народами и переселенцами из других регионов, происходит осознание собственной идентичности через принадлежность данной территории. На этом этапе формы жизни еще несут особенные черты тех мест, из которых переселились люди. Этот этап можно рассматривать как переходный от культуры региона к региональной культуре.

Четвертый этап отличается тем, что люди, живущие в конкретной территории, воспринимают ее как свою родину, происходит обретение региона как «смысла-для-себя». Характер производства и социальной жизни, осознание собственной особенности и значимости в судьбе страны, сформировавшийся этос и нашедшие свое воплощение эстетические ценности – все это дает право называть культуру жителей конкретного региона региональной.

Следующий этап связывает национальную и региональную культуру новыми по характеру связями: не представляя себя вне «большого целого», регион ощущает собственную значимость и стремится влиять на судьбу «целого». Таким образом, он на этом этапе превращается в форму существования национальной культуры, одновременно обеспечивая ее развитие, сохранение внутреннего динамизма. Другой формой влияния региона может быть исполнение им специфической хозяйственно-экономической роли (например, обеспечение выхода к Балтийскому морю или к Тихому океану), иногда с политическим оттенком («уральский» или «петербургский» след в политической истории современной России). Еще одно проявление подобной тенденции связано со стремлением представителей региональных культур оказывать влияние на изменение духовного климата в стране в целом.

Интересно, что не всякий регион продуцирует свою, региональную культуру. Так, можно говорить о региональной культуре применительно к Уралу, Сибири, Югу России. Однако области центральной России не могут быть рассмотрены как феномены региональной культуры, исторически они находятся в рамках «материнской» русской культуры. Отдельными территориями можно назвать Русский Север, который воспринимается как квинтэссенция русской культуры, связанный с другим древнерусским центром – Новгородом, и собственно столичные центры – Москву и Петербург.

Принадлежащие региональной культуре личности и произведенные в ее рамках артефакты становятся определенным образом маркированными: они получают статус атрибутов данной культуры. Не отрицая их национальной принадлежности (феномены русской культуры), они становятся еще и региональными репрезентантами, что можно обнаружить и в личностных характеристиках (ср. закрепленные в обыденном сознании – «москвич», «петербуржец», «сибиряк», «донской казак») и в артефактах (камнерезное искусство как «визитная карточка» Урала).

Региональная культура, таким образом, становится интегрирующим началом жизни конкретной территории, определяемая условиями существования людей и определяющая формы их существования.

Изучение регионов сегодня ведется в разных аспектах: в геополитическом (в контексте проблем глобализации и регионализации), в социологическом (анализируется деятельность определенных социальных групп, и прежде всего – политических элит), в историко-краеведческом (описываются специфические особенности жизни в данной территории), демографическом (рассматриваются проблемы расселения населения, размещения трудовых ресурсов, характера и динамики миграций). Становление региональной культурологии в России открывает перспективы изучения регионов целостно, во всем многообразии связей, что, в свою очередь, создает предпосылки для учета особенностей развития региональных культур в экономическом и политическом плане.

Глава 3. Культура как интегратор регионообразующих факторов

Изучение исторического развития и географических особенностей отдельных регионов России в большей степени преломляется в анализ наиболее значимых проблем политики и экономики конкретной территории и относится к сфере складывающейся сегодня внутренней регионалистики, уделяя крайне малое внимание категории региональной культуры.

Обращение к культуре позволяет изменить видение региона, осознать его роль в трансляции ценностей национальной и общероссийской культуры, понять его уникальность и одновременную вписанность в культурное пространство страны и мира, открыть особенности сформировавшегося типа личности, способов коммуникации, форм духовного освоения мира. Делая культуру тем «магическим кристаллом», в котором отражаются все стороны человеческой жизни, можно более глубоко осознать и специфичность современной социальной ситуации, найти наиболее адекватные для населения конкретного региона формы включения в единое пространство России, и тем самым скорректировать пути реформирования страны, сделав их более органичными.

Географы, экономисты, социологи выделяют разнообразные факторы (экономические, политические, социально-психологические, демографические и др.), которые позволяют увидеть регион как целостную систему социальных связей, характерных для данной территории. Однако для того, чтобы это единство состоялось, необходимо, чтобы жителями региона место их жизни было освоено как собственное и значимое, чтобы выработался определенный способ связи с местом жизни, выкристаллизовался определенный тип мироотношения и миропонимания. Таким интегратором социальной жизни конкретного региона становится культура. Она позволяет не только осознать регионообразующие факторы, но наполняет их дополнительным значением.

Географическая составляющая при анализе региона включает в себя описание природно-климатических условий и природных ресурсов, характерных для данной территории, но уточняется за счет включения в описание символов и кодов, проецируемых культурой данного региона на освоенное ею пространство.

