Тераполисы. По другую сторону грани

– Слушай, а почему он собрался мстить только мне? – после минутной паузы поинтересовалась Миранда. Камни на поле она расставила, казалось, вопреки всякому здравому смыслу. – Почему не героям или хотя бы не шефу полиции? Не то, чтобы я имела что-то против Марго или желала ей зла, но столько внимания лишь мне одной – это перебор.

– Хочешь попросить у него свидания и поинтересоваться лично? – Крис скептически посмотрел на собеседницу. – Вполне возможно, что таким образом он хочет повысить свой авторитет в преступном мире, ну или преследует ещё какие-то свои цели. Про угрозу тебе я узнал буквально пару дней назад, притом случайно, так что об истинных его намерениях судить сейчас сложно.

– Получается, единственная информация, которой располагает Тони, это то, что я привезла Грэя. И больше ничего? – уточнила Ми, намекая на личность героя и не дошло ли дело до раскрытия двойной жизни самого Кристофера Чоя. Тот отрицательно помотал головой, и девушка вновь погрузилась в раздумья. Она так долго размешивала остатки коктейля в бокале, что и без того подтаявшее лакомство превратилось в бледно-розовую жижу, однако сама Миранда, казалось, этого не замечала. Чой решил дать девушке время на раздумья, а пирогу – шанс удивить его.

– Месяц назад у Люси был практически бенефис. Ты же помнишь Людмилу Джонсон, да? – наконец подала голос Миранда, внимательно посмотрев на Кристофера. А потом легонько стукнула себя по лбу и улыбнулась: – Ну конечно помнишь, у вас ведь было несколько свиданий.

Комментировать это Кристофер не стал. Чой вспомнил, почему так не любит иметь дело с женщинами: их манера ведения беседы частенько ставила его в тупик, не позволяя нормально отслеживать нить разговора. В светской жизни повеса и балагур Кристофер Чой ещё мог себе позволить посмотреть на такое сквозь пальцы или даже пошутить на эту тему – ведь женщин и положено не ушами любить. Но не сейчас, когда похитители могут объявиться в любой момент. Раздражение готово было выплеснуться прямо на сидящую напротив девушку, ведь он прилетел спасать её, а не трепаться об общих знакомых.

– Она взяла у Рэда эксклюзивное интервью, – меж тем, продолжила Ми, даже не обращая внимание на настроение своего спутника. – А сам он уже уговорил присоединиться к встрече Уайта и Пинк-Блу. В итоге Люся получила целых семь минут эфирного времени вечером плюс два виртуальных разворота в нашем электронном издании. Размер её премии даже со мной обсуждали, представляешь!

– К чему мы тратим время на эту информацию? – поинтересовался Чой, отставляя от себя пирог – ещё одно разочарование сегодняшнего дня.

– Просто с тех самых пор у моего лучшего друга нет лишней минутки даже пирожных со мной поесть, ведь охрана его дамы сердца занимает уйму времени. Что ещё обиднее, она и не в курсе таких жертв.

– Ревнуешь или просто жалуешься на жизнь? – уточнил мужчина, окончательно перестав скрывать своё настроение.

– Нет, просто пытаюсь понять зачем ты приехал.

Накопившаяся за последние дни усталость внезапно обрушилась на Кристофера, отодвигая на второй план даже едва не захлестнувшую его ярость. Бессонные ночи, часы напряженной работы перед монитором, долгий перелёт и нудная встреча с Максимилианом Смитом… И всё это лишь для того, чтобы сидеть сейчас в нелепом игровом кафе, где даже простой бисквит не умеют готовить, и пытаться предупредить об опасности девчонку, не взявшуюся за труд услышать, что же до неё пытаются донести.

– Я не понимаю, – Миранда продолжила, не дожидаясь ответной речи, – почему столь прагматичный мужчина, коэффициент интеллекта которого согласно официальным источникам равен ста семидесяти баллам, не ограничился звонком, а настаивает на второй встрече за полдня. Разве это не означает, что теперь я буду в ещё большей опасности? Как и твоя тайна личности.

Неожиданно спокойный тон привёл в чувство Кристофера почище, чем холодный душ и чашка крепкого кофе. Ранее ему и в голову не приходило, что в глазах Миранды он выглядит словно человек с синдромом Белого Рыцаря, который отправился совершать подвиги, даже не спросив предварительно, нужна ли вообще кому-то его помощь. Ведь эту проблему и вправду можно было бы решить на расстоянии, или через героя Пятого, не приближаясь к девушке самостоятельно. Но были несколько обстоятельств, против которых Грэй никак не мог пойти. Одно из них – привычка доводить дела до конца лично, не полагаясь на других.

– Я привёз для тебя вот это, – на стол легла маленькая коробочка, обтянутая синим бархатом. Вторая причина, по которой Крис не мог перепоручить разговор с Мирандой кому-то ещё.

– Желаете что-то ещё? Ой! – администратор, привлечённая эмоциональным разговором, хотела просто удостовериться, что клиентам ничего не требуется. И совсем не планировала становиться свидетелем столь волнительного действия.

Бросив на парочку заинтересованный взгляд, девушка вернулась к своему рабочему месту, но Кристофер даже сквозь пространство двух залов ощущал на себе её внимание.

– Вот бы ты для таких вещей использовал поменьше пафоса, – еле слышно пробормотала Миранда, а потом, едва открыв коробочку, потянулась прямо через стол расцеловать мужчину в обе щеки и нарочито громко воскликнула: – Ой, это мне? Спасибо, милый, ты у меня такой замечательный!

Смущенный Чой в такой ситуации выглядел на редкость органично – парни в соседнем зале, вначале с недоумением разглядывавшие странную парочку, теперь прятали улыбки и обменивались друг с другом понимающими взглядами. А любопытная официантка и вовсе погрузилась в свой гаджет, не иначе как делясь с друзьями сообщением о том, сколь романтическая сцена только что произошла у неё на работе.

Миранда вынула из коробочки подвеску на цепочке из белого металла и принялась внимательно её рассматривать. Черный блестящий камень был гладким, с серебристыми прожилками, и приятно холодил ладонь. Смотрелась подвеска одновременно просто и дорого благодаря лаконичному дизайну, но примерять подарок девушка не торопилась.

– Обычно я не ношу украшения из драгоценных камней или металлов, – Кристофер против воли бросил взгляд на перевязанные тонкими кожаными ремешками запястья собеседницы, но комментировать эту фразу не стал. – Но это ведь не простая безделушка, да?

– Мне было бы спокойнее, если бы ты её не снимала.

– Значит, маячок, – вздохнула Миранда, но послушно надела цепочку через голову. – Что ж, пусть будет. Хотя если эти ребята собрались похищать хорошо охраняемую главу корпорации в тераполисе с таким количеством героев, то они либо отчаянные ребята, либо их план безупречен.

– Кстати, хорошо охраняемая, а где сейчас твой секьюрити? – не удержался от шпильки Чой. – Как-то ты слишком часто гуляешь одна…

– На той же парковке, что и твой дворецкий. Или ты считаешь, что Юрий намного органичнее смотрелся бы за соседним столиком? – Миранда очаровательно улыбнулась, поправляя прическу, а заодно и привлекая к себе внимание официантки.

Та появилась рядом так быстро, словно только и ждала сигнала чтобы продемонстрировать Кристоферу переносное табло со счётом. Он было потянулся к внутреннему карману пиджака, но так и не завершил это действие: Миранда так пристально следила за каждым его движением, что заподозрить неладное не составило большого труда. Мужчина мысленно обругал собственную невнимательность и приложил к экрану браслет – оплата с него была непосредственно привязана только к счёту, а не к имени, в отличие от карты, которой изначально и планировал расплатиться Кристофер Чой. Страшно даже представить, что написала бы в своём блоге официантка, увидев имя одного из влиятельнейших людей соседнего тераполиса среди недавних клиентов.

– Пожалуй, стоит завести для подобных случаев безымянную карту оплаты, – отметил Крис, как только они вновь остались у столика вдвоём.

