Pro-life

Pro-life
Ирина Замотина

Что вы сделаете, если вам предложат увеличить продолжительность жизни до ста двадцати лет? Вы моментально согласитесь или возьмёте паузу для раздумий? Изменится ли ваше решение, если цена у долгой жизни окажется слишком высока? Например, гибель будущих поколений. Вы будете жить долго и счастливо, зато ваши правнуки никогда не родятся. Герои книги Pro-life уже попытались найти свои ответы, попробуйте и вы.Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Александр стоял перед огромным полированным зеркалом и поправлял шёлковый галстук. В голове завязла жвачка из заученной утром речи и десяти магических секретов успешного оратора, вдолблённых на психологических интенсивах.

Он встряхнул головой, избавляясь от навязчивых воспоминаний, в последний раз поправил воротничок рубашки и провёл ладонями по ткани пиджака, разглаживая несуществующие складки. Чуть успокоившись, он вытянулся по стойке смирно и протяжно выдохнул. Забавно, что за последние двадцать лет, проведённые в большой политике, Александр так и не научился равнодушно относиться к публичным выступлениям. Большие аудитории и толпы слушателей по-прежнему вызывали лёгкую нервозность и нестерпимую сухость в горле, от которой не было спасения.

Он взглянул на часы: до выхода оставалось ещё три минуты. На подобные собрания всегда лучше было опаздывать на пять-десять минут, чтобы гости суетливые журналисты успели занять места, вдоволь наговориться и даже начать нетерпеливо постукивать носком ботинка – иначе они не ощущали достаточной солидности собрания и уходили разочарованными. При этой мысли он улыбнулся уголком рта, который тут же спрятался в белоснежном облаке аккуратной бороды.

Александр пристально посмотрел на своё отражение и с удовлетворением отметил, что за последние десять лет ни капли не изменился: тот же высокий рост, подтянутая фигура бывшего гребца и по-прежнему густая, пусть и поседевшая копна волос. Даже глаза, по слухам выцветавшие от применения Теломеразина, в его случае остались такими же зелёными и колкими, как в ранней юности. Только, пожалуй, гладкая кожа, слишком загорелая на фоне белых волос, при этом освещении казалась пергаментной. Но в целом выглядел он гораздо моложе собственного возраста.

Оглядев себя ещё раз и убедившись, что наглаженный костюм сидит идеально, а начищенные носки ботинок ослепительно блестят, Александр направился к массивной позолоченной двери. Он прикрыл глаза, ощущая, как за стеной заиграла торжественно-мёртвая мелодия гимна, и громогласный голос раскатисто объявил:

– Президент Евразийского Союза, Александр Свободин!

Дверь распахнулась, и ослепляющий свет заполнил окружающее пространство.

Глава 2

Маша, вернее, Мэри, как она сама себя называла, сидела перед экраном и раздражённо тёрла глаза. Виртуальная лекция закончилась ещё пять часов назад, но заданный реферат «Борьба Евразийского союза за здоровье нации» всё так же был далёк от завершения. Мэри всегда ненавидела историю, поскольку та ей казалась самой продажной и политизированной из всех наук. Но отказаться от хорошей оценки студентка-бюджетница второго курса Европейской академии просто не могла.

Мэри тяжело вздохнула, встала со стула и направилась на маленькую уютную кухоньку общажной квартирки. Там, заглянув в холодильник, но ничего не обнаружив, она обиженно хлопнула дверцей и нажала на кнопку древней кофеварки. Мэри так и не привыкла к поистине микроскопическому размеру жилища и допотопности мебели. Но аренда другой недвижимости для студентки из далёкой Белгородской провинции была непосильной ношей.

Мэри разворошила короткий ёршик волос и достала кружку, чтобы налить обжигающий напиток. Сегодня ещё нужно было сделать домашнее задание по русскому языку, дававшемуся ей с огромным трудом, а ещё неплохо было бы зайти на сайт их молодёжного объединения, чтобы просмотреть анкеты новых кандидатов. Слишком много дел. Она обречённо опустила плечи. Надоело…

Мэри подождала, пока последняя капелька кофе упала в кружку, обхватила её ладошками и подошла к окну, из которого благодаря шестидесятому этажу открывался прекрасный вид на три главные транспортные артерии города: полупрозрачные голубоватые ленты энергетических полей, образующих проезжую часть. Пять этажей, по каждому из которых бежали определённые типы транспорта, оплетали весь город, позволяя быстро перемещаться из одной части в другую.

