Кошка, которая гуляла сама по себе. Ох, и странные, эти русские! От сердца к сердцу мост

О наличии жены у главреда Даша, конечно, знала, но как-то не задумывалась об этом. Семья Аркадия Семёновича с его женой, детьми и внуками существовала для неё в какой-то параллельной реальности, с которой по определению она никак не могла пересечься. А вот, подишь, ты, пересеклась, вопреки всем законам физики.

Они пили чай на Дашиной кухне с маленькими пирожными, которые принесла с собой Зоя Игнатьевна. Даша в основном молчала, рассказывала Зоя Игнатьевна. О том, как они познакомились с Аркадием Семёновичем, как ходили вместе в походы. Рассказывала о рождении их сыновей – Петре и Павле. Их взрослении. О внучках. А их у них с Аркадием Семёновичем целых четверо. Одна уже замужем и скоро сделает их прабабушкой и прадедушкой.

Зоя Игнатьевна ни в чём не обвиняла Дашу, ничего у неё не просила. Так и ушла, не сказав, зачем приходила. И это было тяжелее всего. Как же Даше было стыдно! До одури! До слёз с соплями! До истерики! Только уже не было у неё возможности выплакаться в чьё-то надежное плечо.

Она струсила. Взяла больничный. Надеялась, что Аркадий Семёнович сам к ней придёт. И как-то разрулит эту ситуацию. Тоже сам. Но он не пришёл. И она поняла, что придётся справляться самой. А в одно прекрасное утро всё чётко встало на свои места, и она поняла, что хватит прятаться от жизни за спину другого человека. За то, что наворотила, надо отвечать самой.

Она не стала оставлять заявление об уходе у секретаря, а, собравшись с духом, сама зашла в кабинет главного редактора. Как ни готовила себя, руки у неё всё равно дрожали, а, вместе с руками, ходуном ходил и листочек с заявлением.

– Прости меня, Дашенька! – глухо произнёс Аркадий Семёнович.

Даша очень удивилась – за что просит прощения этот удивительный человек, так много для неё сделавший? Она подняла на него глаза, и острая жалость пронзила её сердце – таким он выглядел подавленным и опустошённым. Но, прежде чем она смогла что-то сказать, он продолжил:

– Зоечка мне сказала, что познакомилась с тобой. И что ты – замечательная девушка. И что она отпускает меня к тебе с лёгким сердцем. Но… Но я так не могу… Это не правильно… Понимаешь? Прости, что не пришёл к тебе, когда ты заболела. Боялся, что не смогу уйти от тебя… останусь… А это не правильно… Не по-людски… Понимаешь?

Дашу душили слёзы, но она держалась. Не хватало ещё устроить истерику на работе. Она подошла к Аркадию Семёновичу, приобняла его и нежно поцеловала в голову. И не было в этом уже абсолютно ничего эротического. Просто прощание со старым другом.

– Спасибо тебе за всё – за всё! – прошептала Даша.

Уже в дверях Аркадий Семёнович окликнул её:

– Дашенька! Если будут проблемы с устройством на работу, обратись к Владлену Игоревичу в «Экономические стратегии», он обещал помочь.

– Я подумаю, – ответила Даша, – Берегите себя, Аркадий Семёнович!

… Помыкавшись по издательствам в поисках работы, Даше пришлось-таки воспользоваться последним подарком от любящего мужчины.

– в журнале «Экономические стратегии» публикуются материалы по исследованию сценариев будущего, урокам прошлого, стратегии и тактики альянсов, экономическим прорывам, панораме деловой и политической среды, искусству управления, оценке рисков в экономике.

3

Даша перекроила свой маршрут второго дня форума, чтобы заглянуть в зал, где будет выступать Прохоров. Надо же было хотя бы взглянуть на этого неприступного человека, из-за которого всё началось! Нет, зла на него она не держала. Да и за что? Она много думала после расставания с Аркадием Семёновичем и пришла к выводу, что и без этого задания он бы взял её на работу. И без её истерики они бы стали любовниками. Может, чуть попозже, но стали. Так что ни Прохоров, ни этот его начальник охраны, который так напугал её, были не причём.

В первый день форума выполнить намеченный маршрут на все 100%, конечно, не удалось. Даша это воспринимала философски – всё в мире происходит так, как должно происходить. Где-то заседания оказывались пустопорожними разговорами, а где-то, наоборот, было так содержательно и интересно, что люди выходили в холл, освобождая место для следующего мероприятия, и ещё долго не отпускали интересных собеседников. И самое ценное – находились один или парочка человек, которые были интересны для Даши в профессиональном плане, с ними надо было обязательно законтачиться, а на это тоже уходило время.

Вот и во второй день форума в зал, где должен был находиться Прохоров, Даша заскочила минут за пятнадцать до окончания панельной сессии. Как раз уже к этапу ответов на вопросы. Так что она не переживала, что не попала на представление участников. Кто-нибудь да обратиться с вопросом к Дмитрию Андреевичу, тут-то она его и увидит.

Но вопросов ждать и не пришлось. Как только Даша разглядела содокладчиков, сидевших на сцене за столом – двух мужчин и одну женщину, она сама узнала Прохорова. Им оказался тот самый суровый дядечка, которого она приняла за начальника его охраны. Даша развеселилась, вспомнив, как предлагала ему деньги за информацию о нём же. Чуть не расхохоталась в голос. Она выскочила из зала и поспешила найти укромный уголок, чтобы позвонить Зое Игнатьевне и поделиться своим забавным открытием…

С Зоей Игнатьевной они подружились после смерти Аркадия Семёновича. Зоя Игнатьевна сама позвонила Даше и пригласила её на поминки сорокового дня. То, что Аркадий Семёнович умер, Даша, конечно, уже знала. В их тесном общем кругу знакомых все новости о фигурах такого масштаба, как главный редактор ведущего журнала, распространялись мгновенно. Даша тихонечко постояла в сторонке при прощании в редакции с Аркадием Семёновичем, но на кладбище уже не поехала. Боялась доставить дополнительную боль его семье.

Появляться в его доме Даше до сих пор было стыдно, хотя прошло больше года после их разрыва. Но и отказать Зое Игнатьевне она не могла. Народу на поминках было много, и Даша немного расслабилась, затерявшись в толпе. Когда стали расходиться, Зоя Игнатьевна попросила Дашу остаться и помочь ей убрать со стола. Даша поняла, что женщина хочет о чём-то с ней поговорить.

– Спасибо, Дашенька, что пришли! – начала Зоя Игнатьевна, – Ведь мне не с кем даже поговорить об Аркаше. Мы обе с Вами его любили, а он любил нас. Об этом ни с сыновьями, ни с его сослуживцами ведь не поговоришь…

Даша опять больше слушала, а Зоя Игнатьевна рассказывала. О том, как влюбилась в заводилу их курса. О том, как добивалась его любви. О том, как трудно они жили первые годы, пока Аркаша оббивал пороги издательств в поисках работы. Зоя Игнатьевна была беременна, и ей искать работу журналистки было бесполезно. Он не сидел, сложа руки, на диване, не позволял себе впадать в депрессию, как некоторые их однокурсники, в ожидании признания их несомненного, пока что только для них самих, таланта, не пил горькую в окружении таких же непризнанных гениев, а хватался за любую работу, чтобы прокормить семью. А уж когда зацепился за работу в издательстве, карьера попёрла так, что только держись. И его талант, и его закалённый в лишениях характер – всё этому способствовало. Вот откуда его уверенность, что непреодолимых ситуаций не бывает, – поняла Даша.

Рассказала Зоя Игнатьевна и о его увлечениях. Оказывается, Аркадий Семёнович о-го-го был ещё каким ловеласом! Зоя Игнатьевна знала о многих его романах, находились «доброжелатели», ставящие её в известность. И, наверное, это было ещё не всё. Но она всегда ставила во главу угла не его отношение к другим, а его отношение к ней, к детям. И не чувствовала угрозу со стороны его женщин ни его любви к ней, ни уважению к их семейным узам. Пока не появилась она, Даша. Впервые Зоя Игнатьевна поняла, что у Аркаши появилась новая женщина раньше, чем ей об этом рассказали посторонние. Даже когда она начала осторожные расспросы, вокруг был заговор молчания. И тогда Зоя Игнатьевна испугалась. Она впервые не отважилась начистоту поговорить с мужем, хотя до этого достаточно было лёгкого намёка Аркаше о том, что она знает о его новом увлечении, чтобы он тут же сам разрывал связь. Она видела, как он мучился, как замирал иногда, сгорбившись на стуле и забыв потушить тлеющую сигарету, весь уйдя в себя, в свои переживания. Так хотелось обнять его, прижать к себе, погладить по седой голове. Но она ужасно боялась разрушить тот последний тоненький мостик, который их ещё связывал. Да и дико это как-то было – утешать собственного мужа, переживающего, что полюбил другую женщину, а тебя разлюбил… Даша была в шоке, ведь она ничего такого в Аркадии Семёновиче не замечала. С ней он всегда был спокоен, уверен в себе, ироничен, весел, страстен, нежен – да всё, что угодно, только не то, что доставалось его жене…

Зоя Игнатьевна решилась на разговор с Дашей, только когда у Аркадия Семёновича прихватило сердце. Даша помнила этот момент. На них тогда наехала полиция. В здание редакции ворвались полицейские в масках с автоматами наперевес, поставили всех сотрудников вдоль стен, а сами перевернули вверх дном все столы, изъяли компьютеры. В общем, устроили то ещё шоу. Многим тогда в редакции стало плохо. С чем был связан этот наезд, Даша до сих пор не знала. Аркадий Семёнович не посчитал нужным посвятить её в подробности. Успокоил тогда, что через несколько дней всё закончится благополучно для их издательства. И загремел в больницу только после того, как его слова сбылись. Зоя Игнатьевна связала его сердечный приступ не с проблемами на работе, о которых не знала, а с тем, что, как она видела, разрывало его душу: выбором между любовью к Даше и долгом перед семьёй. И тогда она зажала в кулачке уже несколько месяцев находившийся у неё адрес Даши, и отправилась к ней…

– Вот такая ирония судьбы, Дашенька! Так переживала за сердце Аркаши, а он умер от воспаления лёгких… Вы уж не забывайте меня, старуху, позванивайте иногда. Так хочется поговорить с кем-нибудь, не боясь сказать лишнего, как когда-то с Аркашей…

– Ну, какая Вы старуха, Зоя Игнатьевна! – искренне возмутилась Даша, – Вы такая красивая женщина, я даже позавидовала Вам, когда впервые увидела!

– Да будет Вам! – мягко улыбнулась Зоя Игнатьевна.

Так у Даши появился новый друг. Женщины всё чаще стали встречаться, и ещё чаще перезванивались. Постепенно Даша вывалила Зое Игнатьевне всю свою жизнь. И о Прохорове, конечно, рассказала…

То-то они вместе посмеются, когда Даша ей расскажет, как опростоволосилась с первым журналистским заданием!

4

Второй раз Даша увидела Прохорова на деловом завтраке «Цифровая экономика. Мобильная экономика. Экономика данных» в последний, третий день форума. Тема завтрака была по её профилю. Чем эта тема была интересна Прохорову, было не понятно, но Даше было не до него. Она завладела вниманием шведского экономиста Кьелла Андреса Нордстрема, что, собственно, и было её редакционным заданием на форуме, и выжала из этого их получасового общения всё, что ей было нужно.

Даша развернула программу сегодняшнего дня и задумалась над тем, дожидаться ей панельной сессии «Цифровизация критических инфраструктур и стратегические консорциумы», которая будет через три часа, или забить на неё и подольше погулять по Питеру? Больше ничего интересного в программе последнего дня форума для неё не было. Она просмотрела в планшете все свои материалы за три дня и решила, что этого более чем достаточно. Со спокойной совестью убрала планшет в сумку и огляделась по сторонам. В баре, где проходил деловой завтрак, уже почти никого не было. Даша заметила коренастую фигуру Прохорова за стойкой бара, он явно никуда не спешил. Видимо, его дела на форуме тоже закончились. Даше пришла в голову шальная идея – подойти к Прохорову и познакомиться. Интересно – узнает он её или нет?

Дмитрий Андреевич размышлял о том улететь ему из Питера сейчас или остаться на денёк, продлив свой трёхдневный отпуск (пребывание на форуме он работой не считал, тем более что ничего полезного для себя из него не вынес). Гулять одному по Питеру или зарулить к Ольге как-то не хотелось. Он уже потянулся к телефону, чтобы заказать билет на самолёт, когда в его размышления ворвался приятный женский голос:

– Дмитрий Андреевич, здравствуйте! Я – Дарья Князева из журнала «Экономические стратегии». Разрешите задать Вам несколько вопросов?

Дмитрию Андреевичу совершенно не улыбалось отвечать на глупые вопросы очередного журналиста, тем более женщины, и, тем более что он уже настроился на возвращение в Москву, но стоящая перед ним молодая женщина ему понравилась. У неё были умные внимательные глаза, доброжелательная улыбка, не заискивающая и не слишком самоуверенная, в самый раз, и низкий тембр голоса, на который живо реагировало его либидо

. Он выдержал паузу, во время которой женщина ничуть не смутилась, что тоже ему понравилось (он не любил неуверенных в себе людей), и с обаятельной улыбкой произнёс:

– Если составите мне компанию в прогулке по Питеру, то я буду весь к Вашим услугам!

«Ого! – подумала Даша, – Да он, оказывается, умеет быть галантным!» Она прекрасно помнила, каким тоном и в каких выражениях он преподал ей «уроки» восемь лет назад. А вот он её не узнал. Но это и к лучшему. Начнём знакомство с чистого листа…

Дмитрий Андреевич оказался интересным собеседником. Даше казалось, что он знает абсолютно всё об этом волшебном городе. Они бродили не только по его центральным улицам, но и заглядывали во дворы-колодцы и дворы-лабиринты. А ещё побывали в мозаичном дворе

, где буквально всё – цветники, лавочки, фонтан, стены домов украшены весёлыми мозаичными узорами. Восхищались старинными узорами лепнины и яркой керамической плитки бывшего доходного дома

архитектора Н.Н.Никонова, а сейчас – обыкновенного многоквартирного дома, в котором живут самые обыкновенные петербуржцы, буднично открывающие двери в этот сказочный терем. Любовались винтообразными лестницами, как будто ввинчивающимися в бесконечность. Веселились над современными питерскими граффити.

Не могли они, конечно, не заглянуть и в Собор Спас-на-Крови. Туда, ведь, сколько ни заходи, всегда что-то новое бросится в глаза, каждый раз внимание зацепится за что-то удивительное. В этот раз Даша не могла отвести взгляд от ажурного белоснежного украшения иконостаса, сверкающего золотом и разноцветной эмалью. Почему-то эта богатая красота напомнила Даше о Доме учёных, в который ей никак удавалось попасть. Но стоило ей упомянуть об этом, как Дмитрий Андреевич тут же поймал такси, и уже через пятнадцать минут их двоих повели по изумительной красоты залам. Даша крутила головой на 360 градусов, чувствуя себя маленькой восхищённой Элли в Изумрудном городе, а Дмитрий Андреевич радовался, что ему не задают скучных вопросов по экономике. Ему было невдомёк, что профессиональная деятельность послужила лишь поводом для завязывания с ним знакомства, а не целью.

В Доме учёных у Дмитрия Андреевича возникла идея отвезти Дашу к своему знакомому ювелиру Андрюхе Ананову. Это для него он был просто Андрюха, а для всего мира – самый знаменитый современный ювелир России – Заслуженный деятель искусств России, Андрей Георгиевич Ананов. Дмитрий Андреевич созвонился со своим знакомым, и хозяин сам провёл им экскурсию по небольшому салону-магазину, где помимо витрин с ювелирными украшениями, выставленными на продажу, были представлены уникальные изделия, изготовленные в технике Фаберже. Все эти виртуозно выполненные пасхальные яйца были не только завораживающе красивы, но и, также, как яйца Фаберже, обладали различными механическими секретиками: створки яиц раскрывались, скрытые под ними макеты знаменитых исторических зданий, поражающие точностью деталей, поднимались, опускались, вращались… Или из их оснований выезжали ящички с набором миниатюрных инструментов или гирек… Или, вдруг, вершина оказывалась действующей зажигалкой. Фантазии автора не было предела!

Не менее удивительной оказалась и история знакомства Дмитрия Андреевича и Андрея Георгиевича. Познакомились они в Москве. Дмитрий Андреевич, а тогда просто Димка, работал в такси и подвозил ошарашенного неимоверной удачей начинающего ювелира от здания Комитета по драгоценным металлам и камням России на Ленинградский вокзал. Если бы молодой ювелир не был в эйфории от неожиданно быстрого разрешения своих проблем, вряд ли бы он рассказал незнакомому таксисту свою историю.

Андрей жил в Ленинграде и уже делал небольшие пасхальные яйца и продавал по своим каналам, но пробирного клейма на них не было. Это была криминальная ситуация. И тогда он решился на отчаянный шаг: собрал коллекцию вещей, которые сделал своими руками, положил в чемоданчик и поехал в Москву. Попал на прием к председателю Комитета по драгоценным металлам и камням России. Дождавшись очереди, зашел в кабинет. Сел, открыл чемодан и сказал, что если Вы – бюрократ, то можете смело звонить в милицию, а если – специалист, профессионал и патриот своей страны, то, пожалуйста, помогите! Наглость молодости. Но не это ему помогло, а высочайший профессиональный уровень показанных изделий. Один звонок председателя Комитета, и вот он уже имеет разрешение на работу с драгоценными металлами и камнями, имеет право ставить на изделия рук своих пробирное клеймо. Поразительное везение!

После Дома учёных и салона Ананова, Даша почти не удивилась, что они запросто попали в Михайловский театр на аншлаговый балет с участием Ивана Васильева, а сколько стоили билеты на места в Царской ложе, предпочла не задумываться. «Дон Кихот» её заворожил. Музыка Минкуса была прекрасна каждой нотой. Красочные декорации были под стать музыке. Иван Васильев, его высокие затяжные прыжки, его мощные руки, легко, как пушинку, поднимающие главную героиню – всё это вызывало шквал эмоций. А уж когда он начал кружить её, держа на одной, вытянутой вверх, руке, а сам встал на полупальцы, зал взорвался бурей аплодисментов…

Когда они вышли, взбудораженные увиденным, из здания театра в ночь, расцвеченную мигающими лампочками разбросанных по деревьям Михайловского сквера гирлянд, Дмитрий Андреевич взял Дашу за плечи, развернул к себе и, глубоко заглянув в её глаза, казавшиеся в темноте бездонными тёмными колодцами, спросил:

– Ко мне в гостиницу? Или проводить тебя домой?