– Просто сейчас ты был рассеян, словно пытаешься решить несколько задач одновременно, – Миранда говорила предельно серьёзно. – Дело не в карточке, а в том, что тебе неплохо бы по-другому распределять свои силы.

– Спасибо за беспокойство, – фыркнул Чой, поднимаясь со своего места и протягивая руку даме. – Это очень мило с твоей стороны.

– Уж извини, но беспокоюсь я совсем не о тебе…

Ми немного поколебалась, принимая руку, и быстро отвела взгляд. А Кристофер, слегка сжав тонкие девичьи пальцы, только сейчас осознал, что несмотря на кажущуюся инфантильность и невнимательность, глава «Бесконечности» прекрасно осознаёт своё положение и ту опасность, которая ей грозит. Осознаёт и явно этого боится.

***

Лампочки в комнате были настолько тусклыми, что их света едва хватало на то, чтобы подсветить стоящий по центру стол и сидящих за ним людей. Оставленная приоткрытой в качестве источника свежего воздуха форточка со своей функцией справлялась ещё хуже лампочки: запах прелой травы с улицы едва ли мог перебить вонь дешёвого табака. К тому же из-за этого по комнате гулял лёгкий ветер, заставлявший покачиваться электрический провод и шуршать по углам какими-то бумажками, не иначе как фантиками от конфет. Во всяком случае, Михаил очень надеялся на то, что источники постороннего шума он определил правильно и в этом заброшенном месте не водятся призраки. Или крысы.

Пытаясь выбросить суеверные мысли из головы, мужчина сосредоточился на покрытых синим лаком ногтях сидящей напротив женщины, которая бойко постукивала одной ей известный ритм на столешнице, служащей виртуальной клавиатурой. И этот вид наводил недавно освобождённого под расписку из тюрьмы Михаила Ларинова на определённые мысли.

Если подумать, то жизнь Михаила была наполнена яркими красками лишь до конца начальной школы. Потом как гром среди ясного неба прогремел развод родителей и переезд в другой город. Тогда-то для начитанного, но угрюмого и замкнутого мальчика и потекли серые будни. Больше не было рядом друзей, восхищающихся его умением собрать смешного робота из старого будильника и пары пультов, а также знающих, какие правдоподобные страшилки умеет рассказывать маленький Миша. Бесцветные дни в школе со временем перешли в такие же, но уже в университете, и даже диплом о его окончании с отличием помог наладить отношения лишь с одним человеком. Мама тогда скупо улыбнулась и сказала, что, пожалуй, из него всё-таки сможет вырасти достойный член общества, в отличие от «этого придурка». А что сказал бы тогда отец Миша и не знал, потому что «этот придурок» уже лет восемь как оставил попытки наладить отношения с бывшей семьей.

Несколько месяцев назад жизнь Михаила стала серой не только в переносном, но и в буквальном смысле. Серые стены камеры, одежда на пару тонов светлее них и субстанция, являющаяся высокобелковой пищевой смесью, а на деле выглядевшая как стального цвета пудинг, который подавали заключенным каждый день. Возможно, столь унылая жизнь должна была сподвигнуть преступников на путь раскаяния, но на самого Михаила она лишь навевала ещё большую тоску.

А потом серый цвет был безжалостно растоптан и отправлен в отставку всеми оттенками синего, какие только Михаил мог припомнить. Женщина с волосами цвета дикой сливы и фарфоровой кожей представилась тогда его новым адвокатом и протянула руку с покрытым синим лаком ногтями. А сам он тогда стоял как дурак, смотрел в её глаза и всё думал, где же она умудрилась найти такие диковинные линзы. После той судьбоносной встречи даже серые стены камеры перестали казаться ему привычно унылыми, и мужчина никак не мог выбросить из головы приветливый взгляд представительницы закона.