Огромные сталагмиты небоскрёбов протянули костлявые копья громоотводов и антенн до самого горизонта. Тяжёлое вечернее небо медленно опускалось на город, то и дело озаряясь яркими вспышками загорающихся в небе рекламных надписей и постеров. Окна не пропускали звуки улиц, но Мэри знала, что Москва наполнена привычным столичным шумом. Власти страны не жалели денег на благоустройство города, хотя в основном эти средства уходили на новые торговые и развлекательные комплексы. Мэри прижалась лбом к стеклу, наслаждаясь пластиковой прохладой и втягивая манящий аромат лаванды, распространяемый кубиком фиолетового освежителя воздуха.

«Забавно, ведь я никогда не нюхала настоящую лаванду… – Пронеслось у неё в голове. – Она отличается от искусственной или нет? Надо сходить в Ботанический сад».

Город тем временем приоткрыл хищные глаза окон, вместо занавесок заклеенных синеватой матовой плёнкой, пропускавшей только слабое свечение. Она позволяла обитателю квартиры или офиса одновременно прекрасно видеть внешнее пространство и при этом оставаться невидимым самому. Мэри представилось, что у каждого из многотысячных окон сейчас так же стоит человек или даже целая семья и смотрит вперёд в надежде увидеть кого-нибудь в темноте…

Неожиданно включилось уличное освещение, окрасившее столицу в холодный голубой – город превратился в операционную. Мимо окна пронеслась ярко-красная карета скорой помощи. В столице городские службы перешли на воздушный транспорт, что позволяло добираться до места происшествия в считанные минуты.

Мэри сделала большой глоток кофе и, медленно развернувшись, отправилась к рабочему месту. Она осторожно опустилась в скрипучее кресло и открыла ноутбук – пожалуй, единственную ретровещь, которую она по-настоящему любила. Ей нравилось равномерное пощёлкивание почти стёртых клавиш и блеклость монитора. Сидя за этим раритетным агрегатом, Мэри представляла себя писателем или успешным журналистом прошлого, свободно выливающим потоки мыслей на единомышленников в огромном море блогосферы. Временами она даже сомневалась, что были времена, когда любой мог написать на своей странице или в комментариях критическое замечание и оскорбление. Неслыханное, отчаянное нахальство. Но тогда ещё не было Министерства массовых коммуникаций, которое ежедневно прочёсывало йоттабайты информации в поисках правонарушителей.

Современные компьютеры не шли ни в какое сравнение с её ветераном. Они выглядели как узкая гибкая полоска, которая прикреплялась к любой горизонтальной поверхности и тут же создавала виртуальную модель полноценной клавиатуры и большого монитора, остававшегося чёрным экраном для всех, кроме пользователя и его «ближнего круга».

Мэри открыла файл с рефератом и попыталась сконцентрироваться. Не получилось. Она несколько раз ударила ладонью по лбу в надежде хоть как-то простимулировать мыслительный процесс и погрузилась в чтение.

«Итак. Предпосылки формирования Евразийского союза. Первоначально концепция Евразийского союза представляла собой идею политического объединения бывших советских республик, в центре которого в 2010-х стояли Россия, Белоруссия и Казахстан. Предложение витало в воздухе долгое время, поддерживаемое и отвергаемое в разные периоды всеми участниками коалиционного процесса. В 2020-х данный процесс ускорился, благодаря всё усиливавшемуся противостоянию с Америкой и Евросоюзом…»

Мэри почесала подбородок и продолжила:

«12 августа 2020 года Россия, Белоруссия и Казахстан подписали декларацию о создании Союза с единой валютой и системой управления. В следующие два года к объединению примкнули Грузия, Армения, Узбекистан и Таджикистан. В 2029 о своём желании присоединиться заявил ряд стран Латинской Америки.

Одновременно с этим происходит другой интеграционный процесс: представители Евросоюза, фактически утратившего автономию в результате инертной проамериканской политики, так и не смогли оторваться от союзника и подписали новый вариант устава НАТО, представлявший собой сдачу всех полномочий Вашингтону. В ответ Америка сделала «глобальный поворот на восток», заключив ряд союзных соглашений с государствами Ближнего Востока и Африки.

