Запомни меня такой… А это зависит от того… И этим всё сказано. Пришвартоваться в тихой гавани

– в переводе – «лошадь»

– свадебные традиции Вестландии предписывают непорочной девушке выходить замуж в короткой фате, полностью закрывающей лицо. Во время венчания в церкви жених только приподнимает фату, чтобы увидеть лицо невесты (в древние времена это был вообще первый раз, когда молодые люди видели друг друга), а снимается фата вместе со свадебным платьем уже на брачном ложе. Во время свадебного пира молодожёны пьют только воду, не имеют права есть, танцевать и веселиться. Они обязаны с почтением выслушивать и запоминать наставления, которые им говорят во время тостов, а первую брачную ночь провести на трезвую голову.

– в переводе – «прославленная, роскошная леди, принцесса»

– в переводе – «защитница»

7

И вот наступил день свадьбы. Отзвучали в церкви клятвы, в которых не было ни капли искреннего чувства ни с той, ни с другой стороны…

Полдня до венчания Кенна играла роль грустной, молчаливой, погруженной в себя невесты, чтобы соответствовать образу, который предстояло потом играть Лилис (спасибо домашнему театру!). Никому из приглашенных гостей это настроение невесты не показалось странным. Все знали о недавней потере отца и причинах замужества, как необходимости, а не в результате взаимной любви, что, впрочем, не было редкостью. Единственной, кто немного находил странным такое настроение невесты, была Дэвена, поскольку только вчера, когда они общались с Кенной, та выглядела вполне жизнерадостной.

Дэвена и Лаклан прибыли в Крукстон не заранее, как планировали, а только накануне. Их младший сын Эйндреа простудился, купаясь в холодной реке, пытаясь не отстать от старших братьев, а потом их же и заразил. Так что супруги МакЛейн смогли отправиться в путь только после того, как дети немного пошли на поправку. Но даже в предсвадебной суматохе Финдли успел познакомить своих родных с невестой. Кенна и Дэвена быстро нашли общий язык, пообщавшись наедине. И у Дэвены сложилось мнение о Кенне, как о доброй, веселой, чистой девушке. Она уверилась, что эти двое: Кенна и её замечательный деверь Финдли, очень подходят друг другу и пусть не сейчас, но в недалёком будущем, узнают друг друга поближе и обязательно полюбят. Она искренне надеялась на это, хотя Лаклан и расстроил жену сообщением о том, что брат находит невесту скучной, некрасивой, ничем не примечательной особой. А Лаклану Кенна понравилась, хотя и видел он её всего несколько минут. Она даже напомнила ему Дэвену такой, какой он встретил её 9 лет назад и полюбил. Слепота брата тоже его расстроила, но, в тоже время, внушила надежду, что когда-нибудь Финдли откроет пошире глаза, заметит внутренний свет и красоту молодой жены, и полюбит её также, как Лаклан до сих пор любит свою Дэвену.

Между тем, молодожены вышли на крыльцо внутреннего двора замка, и гости потянулись вереницей с представлениями и поздравлениями мимо них, чтобы, войдя в главную залу, рассесться за длинными столами, богато уставленными аппетитными яствами и графинами с вином. У Финдли уже плыло перед глазами от обилия лиц, титулов и имён, когда перед ним предстала леди Гормлэйт Эррал. От ярко-алого платья, плотно обтягивающего её тонкую талию и взволновано колыхающуюся высокую грудь, которое привлекло его внимание и помогло сфокусировать зрение, его взгляд переместился на соблазнительные губы такого же цвета, а потом утонул в огромных искрящихся зеленых глазах. И Финдли пропал… Его мужское естество восстало, а сам он непроизвольно сделал шаг, устремившись всем своим существом вслед гостье. И если бы не судорожно вцепившаяся в него рука жены, он бы окончательно оконфузился.

Лилис (а это уже она стояла рука об руку с МакЛейном) же испугалась, что Финдли узнал Кенну в роли леди Гормлэйт и поэтому попытался пойти за ней, и, чтобы дать хозяйке время скрыться среди гостей, отважно повисла на руке «мужа». Но вроде всё обошлось. Финдли встал на место и продолжил встречать гостей.

Кенна же по своей душевной чистоте не заметила, какое впечатление произвела на своего теперь уже мужа. Когда Сондра закончила колдовать над её лицом и причёской, она взглянула в зеркало и ахнула. Потому что сама себя не узнала: глаза были густо подведены чёрной краской, из-за чего цвет их казался ярче, а форма изменилась. Невинные по-детски припухлые губы, покрытые ярко-алой помадой в тон платью, стали женственно-соблазнительными. Покрытое загаром лицо Сондра выбелила пудрой, а волосы, которые обычно струились по плечам Кенны пушистыми волнами, гладко зачесала наверх, смазала маслом, чтобы ни один волосок не выбивался (из-за чего они потемнели), и закрутила в замысловатую причёску. Все вместе эти изменения прибавили Кенне несколько лет. Она почувствовала себя взрослой соблазнительной женщиной, а, одев красное платье, в котором когда-то играла леди Макбет в домашней постановке, можно сказать – роковой. Когда же Кенна поднялась по ступенькам родного замка, и никто её не узнал и не остановил, в ней разыгралось веселье и дерзкая отвага, что и выплеснулось из глаз, когда она смело посмотрела на Финдли. Очень обрадовалась, что он её не узнал, а, значит, у неё впереди несколько часов веселья и тайна, над которой она ещё долго будет хихикать и делиться впечатлениями со своими помощницами.

Хотя Кенна и уселась специально подальше от стола молодоженов, Финдли без труда нашёл её взглядом. Весь первый час он мучительно размышлял, как ему побольше узнать о прекрасной незнакомке (к тому моменту, когда подошла её очередь представляться, он уже давно отключил свой слух), поэтому то и дело посматривал на неё. Кенна тоже периодически обращала свой взор к столу молодоженов, но смотрела не на МакЛейна, а на то, как справляется со своей ролью Лилис. Финдли же вообразил, что его интерес к прекрасной женщине взаимен, и сердце его пело от радости. К началу танцев он понял, что ему не остается ничего другого, как обратиться за помощью к брату. Не будет же он расспрашивать о гостье слуг или молодую жену?

Лаклан был не доволен такой просьбой, но, скрипя сердцем, выполнил её. Так Финдли узнал, что красавицу зовут Гормлэйт Эррал, она вдова, три года назад похоронившая мужа, гостит неподалёку у своей прабабушки и останется в этих краях ещё некоторое время. Информация внушила надежду Финдли на знакомство с прекрасной гостьей, и он уже с нетерпением ждал окончания свадьбы и наступления следующего дня, когда можно будет заняться поисками незнакомки. Никаких моральных обязательств перед своей молодой женой он не чувствовал, понимая, что также как и он, она вступила с ним в брак не по любви, а по каким-то своим собственным соображениям. Свой долг мужа собирался выполнить сполна, но и свои желания не собирался сдерживать.

Кто ещё с нетерпением ждал окончания сегодняшнего дня – так это Греиг. Никакая косметика и маскарадные костюмы не могли ему помешать узнать в «леди Гормлэйт Эррал» Кенну. Он весь похолодел от ужаса, когда увидел её сидящей на дальнем конце стола. Сначала Греиг дёрнулся найти горничных Кенны и устроить им выволочку, но потом рассудил, что это сделать успеется, и лучше не спускать с Кенны глаз, чтобы в случае чего успеть прийти на помощь. Вторая волна ужаса окатила его, когда брат молодожена Лаклан пригласил Кенну на танец и о чём-то оживленно беседовал с ней. Но и здесь обошлось.

Наконец, женщины поднялись из-за стола, чтобы проводить молодую жену в покои и приготовить её к первой брачной ночи. Только когда «лже-Кенна», «леди Гормлэйт Эррал» и возникшая как из-под земли Сондра («Где-то пряталась от меня, паршивка», – понял Греиг) зашли в покои, где для молодоженов было приготовлено брачное ложе, управляющий вздохнул с облегчением. А когда из покоев с ворохом одежды вышли Лилис и Сондра, схватил их за шкирки и поволок в свой кабинет, где и узнал подробности сегодняшнего спектакля. «В конце концов, ничего страшного не случилось, – рассуждал потом Греиг, – Клятвы в церкви давала настоящая Кенна и на брачном ложе ждет мужа тоже она. Ну, повеселилась девочка. Хорошо, что обошлось, и её никто не узнал. А и муж тоже хорош! Даже не потрудился узнать Кенну получше». «Так ему и надо», – решил в итоге Греиг, сердитый на Финдли, который остался равнодушен к его любимице.

Когда новобрачный присоединился к молодой жене в постели, он почувствовал, как её трясёт.

– Кенна, если Вы ещё не готовы, мы можем отложить на потом…

– Нет, я не хочу, чтобы такие, как граф Кэмерон, имели основания усомниться в истинности нашего брака…

– Я буду осторожен. Попробуйте расслабиться…

Кенна закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. Финдли был опытным любовником. Конечно, он предпочитал заниматься любовью со зрелыми женщинами, в основном, вдовами (во избежание неприятностей), но не отказывал и девственницам, которые сами хотели лишиться невинности в его объятиях, при условии, что никто из них не будет потом требовать женитьбы.

Под умелыми руками мужа Кенне удалось справиться со страхом и, хотя соитие доставило ей неудобство, но боли почти не было. Когда горячее семя оросило её лоно, и Финдли скатился с неё, она даже испытала сожаление, что всё так быстро закончилось. Муж осторожно вытер кровь, смешанную со спермой у неё между ног, они молча поменяли простыню, и улеглись каждый на своей стороне кровати.

Финдли быстро заснул, а вот Кенне, взбудораженной яркими событиями сегодняшнего дня, это никак не удавалось. Сначала она просто лежала, глядя в потолок, и вспоминала церковь, их сухие клятвы и лицо Финдли при этом – такое равнодушное, пустое. И его же лицо на крыльце, когда он поднял на неё (ну, не совсем на неё, а на Гормлэйт) глаза и в них появилось какое-то ошеломленное выражение. Тогда она на миг испугалась, что он узнал её, а сейчас, когда стало понятно, что всё-таки – нет, поняла, что, скорее всего, заинтересовала его. И теперь по-другому читались взгляды Финдли, которые он бросал на неё во время трапезы и танцев. И разговор с его старшим братом Лакланом заставлял сердце учащенно биться не от страха разоблачения, а от радости.

А потом Кенна осторожно повернулась к Финдли и стала его разглядывать: его длинные немного кривые ноги мужчины, привыкшего перемещаться больше на лошади, чем ходить пешком, его мощный торс, бугрившийся мускулами, сильные руки, так твердо держащие меч, и такие ласковые на её теле. Его суровое лицо под мягким светом луны расслабилось и казалось особенно красивым. И тут Кенну пронзил укол ревности. Каким-то своим женским чутьём она угадала, что его нежность принадлежала Гормлэйт, а не ей, Кенне, так же как и легкая улыбка на губах, делающая его лицо счастливым. А потом она тихонечко засмеялась: ведь Гормлэйт это и есть она сама. И в её власти соединить эти образы воедино, тем более, что Гормлэйт было вторым именем Кенны, так что она даже ничуть не врала, представляясь Финдли этим именем. Раздумывая над этим Кенна, наконец, заснула, но перед самым мгновением погружения в сон, ещё раз успела прочувствовать какой-то краткий миг, к которому её подвёл Финдли, и за которым ожидалось что-то яркое, безгранично-сладкое, до которого она так и не дошла, успев ухватить только самый краешек этого ощущения…

8

На следующее утро Финдли провожал брата с женой в обратный путь. Супруги всё-таки сильно волновались за мальчиков и поэтому не могли погостить дольше. Пока братья ждали присоединения к ним Дэвены, Финдли воспользовался моментом ещё раз услышать от брата подробности о леди Гормлэйт Эррал. А Лаклан попытался убедить брата не гоняться за чужой юбкой, а внимательнее присмотреться к своей прелестной жене.

Невольным свидетелем этого разговора оказался Ичэнн, который держал под уздцы лошадь Дэвены. Молодой конюх был в курсе спектакля, который происходил с участием своей возлюбленной, а потому ночью рассказал Лилис о разговоре между МакЛейнами. На утро эта информация дошла до Кенны. Но что ей делать с «леди Гормлэйт Эррал» Кенна пока не придумала. И, когда через несколько дней Греиг сказал Кенне, что Финдли интересовался соседями и, в частности, графиней Кармайкл и её правнучкой леди Эррал, а также тем, когда ему приличествует нанести ответные визиты, она забеспокоилась и поняла, что надо побыстрее придумать способ встретиться с Финдли под видом Гормлэйт на нейтральной территории, а там уж… А вот что будет «там уж» – решила положиться на случай и своё обычное везение. Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы Финдли избавился от чар леди Эррал, тогда бы она смогла завладеть его вниманием, раскрыться перед ним, и он бы обязательно её полюбил! А пока молодой муж больше ни разу не заглядывал в спальню к Кенне, и ей оставалось только опять и опять перебирать свои ощущения той волшебной ночи в одиночестве. Прав был Греиг, когда раскрыл ей глаза на возможные последствия её спектакля. А теперь вот и старому преданному управляющему пришлось поддержать легенду о леди Гормлэйт. Хорошо хоть обошлось без вранья: он честно сказал, что сам не знаком с Гормлэйт Эррал, а графиня Кармайкл, у которой та, возможно, проживает, уже больше 20 лет никуда не выезжает из своего замка и сама никого не принимает.

Эта информация не остановила влюблённого МакЛейна, кроме того, он боялся, что гостья может уехать и тогда он навсегда потеряет её след, а вот это уже приводило его в отчаяние. Поэтому он подробно расспросил, как ему найти замок старой графини и, не смотря на приближающиеся сумерки, вскочил на коня и умчался. А куда – было не трудно догадаться. Так что пришлось Кенне действовать второпях: Сондра спешно накладывала косметику, а Лилис доставала из шкафа поочередно одежду, в которой можно было предстать перед Финдли в роли леди Гормлэйт (не поедешь же в красном платье?!). В итоге Кенна выбрала брючный костюм для верховой езды и широкий темный плащ с красным подвоем, а волосы ей завязала Сондра высоким узлом, так как делать причёску было уже некогда. И всё равно, как они не торопились, Кенна, когда выехала, поняла, что она уже не успеет перехватить Финдли до замка графини, поэтому она, положившись на удачу, поскакала на своё любимое место на краю обрыва у реки. Откуда бы ни ехал всадник, он всё равно увидит это место. Там Кенна и решила подождать своего мужа и дальше действовать в зависимости от обстоятельств: либо признаться Финдли во всём, либо продолжить игру…

Финдли раздосадованным возвращался в Крукстон. Графиня отказалась его принять. Его даже не пустили за ворота замка. Про леди Эррал вообще ничего не сказали. Что же ему предпринять дальше? И вдруг, как по волшебству, за поворотом дороги к реке, он увидел на высоком берегу всадника, закутанного в плащ, и всем своим возликовавшим сердцем почувствовал, что это не всадник, а всадница, и не просто всадница, а именно леди Гормлэйт. Огромным усилием воли он подавил в себе порыв пустить свою лошадь в галоп и степенно выехал на берег реки.

– Рад встрече с Вами, леди Эррал!

– И я, сэр Финдли МакЛейн! Знакомитесь со своими владениями?

– Нет, наносил ответные визиты соседям, которые были гостями на свадьбе…

– Безусловно, находиться в добрых дружеских отношениях с соседями, – долг каждого крупного землевладельца. Надеюсь, Ваша миссия прошла успешно?

– В основном – да. Только вот мне не удалось встретиться с Вашей прабабушкой, графиней Кармайкл.

Кенна невольно рассмеялась, представив картину, как Финдли барабанит в ворота замка, а оттуда его посылают… подальше:

– Так элегантно Вы пытаетесь представить то, что Вас не пустили даже за ворота замка?

– Если говорить прямо, то – да, меня осыпали отборной бранью и послали восвояси такими выражениями, которые я не могу повторить для ушей леди.

– Узнаю бабушкиного привратника, Маркаса

. Я провела под воротами замка целых три часа, прежде чем меня пустили.

– Чем же Вы его убедили?

– Мне пришлось подробно описать всё генеалогическое дерево в обратном порядке: от себя к прабабушке. И это ещё хорошо, что не потребовалось рассказывать дальше, ведь уже наступила ночь, я едва держалась на ногах после целого дня в седле. Но Маркасу было всё равно.

– Как Вы нашли прабабушку, в добром ли она здравии?

– Прабабушка несколько дней отказывалась со мной знакомиться, полагая, что и так сделала для меня слишком много. Но сейчас уже немного смягчилась – ей понравилось, что когда у неё бессонница, я всегда готова почитать ей вслух какой-нибудь роман о путешествиях. В этом мы оказались родственными душами. А Вы любите путешествовать?

…Кенна так вошла в роль леди Гормлэйт Эррал, что её воображение несло её всё дальше и дальше. Слова легко лились изо рта, и она уже сама начинала верить в то, что секунду назад пришло ей на ум. Финдли с такой любовью смотрел в глаза Гормлэйт, что Кенна сразу же забыла о своём намерении во всем признаться мужу…

– До женитьбы вся моя жизнь воина состояла из сплошных путешествий.

– А потом Вы устали и решили осесть на одном месте?

– Просто так сложились обстоятельства…

– А я думала, что Вы скажете о любви к прекрасной Кенне с первого взгляда… Впрочем, я бы сразу уличила Вас во лжи. Даже с моего дальнего угла стола было видно, что Вы не питаете нежных чувств к жене. Бедная девочка… А Вы знаете, почему граф Кэмерон Стюарт так упорно добивался её руки? Вот из-за этой самой речки. Река – это вода, а вода – это урожайные поля и зеленые пастбища, а, значит – богатство или, по крайней мере, уверенность в завтрашнем дне. А река, почти на всём своём протяжении, начиная с истоков, протекает по землям Кармайклов…

– Вы с такой горечью говорите об этом, как будто это касается Вас лично…

(Кенна поняла, что слишком увлеклась).

– У меня с Кенной почти такая же история. Мне тоже пришлось выйти замуж по расчету. Только с одной существенной разницей. Лорд Эррал женился на мне, конечно, не без материальной выгоды для себя, но он и любил меня тоже. Окружил таким вниманием и заботой, что смог внушить уважение к себе. Вряд ли это ожидало Кенну, выйди она замуж за Стюарта. Но ей повезло, она вышла замуж за молодого, красивого, сильного мужчину, не так ли? Вы любите свою жену, сэр МакЛейн?