Следующий визит синеволосой красавицы по имени Мэй случился ещё до того, как воспоминания о предыдущем начали меркнуть, и серый цвет больше не смог вернуть себе главную роль – Михаил покинул стены тюрьмы вместе с адвокатом на её автомобиле. Разумеется, тоже синем. Яркая жизнь тогда настолько захватила его, что не смущали ни цели самой Мэй, ни причины, по которым его досрочно освободили. Михаил прилежно выслушивал все доводы женщины, её напарников и даже босса, встретиться с которым было величайшей честью по мнению всех, кто теперь окружал Ларинова.

– Эй, ты меня вообще слушаешь? – по всей видимости, уже не первый раз спросил мужчина, сидящий по правую руку от Михаила Ларинова. Больше всего он напоминал бурого медведя: покрытое шрамами и недельной щетиной лицо громилы нередко наводило ужас на случайных собеседников, чем тот с удовольствием и пользовался.

– Прости, не мог бы ты повторить, – попросил Михаил, стараясь не смотреть на соседа. Мэй, на которой он и сосредоточил своё внимание, отвлеклась от своего дела и с явным недовольством покачала головой. Самое время взять себя в руки.

– Я спросил, можешь ли ты увеличить действие своей шарманки. Скажем, гектар или два? Или десять?

– Один или десять – это совсем разные понятия, потому как количество потребляемой энергии будет расти в геометрической прогрессии… – начал было бубнить себе под нос Ларинов, но был ту же прерван.

– Не занудствуй, – беззлобно выговорил ему последний сидящий за столом, толстяк с обширной лысиной на голове. – Объясни это так, чтобы даже такие дебилы как мы поняли.

Михаил снова опустил взгляд. Общение и так давалось ему с трудом, а пояснения несведущему в науке человеку и вовсе было бы на грани фантастики. Неосознанно сфокусировав взгляд на своих руках, Ларинов поспешил спрятать их под стол – слишком уж сильно контрастировали его нервно обкусанные ногти с холёными пальчиками Мэй, которыми он так восхищался и на которые мог любоваться, казалось, бесконечно. Ему надоел его серый мир, пора было возвращать в жизнь краски.

– Будем считать, что гектар – это размер одного кубика в тераполисе, – начал объяснение Михаил, пересилив себя и посмотрев на ждавшего ответ собеседника. – И чтобы пространственный карман заработал, нужно потратить столько же энергии, сколько потребляет этот самый кубик.

Убедившись, что его понимают, немного воодушевленный Ларинов продолжил:

– А вот если мы хотим покрыть площадь в десять кубиков, энергии понадобится столько же, сколько расходует треть тераполиса. Честно говоря, я не слишком силён в вопросах энергетики, да и для моих целей вполне хватало объема одной комнаты и мощности маленькой батарейки… – как бы извиняясь, пояснил ученый.

– Короче, всё упирается только в количество энергии? – нетерпеливо уточнил толстяк.

– Даже если найти такой источник, который бы обеспечивал бесперебойную работу аппарата, в нынешних условиях энергетического кризиса власти заинтересуются им ещё до того, как мы закончим настраивать контур.

– Думаю, Адмирал найдет выход из этой ситуации, – мягко улыбаясь, высказала предположение Мэй. – От тебя, солнышко, нам понадобятся только расчёты и консультирование ребят. Нам очень нужна та заносчивая девица, засадившая тебя за решётку. Она наверняка притянет к нам и Грэя, а остальные – мусор. Но мы ведь не хотим, чтобы нам помешал выскочка из Пятого, так? Ты же согласен, солнышко?

Михаил не был согласен. Да, в нем всё ещё сидела обида на Рэда за то, что тот так и не опустился до диалога. Однако месяцы, проведённые в камере, помогли осознать, что винить героя в своих неудачах не было смысла. И уж совсем глупо было бы пытаться отомстить Людмиле Джонсон или Миранде, которые в той ситуации с похищением оказались главными пострадавшими. Ларинову вспомнились беседы с тюремным психологом и три сеанса групповой терапии, что он успел посетить перед тем, как его досрочно освободили. Нет, он абсолютно точно больше никого не винил в своих ошибках и уж тем более не хотел кому-то навредить.