Противостояние, усиленное рядом социальных и экономических проблем, нарастало. Особую роль в борьбе двух лагерей сыграла победа на выборах в Государственную Думу России партии «Русь» во главе с Фёдором Гулиным. Центристская и даже правая программа партии и нового президента предполагала возрождение традиционных и семейных ценностей, усиление роли церкви в государственном управлении, укрепление армии и развитие внутреннего рынка сбыта.

10 июня 2032 года в Екатеринбурге была подписана декларация о создании нового единого государства – Евразийского союза, объединившего бывшие Россию, Белоруссию, Казахстан и Монголию. Вслед за этим страны НАТО закрепили союз, образовав «Объединение мира» – коалицию государств во главе с Вашингтоном. Начался очередной виток Холодной войны.

В 2035 году учёный из США Джон Левкович создал препарат Теломеразин – первое лекарство от старости. Доклинические исследования показали, что препарат увеличивает продолжительность жизни мышей и кроликов в три раза. В рамках клинических испытаний шимпанзе, принимавшие лекарство, прожили в два с половиной раза дольше, чем контрольная группа. Авторы сыворотки спрогнозировали увеличение средней продолжительности жизни человека до ста пятидесяти лет. Статья, опубликованная в «Нэйче», произвела эффект разорвавшейся бомбы. За первую неделю фармкомпания «Фармитекс» получила более пятидесяти миллионов предзаказов на приобретение препарата. Это вызвало масштабные выступления религиозных и традиционалистских организаций.

Несмотря на объективную невозможность провести исследования в нескольких поколениях и подтвердить безопасность препарата, он сразу был запущен в производство в странах Объединения мира. Объём продаж Теломеразина рос с каждым месяцем. Сотни тысяч людей приобретали препарат, игнорируя значительные ограничения – высокую рыночную стоимость, обязательный отказ от претензий в случае возникновения побочных эффектов и главное – возрастной лимит. Теломеразин оказывает положительное воздействие на продолжительность жизни только при регулярном применении (каждые пять лет), при этом первый приём должен произойти до пубертатного периода, то есть до наступления десяти-одиннадцати лет.

Однако в 2045 году группа евразийских учёных во главе с Арсением Ивановым опубликовала доклад, в котором делалось предположение о наличии у Теломеразина существенного побочного эффекта – снижения фертильности и способности к зачатию у людей, принимавших препарат и их потомков. Согласно прогнозам учёных, в третьем-четвёртом поколении у принимавших препарат наступает тотальное бесплодие. Полностью опровергнуть или доказать эту гипотезу смогут только результаты Гарвадского эксперимента на человекоподобных обезьянах. В 2062 году третье поколение обезьян должно дать потомство. Научный мир замер в ожидании результатов судьбоносного эксперимента.

В настоящий момент идёт активная полемика о вреде и пользе препарата. В ряде государств, в том числе Евразийском союзе, ввоз и приём препарата по-прежнему запрещён. Однако уже не первый год различные организации, министерства и врачи выступают с инициативой снять данное ограничение. Вопрос о разрешении препарата остаётся одним из ключевых в повестке дня действующего правительства во главе с президентом Александром Свободиным и премьер-министром Виктором Прагминым. Демократическая партия «Свобода», лидерами которой они являются, пришла к власти в 2049 году в результате «Мягкой революции» и в данный момент составляет большинство в Государственной Думе.

Несмотря на очевидные достижения в развитии страны, рост производства, улучшения в экономической и социальной сферах, которые отмечают даже противники действующей власти, «Свободу» часто критикует за инертную традиционалистскую политику, оставшуюся в наследство после предыдущей власти. Так, запрет на Теломеразин наравне с цензурой в СМИ и преступлениями против прав человека неоднократно вызывали острую критику американского правительства…»

– Мда… – мрачно констатировала Мэри. – Без полстакана не разберёшься.

Новая программа высшего образования вызывала сомнения в адекватности её авторов. Учебники, в особенности гуманитарные, не оставляли надежды на возникновение у читателя хоть какой-нибудь разумной мысли или, не дай бог, логического вывода, и были похожи на вольный пересказ чужой статьи с произвольной расстановкой акцентов. Мэри скрепя сердце скомпоновала реферат из нескольких учебников и теперь торговалась с совестью, стоит ли его сдать таким или всё же написать собственное мнение.

