Сегодня, а ещё лучше – вчера! Свадебный хоровод Созвездий

Когда вовсю веселье пошло,

Невесту он усадил в седло.

Он к дому матери держит путь,

Вышла мать на дорогу взглянуть.

«Мой сын, ты дорог мне и мил,

Как ты невесту себе добыл?»

«Не щит мне помог, не меч, не копьё,

Я песней веселой добыл её».

10

Не стали задерживаться в Лабарии и «гости» из Серпентии и Сакурато. С Нобуо, выхаживающим Биаджино и Пизагораса, остался только император Мэдока, чтобы помочь в управлении страной.

Король Дрэго и император Мэдока исчерпали все аргументы, пытаясь уговорить Нобуо занять трон Лабарии. Но тот твёрдо стоял на своём – моё призвание врачеватель, а не король, и уверял, что королю Пизагорасу понадобится всего несколько дней, чтобы вернуться в человеческий облик. Глядя на раздувшегося до невероятных размеров Питона, который самостоятельно не мог пошевелить даже кончиком хвоста, верилось в это с трудом. Да и будет ли способен пожилой человек, получивший обратно всю свою магию в один момент, управлять страной после такого удара? Это было всё равно, что старику выпить бочку вина, тогда как в лучшие времена его пределом была дюжина бутылок.

Беспокоил королевские особы и Биаджино. Это сейчас он с трудом дышал. Но, стоило ему вернуть немного магии, и, зная его подлую натуру, он вполне мог наброситься на лекаря и убить своим ядом. И что ему потом могло помешать опять забрать магию отца себе? Нобуо уверял, что яд змей на него не действует, что уже не раз было проверено опытным путём. В его крови то ли с самого рождения под созвездием Змееносца, то ли благодаря практике, образовалось противоядие. Его то он и собирался использовать, чтобы ограничить агрессивность Биаджино, влив часть своей крови принцу после определённого количества магии, достаточного для дальнейшего восстановления.

Дрэго и Мэдока верили, что Нобуо искренен в своих намерениях. Но также были уверены и в том, что он не понимает до конца изворотливость ума, уровень амбиций и степень коварства Биаджино. Так что возвращение на трон Лабарии короля Пизагораса только временно решало проблемы мира. Рано или поздно Биаджино станет королём, и то, что он и дальше поклоняться будет богу Локи, а не Тору, для короля Дрэго и императора Мэдока было яснее ясного. И опять возвращало их к исходной точке – желанию увидеть на троне Лабарии Нобуо.

Нобуо же, после окончательного выздоровления отца и брата, собирался вернуться к прежней жизни. И сожалел только о том, что его мечта о воссоединении его семьи откладывается на неопределённое время.

Не смотря на то, что путь от Лабарии до Серпентии был не близкий, все дружно решили, что обратно отправятся в карете. Хотелось немного привести чувства и мысли в порядок после столь бурных событий. И что, как не мерное покачивание кареты, могло этому поспособствовать?

Палома была раздосадована тем, что с ними вместе отправился принц Кайонэ. Ей хотелось побыть одной. Разложить свои чувства по полочкам, прислушаться к своему сердцу. Понятно же, что, как человек чести, он будет просить её руки у папы и мамы, а Палома этого не хотела. Пока, по крайней мере. Она уже и сама не понимала, что испытывает к принцу. Так всё смешалось в её душе. Унижение, которое она испытала, вымаливая у него близость. Блаженство, в котором утонуло при этом её тело, несмотря на вспышку боли. Ужас от вероятности стать женой другого. Муку от того, что станет женой Кайонэ, человека, который отверг её любовь.

Неловкость в пути чувствовала Мэрисела. Она как-то привыкла думать, что Кайонэ любит до сих пор её. И для неё стало откровением, что это не так. И, видимо, уже давно. Любовь и страсть, которая связывает этих двоих – её дочь и бывшего воздыхателя, ставшего другом, открылась Мэриселе на короткий миг во время свадебного хоровода. То, с какой мощью их встретившиеся взгляды обрушились на беднягу Биаджино, говорило о силе из взаимных чувств… И ещё о том, что телесную близость они уже познали.

А ещё Мэрисела была раздосадована тем, что не разглядела ростки любви дочери к принцу Кайонэ. Тоже мне, мать называется! И маг со способностью видеть суть людей! Кайонэ то понятно, он всегда был непроницаем, но быть настолько невнимательной к дочери?!?

Мэрисела зря себя так сурово корила. Очень часто близкие, любящие люди не видят того, что с лёгкостью могут рассмотреть у чужих, далёких. Кайонэ, например, (он тоже обладал даром видеть суть вещей и людей), мучился не меньше Мэриселы, не понимая чувств, которые испытывает к нему в данный момент Палома. Так оптимистично принятое решение – кружить вокруг неё, пока она не согласится выйти за него замуж, сейчас выглядело мало осуществимым. Хватит ли ему жизни на это кружение?