Философское осмысление понятия «пространства» имеет давнюю традицию. Пространство, характеризующее структурность и протяженность материальных объектов, является одной из универсальных категорий, позволяющих более или менее целостно описать окружающий человека мир. На протяжении ХХ в. философами и культурологами были предложены модели, связанные с осмыслением пространства: земное или географическое пространство рассматривалось как проявление архетипов сознания (М. Элиаде); появились исследования, обращающиеся к «близкому», освоенному человеком географическому пространству (Г. Башляр); анализируются связи физического и социального пространства, механизмы «присвоения» (П. Бурдье); само пространство философской рефлексии стало «географизироваться» (М. Фуко, Ж. Делез, Ф. Гваттари), наполняя дополнительными смыслами пространство жизни; анализ семантики пространственных образов («топос» и «логос» семиотической школы) дал еще одну возможность к пониманию взаимообусловленности мира культуры и мира природы. Особое место заняли исторические исследования, связавшие географическое пространство и культуру, возникающую в его координатах (А. Тойнби, Л. Гумилев).

Другой вектор изучения пространства представлен в географической науке, где само «описание Земли» также претерпевает значительные изменения: от конкретных описаний «места» (работы, написанные в жанре путевых заметок) до попыток осмыслить географию как некий «образ пространства», в его целостности и взаимообусловленности частей. Создание «географического образа мира» тесно связан с картой как его зримым воплощением, с одной стороны, и сближается с почти художественной задачей созидания целостного представления о реальности, с другой (примером может служить геоисторическое описание Франции, сделанное Ф. Броделем). Обретающая на наших глазах все больший вес «культурная география», или геокультурный подход в науке позволяет говорить о продуктивности целостного анализа природно-географических условий жизни и форм культуры, возникающих в конкретном пространстве, обусловливающих идентичность людей, здесь живущих.

Введение понятия «культурный ландшафт» позволяет современным исследователям анализировать природу и культуру в их единстве и тесном взаимодействии. Р. Туровский, в частности, отмечает: «…человек и его культура формировались во взаимодействии с природой, и исключать природу из культурного ландшафта столь же некорректно, как исключать из природного ландшафта человека. Известно, что многие обычаи, нравы населения разных земель возникли в результате адаптации человека к природным условиям. Природа оказывает непосредственное воздействие на традиционную систему ведения хозяйства, на представление о мире, мифологию и фольклор, на быт, одежду, питание, жилище и другие этнографические особенности. Природные условия ставят пределы возможностям культурного развития и корректируют ассимиляцию заимствованных элементов. <…> Под влиянием природы формируется национальный характер, привычки и ценностные ориентации культурных групп. Природа является ареной для человеческой деятельности, а ее внешний облик становится неотъемлемым компонентом культурного ландшафта и формирует эстетические представления человека»[16 - Туровский Р.Ф. Культурные ландшафты России. – М., 1998. – С. 15.]. Добавим также, что символическое насыщение географического пространства в ходе освоения его человеком также позволяет осознать его как «культурное», делает его семантически наполненным и значимым.

Таким образом, анализ регионального пространства как геокультурной общности позволяет описать специфику культуры, возникающей и развивающейся в отдельно взятой территории.

Историко-культурная составляющая включает историю заселения и освоения региона, сформировавшийся в данном регионе тип культуры и доминирующий тип личности, закрепившиеся в общественном сознании.

Опыт описания историко-культурного пространства в контексте проблем истории заселения и формирования устойчивых общностей особенно активно развивается в исторической географии[17 - См., например: Витов М.В. Историко-географические очерки Заонежья XVI–XVII вв. Из истории русских поселений (М., 1962); Громыко М.М. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение (Новосибирск, 1965); Гумилев Л.Н. География этноса в исторический период (Л., 1990); Любавский М.К. Историческая география России в связи с колонизацией (СПб., 2000) и др.]. Однако, обращаясь к истории взаимоотношений человека и окружающего ландшафта, исследователи исторической географии в большей степени акцентируют аспекты, связанные с историей изменения географической среды в связи с деятельностью человека. Смещение акцента в сторону антропологии, позволяющее соотнести актуальное существование культуры и ее историю, дает возможность рассмотреть феномен трансляции культуры, обусловленность конкретного «образа» культуры историческими реалиями, тем самым, создавая новый контекст для изучения проблемы освоения географического пространства в ходе исторического развития России, анализируя место России в мировом сообществе цивилизаций и осознание роли конкретных «мест» и их значения в русской истории, связывая геополитические и общенациональные интересы.

В логике историко-культурного анализа возможно обращение к типу личности, сформировавшемуся на определенной территории в определенное время. Само представление о типе личности позволяет связать воедино внешние условия существования человека (географическое измерение и историческую обусловленность) с внутренним миром («присвоение» мира и активная деятельность в соответствии с ценностными ориентациями), обнаружить востребованность человеческого типа в определенных условиях функционирования культуры.

Понятие «личность» в психологии включает два аспекта: первый понимает под личностью человека деятельного (субъекта общественных отношений и сознательной деятельности), второй обнаруживает в личности некоторую устойчивую систему социально-значимых черт, характеризующих индивида как члена определенной общности. В данных определениях культурная составляющая присутствует в разной степени: как потенциальная возможность для самореализации индивида и как актуальная система ценностей, ориентирующая человека в конкретном социальном пространстве. Более того, именно последняя характеристика дает возможность говорить о формировании в культуре определенного типа личности с особой системой мировоззрения, нравственными основаниями, эстетическими принципами, политическими и экономическими ориентациями, с определенными стереотипами поведения и стилем жизни (см., например, работы об итальянских гуманистах или человеке тоталитарной эпохи).

Историко-культурный анализ дает возможность не только «вписать» личность в определенный исторический контекст, но и связать (или – противопоставить) индивидуальный опыт человека и социально детерминированную модель.

Демографическая составляющая наряду с традиционными проблемами расселения населения и размещения трудовых ресурсов, динамики миграций, сформировавшихся агломераций населенных пунктов, обращаясь к функционированию культуры, включает исторический анализ миграций, связанный с перемещением народов (например, в ходе индустриализации), обусловивший те или иные формы организации социальной жизни и способы освоения природного мира.

Этнокультурная составляющая связывает воедино рассмотрение культур отдельных этнических групп (системы ценностей, язык, религиозные верования, обряды, традиции), проживающих на данной территории и процессы межкультурного взаимодействия этносов.

Социально-психологические факторы обусловливают региональную идентичность (как национальную, так и наднациональную, связанную с той культурой, которая развилась в данном регионе) и влияют на формирование регионального самосознания. Они во многом оказываются связаны с теми социальными мифами, которые существуют в актуальном сознании жителей региона.

Ценностно-ориентирующая составляющая позволяет рассмотреть региональную систему ценностей как один из вариантов общекультурной системы, проанализировать, какие ценности, воспринятые личностью, связывают ее (личность) с местом ее жизни и что становится значимым в каждый конкретный период развития культуры региона.

Политико-экономические факторы обращают к типу административно-территориального деления, статусу территории, позволяют проанализировать систему органов социального управления, взаимоотношения различных политических партий и организаций и их роль в жизни региона, состояние экономики, интеграционные и дезинтеграционные процессы, происходящие в регионе и обусловленность внутрирегиональными и общегосударственными проблемами развития, а также связать деятельность отдельных политических и экономических систем с тем типом культурного взаимодействия, который сложился в данном регионе.

Характеризуя связи между регионообразующими факторами, отметим, что они составляют не конгломерат разнообразных явлений, а определенное единство, объединяющим началом которого и становится региональная культура.

В качестве интегратора регионообразующих факторов культура может быть рассмотрена как система, раскрывающая, с одной стороны, специфику жизнедеятельности людей, с другой, ценностное отношение к социальным связям, которые возникают как внутри территории, так и в ее отношении к другим регионам и «центру». Такой подход позволяет не только описать механизмы адаптации национальной культуры к региональным особенностям, но оценить степень продуктивности и качество культуры, ее воздействие на личность человека и региональное сообщество.

Региональная культура становится серьезным фактором существования локального социума тогда, когда члены этого социума осознают себя как некое единство, идентифицируют себя с конкретной территорией, ощущая себя связанными с нею не только производственными связями, но и транслируемыми ценностями, среди которых значимость места жизни в судьбе ее жителей и судьбе страны ощущается как доминантная.

Глава 4. Урал как региональная культура: основные этапы истории

Согласно современным географическим представлениям, Урал – это территория между Восточно-Европейской и Западно-Сибирской равнинами, в состав которой входит Уральская горная система, протянувшаяся с севера на юг от берегов Карского моря до среднего течения р.Урал. Исходя из географического положения, Урал делится на Полярный, Приполярный, Северный, Средний и Южный, западные предгорья носят название Предуралья, восточные – Зауралья.

Исторически то, что мы сегодня называем «Уралом», меняло географическую определенность своих границ. В древности выделяли, прежде всего, сам горный хребет, значительность и местоположение которого казалась людям наполненной особым смыслом. Древние греки называли его Рифейскими (Рипейскими) горами («отец истории» Геродот в V в. до н.э. писал, что за этими горами на севере Скифии начинаются земли мифической страны гипербореев). Есть сведения о горном хребте у арабских и персидских авторов (IX–X вв.), средневековые русские историки и землепроходцы именовали его Земным, или Каменным Поясом.

Как отмечают лингвисты, тюркское по происхождению слово «Урал» первоначально использовалось для обозначения южной части современного Урала, остальную часть русские называли «Камень», как это делали коренные жители Урала – ненцы, ханты, манси, коми. Только со второй половины XVII в. появляется понятие «Уральские горы», а с XVIII в., со времен В. Татищева под словом «Урал» стали понимать весь Уральский хребет с прилегающими к нему районами.