Вдруг в голове зазвучала любимая песня молодого корейского бойз-бенда – мелодия звонка её интрокома (портативного смартфона, изготовленного в форме изящной пары серёжек). Мэри вздрогнула от неожиданности и аккуратно нажала на кнопочку сзади. Перед глазами тут же возник небольшой экран, а вокруг головы невидимая сфера, мешавшая распространению звука. Странно, но в этот раз на экране вместо изображения собеседника красовался только ярко-красный кукиш.

– Да? – чуть настороженно произнесла Мэри.

– Здравствуй.

– Кто это?

– Не задавай вопросы! – глухо прошептал неизвестный. – Ты нас не знаешь, но мы твои друзья. Ты хорошо себя показала на последнем марше протеста. Мы бы хотели увидеть тебя в наших рядах. Мы должны быть вместе. Правительство хочет нас уничтожить.

– Но…

– Молчи! Будь завтра в полдень в Окопе. Мы тебя найдём!

Раздался грохот, как будто на том конце что-то упало, и связь прервалась. Мэри ошарашенно огляделась по сторонам и на всякий случай проверила, нет ли в квартире посторонних.

Глава 3

Александр уже третий час сидел неподвижно. Правая нога мучительно зудела, и ужасно чесалось плечо, но он продолжал терпеть, внимательно сосредоточившись на докладе министра финансов. Президент не часто встречался с кабинетом министров, поскольку эта процедура, всегда казавшаяся тошнотворной формальностью, за два года до очередных парламентских выборов превращалась в смотр народной самодеятельности в районном Доме культуры. Событие широко освещалось по телевидению и в интернете, соответственно каждый старался продемонстрировать максимум убедительности, красноречия и умения обыгрывать подчас противоречивые факты.

Александр прекрасно знал, кто, где и в чём конкретно врёт, искажает данные или недоговаривает, благо, отчёты о состоянии той или иной отрасли хозяйства исправно каждое утро ложились ему на стол в аккуратных красных папочках. Министры об этом знали, но нужно было доигрывать фарс до конца. Государственная власть по большей части состояла не из принятия решений, выполнения планов и уж тем более не из коррупции, получения взяток и строительства вилл с вертолётными площадками, а из банального лицемерия. В самой сути своей она заключалась в многочасовом сидении с серьёзной миной и понимающим взглядом, в бесчисленных одобрительных кивках, когда очередной подчинённый, краснея, задыхался то ли от тугого галстука, то ли от страха, в незаданных вопросах и не уточнённых данных, а главное: в вечном молчании, которое приходится хранить, когда хочется заорать.

– Состояние национальной валюты в текущем финансовом году… – монотонно бубнил министр финансов, Максим Светлофф, короткий лысоватый, но очень мозговитый человечек. Он проделал большой путь от рядового бухгалтера на провинциальном консервном заводике до министра финансов. Безумно этим гордился и до такой степени дорожил своими мозгами, что добровольно отказывался от приёма каких-либо медикаментов из-за возможного побочного эффекта на когнитивную деятельность. От этого он всегда был простужен и противно гнусавил.

Президент оглядел левую сторону стола. Все те же до боли знакомые лица – заклятые недруги, преданные соперники, самые сливки политического террариума. Рядом с ним сидел министр обороны – подтянутый, бравый спортсмен с прекрасным именем Юлиан Бергер и улыбкой на миллион долларов. Он был неизбежным злом и вынужденной платой Александра за поддержку на выборах. Его пурпурная рубашка выгодно, как всегда, оттеняла многослойный загар и каштановые волосы, благодаря которым казалось, что и в кабинет министров он приходит только ради очередного селфи.

Справа от него – министр иностранных дел – высокий сухопарый джентльмен, похожий на знак вопроса, прозванный за глаза Веней за старомодную привычку носить очки и выставлять вперёд длинный палец во время спора, и министр образования Анджела Матвеева – красивая белокурая женщина, потратившая не один год и не одно состояние, чтобы стать похожей на американскую киноактрису прошлого века. Чуть в сторону расположились накаченный и красивый министр здравоохранения Иван Суслов и похожий, как две капли воды, на него министр спорта Майкл Бренсон.

Министр культуры Сергей Сверкин – единственный открытый гей в правительстве, сидел поодаль и деловито копался в бумагах. Кажется, он затеял новый проект и хотел предложить его кабинету министров. Инициативный и чересчур активный, он вызывал раздражение и насмешки, хотя искренне хотел сделать что-то полезное.