Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

, а других – махать деревянными молотками в пэл-мэлл

! Неудивительно будет, если он прослывёт в соседних королевствах самодуром!

Но, ни у одной из принцесс не было зелёных глаз. Все были карими разной степени насыщенности. А если мальчишка обманул в этом, то мог обмануть и в другом. Нет! Нельзя было верить данному им обещанию! И Аонгус, приняв после пикника ванну и смазав горящие огнём руки жиром, прямиком отправился на конюшню, в то место, где Тэмхас (или как там его зовут на самом деле?), как он сам проговорился, подслушал разговор двух кумушек (надо бы, заодно, выяснить и кто они, эти болтливые гусыни).

На счастье Аонгуса, Тэма на конюшне знали, значит, с именем не наврал – уже хорошо! Его многие «ну вот только что» видели и посылали короля из конюшни на задний двор, со двора на маслобойню, оттуда к колодцу. А нашёл мальчишку Аонгус в саду. Схватил за ухо и потащил за собой.

– Ой-ой-ой! Больно! – верещал мальчишка, – За что, Ваше величество?!?

– За что? – шипел король, – А то ты не знаешь – за что! Как ты посмел врать королю?! Какие к чертям собачьим «зеленые глаза»? Нет ни у кого из принцесс зелёных глаз! Все сплошь карие!

– Отпустите, Ваше величество! Я Вам всё объясню!

– Ещё как объяснишь! Дотащу тебя до покоев принцесс, там всё и объяснишь!

– Вы же обещали ничего не говорить моей госпоже! Ой! Как больно! Вы мне ухо оторвёте, Ваше величество!

– Я обещал не говорить о твоей слежке за мной, а не то, что тебя не накажут за новую провинность!

Идти к госпоже мальчишка категорически не хотел, а потому изловчился и больно ударил Аонгуса коленкой в пах. Король согнулся от боли, а Тэм тем временем, не будь дураком, быстренько взобрался по корявым ветвям старой яблони на самый верх. И Аонгус опять оказался в положении, когда ему пришлось смотреть на мальчишку снизу вверх. Это уже после того, как он смог отдышаться, и без боли выпрямиться. Лезть на яблоню самому было королю совсем, уж, не по статусу, хотя такая мысль и пришла первой Аонгусу в голову. Пришлось опять воздействовать словесно.

– Ты осознаёшь, какое наказание тебе грозит за нападение на короля? – строго спросил Аонгус, но сам, в глубине души, не мог по-настоящему сердиться на мальчишку, почему-то ощущая к нему какое-то родственное чувство, как к младшему брату, что ли.

– Всё равно, – буркнул мальчишка, держась рукой за покрасневшее и опухшее ухо, – я не Ваш подданный! Только моя госпожа имеет право меня наказывать!

– Ишь, ты! О правах он мне напоминает! Вот прикажу тебя выпороть хорошенько, а потом уже с правами разберёмся!

– Так для этого Вы меня сначала с яблони снимите! – осмелел мальчишка, – Я-то всю ночь могу тут просидеть. А что?! Еда есть. На ветках устроюсь и переночую. А утром Вы на охоту уедите, я тихохонько спущусь и спрячусь. Вовек не найдёте! Вы же не знаете, кто моя госпожа!

– Ах ты, паршивец! – рассвирепел Аонгус и запустил в пацана яблоком.

Лучше бы было, конечно, сбить наглеца стрелой из арбалета, но, за не имением под рукой оружия, пришлось воспользоваться подручными средствами. Яблоко попало точно в цель – в тощую мальчишескую задницу.

– Эй! Больно же! Синяк будет! – схватился на ушибленное место Тэм, но с ветвей, хоть и закачался, не упал.

– Спасибо за подсказку! – начал насмехаться над мальчишкой весьма довольный своим метким выстрелом Аонгус, – Я тебя завтра на охоте подстрелю! Даже объясняться ни с кем не придётся! Несчастный случай! Бывает.

– Меня на охоту госпожа не берёт, – шмыгнул обиженно носом мальчишка, – опасно, говорит.

– А хочется? – поинтересовался Аонгус.

– А то! Я уже почти взрослый, а она всё со мной, как с маленьким…

– Так давай я за тебя походатайствую! Королю и имениннику она не посмеет отказать. Как там её зовут, твою госпожу?

– Ага! Хитренький Вы какой, Ваше величество! Так я Вам и сказал! Дурак я, что ли?

– Ну, и сиди тут всю ночь, не дурак! Охрану сюда пришлю. Чтобы не скучно было одному думать над своим поведением!

– Ваше величество! – окликнул короля мальчишка, когда тот отошёл от него уже на несколько шагов, – Не врал я Вам! У госпожи, когда хорошее настроение, искорки зелёные в глазах.

Аонгус ничего не сказал на это признание. Просто шёл в свои покои и улыбался. Ишь, ты! «Искорки зелёные в глазах»! Проверить это на охоте вряд ли удастся. Но настроение от этого у короля не ухудшилось. Завтра – последний день празднеств, потом гости разъедутся, и он сможет отправиться к матушке. Расскажет ей подробно про пикник и охоту (после встречи с Тэмхасом король не посещал матушку – опасался новой слежки, решил не подвергать её и себя риску разоблачения. Вот гости уедут – тогда они и наговорятся). Про бойкого, наглого мальчишку и его неуловимую госпожу с зелёными искорками в карих глазах. То-то они вместе посмеются!

Охрана обыскала весь сад, но ни на одной из яблонь обнаружить мальчишку не удалось. Кто бы сомневался!

– старинная игра в обруч (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%B1%D1%80%D1%83%D1%87), который особой палочкой подкидывается в воздух и затем ловится на ту же палочку или другим играющим – на свою палочку (из Википедии).

– старинная английская игра, в которой игроки с помощью деревянного молотка должны выбить центральный белый шар деревянными шарами за наименьшее число ударов – предшественник современного крокета

3

Охота удалась на славу! Охотники смогли завалить матёрого кабана. Чей выстрел оказался решающим, понять было не возможно, так тело кабана было нашпиговано стрелами. Ну, да из попорченной шкуры шить меховой плащ никто и не собирался. Зато, каждый охотник считал именно свой меткий выстрел решающим. Считал молча, про себя. Поскольку, когда на охоте присутствует король, какие ещё претенденты на лидерство могут быть? Так что вся слава досталась Аонгусу.

Дамы тоже не ударили в грязь лицом. Среди их добычи были перепела, рябчики, кролики. И вся эта пойманная и подстреленная дичь тут же, на поляне, освежевывалась, разделывалась, резалась и пускалась в готовку. Самые нежные части варились, тушились, томились, жарились, коптились, запекались на кострах. В казанах, кастрюлях, сотейниках, сковородах скворчало и булькало. Жир стекал с огромных кусков, насаженных на вертел, и с шипением капал в пламя костра. Костёр недовольно трещал и плевался искрами. Над поляной благоухали запахи свежего мяса, острых специй, пряных трав, сладких ягод, добавляемых в разнообразные соусы. Ароматы настырно лезли в нос и вызывали обильное слюноотделение.

Чтобы скоротать время до пиршества живота, гости занимали себя пищей духовной. В их жилах ещё бурлила кровь, глаза сверкали, душа требовала поделиться эмоциями с окружающими. Тут и там образовывались небольшие кружки, где с удовольствием делились перипетиями охоты, хвастались достижениями, хихикали над мелкими происшествиями. Обстановка была самая что ни на есть непринуждённая. Гости свободно перетекали от одного кружка к другому. И таким образом, вопреки ожиданиям, Аонгус, наконец-то, смог рассмотреть дам во всех подробностях.

Во время охоты королевский этикет не был столь же суров к их внешнему виду, как на балу. Лицо было покрыто не толстым слоем белил, а лишь слегка припудрено, что позволяло кавалерам любоваться румянцем, проглядывавшим на их щеках. Мушки покинули насиженные места. Губы-бантики приобрели свою естественную форму и цвет. Но главное – не было парика! Волосы хоть и были уложены в единообразные причёски по моде сезона, но не делали их обладательниц похожими друг на друга.

А глаза, боже мой, глаза! Аонгус сосредоточил своё внимание именно на них. И не потому что всё ещё надеялся разглядеть принцессу с зелёными искорками в карих глазах. А потому что ниже опускать свой взгляд было чрезвычайно опасно. Поскольку с соблазнительных губ глаза невольно следовали дальше – к ещё более соблазнительным холмикам груди, оттуда к тонкой талии, плавной линией перетекающей в пышные бёдра, разделяющиеся на две стройные ножки. А между ними… Нет! Об этом лучше не думать! Сердце начинало учащённо биться, хмель ударял в голову, хотя ещё никто не пил, а кровь приливала к паху.

Королевский этикет разрешал дамам, участвующим в охоте, надевать брючный костюм, что отнюдь не делало их менее женственными. Наоборот, его облегающий покрой, способствовал ещё большей привлекательности их фигур, давал ещё большую пищу воображению, чем платье, скрывающее под пышной юбкой всю нижнюю часть тела.

Основная часть дам воспользовалась послаблением в этикете. Во всяком случае, из пяти принцесс только одна явилась на охоту в платье, всем своим видом демонстрируя, что к сему «варварскому действу, как убиение невинных животных, противоречащему нормам христианской морали» она не имеет никакого отношения, что и было высказано ею без обиняков в приватной беседе с королём. Аонгус, молча выслушавший столь явный вздор, даже не стал вглядываться в лицо принцессы Бэрэбэл

. А когда заметил её уплетающей за обе щёки похлёбку из кролика, вычеркнул окончательно и бесповоротно из претенденток на свою руку и сердце.

А вот остальные четыре принцессы взволновали его каждая по-своему. В каждую он готов был влюбиться и к концу пирушки окончательно запутался. Принцесса Адена

, своими тёмными, как спелые вишни, глазами со всполохами огня и алыми устами, воспламенила в теле Аонгуса такой пожар, что не мешало бы окунуться в холодную горную речку. И то ещё было неизвестно, помогло бы.

Принцесса Висдом

покорила Аонгуса своим умом, кротостью, обаянием. Сначала, после общения с Аденой, Висдом показалась королю пресной. Но она так увлекла его своим разговором, так заворожила нежным тоненьким голоском, что Аонгус решил – это именно её райским пением наслаждался он в первый день празднований. Эти соображения невольно развернули душу короля по направлению к Висдом. Он вгляделся в её янтарные глаза, заметил в них зелёные искорки и… пропал. И ещё долго улыбался после её ухода. В душе пели ангелы, мягкое тепло разливалось по телу, за спиной выросли крылья.

Жгучее сексуальное желание вновь вспыхнуло в нём с новой силой во время общения с принцессой Дезире

. Аонгус не сразу поддался на её чары – перед его взором всё ещё стоял кроткий образ принцессы Висдом. Но вскоре женское кокетство Дезире победило, и облик Висдом поблек и растаял, как утренний туман. Глаза Дезире отблёскивали всеми цветами радуги – и синим морем, и зелёными изумрудами, и золотистыми лучами солнца. А ярко-красный цвет пламени безраздельно властвовал на её губах, к которым так и тянуло прикоснуться. Нет! Это неточное определение! Хотелось властно захватить их в плен и испить сладостный нектар до донышка!

Общение с принцессой Имоджен

сначала не заладилось. Она была такой хрупкой, маленькой, совсем девочкой, что Аонгус никак не мог найти с ней тему для разговора, кроме самой банальной – погода, природа… Имоджен стеснялась, смущалась. Это было даже очаровательно, но никак не способствовало сближению. Но постепенно, слово за слово, оба раскрепостились. В Имоджен проявился её ум и развитый не по годам кругозор. Глаза заблестели озорством и лукавством. Тембр голоса понизился до мягких бархатных нот. Проснулось природное женское кокетство. Аонгус понял, что стоит Имоджен немного повзрослеть, и она будет покорять людей не хуже Висдом, вертеть мужчинами как Дезире, а там недалеко и до власти, которой наделена Адена.

Расстались Аонгус и Имоджена добрыми друзьями, с чувством особой близости друг с другом, как будто знакомы всю жизнь, но уже прошли ту стадию отношений, когда не замечают, что один из них – мужчина, а другая – женщина. На той грани, когда ещё шаг, и дружба перерастает в любовь.

– в переводе – «странная»

– в переводе – «огонь»