Кому было абсолютно всё понятно, так это Дрэго. То, что его дочурка влюбилась в принца, он узнал ещё год назад. Надежда, что влюблённость не перерастёт в любовь, испарилась как дым ещё на балу. То, что Кайонэ любит Палому, стало ясно во время свадебного хоровода. Что ж, они с Мэриселой тоже познали телесную любовь до свадьбы. Правда, уже после объявления помолвки. Но это дело поправимое. Ведь именно для этого Кайонэ едет с ними, а не отправился к себе домой. Жаль только, что оба сдержали себя в выражении чувств. Будь по другому – с ненавистным Биаджино было бы уже покончено раз и навсегда.

11

– Мама, он убьёт его!

С такими словами Палома ворвалась в библиотеку.

– Кто кого убьёт? – поинтересовалась Мэрисела, не отрываясь от чтения.

– Папа Кайонэ… Папа может убить принца Кайонэ, – уточнила Палома.

Мэрисела оторвала взгляд от книги и прислушалась к рёву Дракона, который просачивался даже через толстые каменные стены замка.

– Вполне возможно, – бесстрастно констатировала она и опять вернулась к чтению.

– Мама! – вскричала Палома, – Как ты можешь так равнодушно говорить?! Что такого сделал Кайонэ?! Он позвал меня замуж, я ему отказала – за это не убивают!!!

– Прекрати, пожалуйста, истерику! – холодно сказала Мэрисела, с досадой закрывая и откладывая в сторону книгу, – Дело не в том, что он посмел свататься к тебе, а в том, что он сделал до того, из-за чего ты ему отказала.

– До этого, мамочка, мы с ним обеспечили победу над нашим злейшим врагом! И вот благодарность?!?

– И чем же вы обеспечили эту самую победу, Палома? – вкрадчиво спросила Мэрисела.

Палома смутилась и замолчала – разговор вступал на скользкую почву.

– Мы организовали хоровод Созвездий, – начала она, – встали напротив друг друга и лишили Биаджино магической силы.

– Чтобы так жёстко выпотрошить мага, не достаточно просто «встать напротив друг друга». И ты это прекрасно знаешь. А, если это знаешь ты – в свои четырнадцать лет, то, значит, не являешься той наивной дурочкой, которую сейчас пытаешься изобразить. Или ты нас с отцом считаешь дураками?

Палома побледнела. Пришло время отвечать за свои поступки, – поняла она и решилась:

– Да, мы прошли часть древнего свадебного ритуала, чтобы стать парой. И, если я считаюсь достаточно взрослой, чтобы выйти замуж в четырнадцать лет, разве этого не достаточно для принятия взрослого решения, от которого зависит судьба всего нашего мира?

«И что у нас за судьба с дочкой такая, – подумала Мэрисела, – принимать на себя груз решения мировых проблем?»

– Ты, конечно, уже взрослая, но принц Кайонэ старше, опытнее, мудрее. Он должен был объяснить тебе избыточность такого шага, предупредить о последствиях. А он подло воспользовался ситуацией. И, значит, должен понести наказание!

– Да ничего такого! – темпераментно воскликнула Палома, – Свадебный ритуал мы до конца не прошли и, следовательно, никаких обязательств друг перед другом у нас нет. И вообще, в наше время необязательно блюсти девственность до свадьбы. Это пережиток прошлого! – попыталась Палома повторить аргументы, которые использовала для Кайонэ.

– Ах, вот как вы, значит, рассуждали? Для тебя, возможно, это и аргумент. Но принц Кайонэ принадлежит другому поколению. Моему, папину. И тогда его вина ещё страшнее, чем мы думали. И я с места не сдвинусь, чтобы остановить отца, – гневно закончила Мэрисела и потянулась к книге, демонстрируя, что разговор закончен.

– Нет, мама, нет! Он отказывался! Предупреждал! Это я настояла!

– С тобой всё понятно – ты всегда была упрямицей! Вбила себе в голову ответственность за судьбу мира, решила поиграть в героиню, но он то? Зачем пошёл на такой шаг, если между вами нет любви? Ведь, если бы ты его любила, то не отвергла бы его руку и сердце! Я с ужасом думаю о том, как он вёл себя с тобой во время близости, если ты так холодна была с ним потом.

– Нет! Ничего такого не было! Он был нежен со мной!

– А за что же он тогда чувствует свою вину? Уходя с Дрэго, он не пытался сопротивляться. Даже сказал, что ты будешь рада стать вдовой, не побывав женой.

Палома вздрогнула, услышав свои собственные слова, произнесённые из-за уязвлённой гордости, разрыдалась и бухнулась перед матерью на колени:

– Мамочка! Молю тебя! Спаси Кайонэ! Я люблю его!… Это всё моё самолюбие!.. Я думала, что он тоже меня любит… А он не любит… Поэтому отказала…

Мэрисела подняла вверх заплаканное лицо дочери (ах, как ей хотелось обнять её, прижать к себе, успокоить дурочку! Но надо было довести урок до конца. Иначе она, со своим характером, ещё может кучу дров наломать) и строго сказала:

– А ты подумала о том, что в тебе уже, возможно, зародилась новая жизнь? И она ждать не будет, пока её родители будут ходить вокруг да около, разбираясь в своих отношениях!

– Ой! – только и смогла сказать Палома.

Конечно, она об этом не думала. Мэрисела, убедившись, что до дочери, наконец, что называется, дошло, решительно поднялась и сказала: