Рондо на тему любви. Ради счастья, ради нашего, если мы хотим его… Любовь стоит того, чтобы ждать

Они проходили мимо здания, на котором висела табличка «Отдел Записи актов гражданского состояния района…», и её совершенно не смутило, когда Виктор предложил:

– Может, зайдём?

Так просто сказал, как будто в кино пригласил. Также легко, как на сеанс в кино, Мила и согласилась. Они подали заявление на вступление в брак на какое-то число сентября. На какое, Мила сейчас вспомнить не могла. И ничего её не кольнуло в том сентябре. Она только приступила к учёбе в Консерватории. Всё было новым, ошеломляющим, волнующим, а о маленьком приключении она забыла на следующий же день того далёкого, как показалось в сентябре, июля. Да и можно ли было воспринимать его всерьёз? Хотя… При расставании Виктор подарил ей розовую розу на длинном стебле и, глядя серьёзно, с каким-то невысказанным вопросом в глазах, сказал:

– Одна роза в честь нашего первого дня…

– А в честь других дней? – пококетничала Мила.

– Я буду дарить тебе розы в честь каждого нашего дня, – серьёзно ответил Виктор.

– Ну, тогда к сентябрю их будет уже девяносто! Не унесу, – рассмеялась Мила.

– Я же буду рядом! – сказал Виктор и нежно коснулся губ Милы лёгким поцелуем…

Ну, как?! Как можно было такое забыть на следующий же день!?!

Мила отошла к окну и прислонилась пылающим лбом к прохладной поверхности стекла. «Где же мне тебя искать, Витя???» За окном виднелись очертания Генуи. Но они ничем не напоминали тот город за стеклом небоскрёба из её сна…

5

На жеребьёвке финального этапа Конкурса скрипачей имени Паганини

Мила ожидаемо вытянула Концерт для скрипки с оркестром №4, ре минор, ms60. Ещё вчера она бы расстроилась, если бы не вытянула 2-й скрипичный концерт с самым сложным, требующим виртуозной техники исполнения, соло на скрипке. А сегодня была бы крайне удивлена, не заполучив 4-й.

В финал конкурса традиционно выходили 6 скрипачей, которые разыгрывали между собой жребий – кому какой играть Концерт для скрипки с оркестром Паганини из тех шести, которые были известны на данное время

, тем самым, определяя и порядок своих выступлений в финале, он же гала-концерт со зрителями в зале…

На конкурс Милу опять сподвиг пойти Эдуард Давидович. После триумфа на концерте в Большом зале Консерватории в жизни Милы в профессиональном плане мало что изменилось. Впрочем, и в личном тоже ничего не поменялось. Её втиснули в два концерта абонементов – один «Молодые таланты» в Концертном зале Чайковского (ранее заявленные исполнители солировали в целых произведениях, а ей предложили сыграть рондо «Кампанелла» из Концерта для скрипки с оркестром №2 – часть выигрышная, но, всё же, кусочек) и в Камерном зале Консерватории «Взгляд в будущее» (там, где было 6 солистов, нашлось место и для седьмого). Названия абонементов были многообещающие, но, если учесть, что некоторые из имён повторялись в них уже не один год (Миле тоже пообещали полноценное участие в этих абонементах, в случае удачного выступления, конечно), то эта дорога была в никуда. Не то чтобы в «никуда», но и не туда, куда хотелось Миле.

А Эдуард Давидович сказал просто: если хочешь чего-нибудь добиться, давай нацелимся на престижный международный конкурс. Мила согласилась. Только робко спросила: «На какой?» А когда он ответил, чуть не потеряла сознание от страха. Ведь это же надо – замахнуться на Конкурс имени Паганини в Генуе! Там же такое строгое жюри. На последних трёх конкурсах первая премия вообще не присуждалась. А если учесть, что конкурс проводится раз в два года, то это уже 7 лет, как не находится ни одного достойного исполнителя! «Вот и прекрасно! – ответил учитель, – Значит, размер денежного приза к твоему участию вырастет в четыре раза. И у нас с тобой целый год впереди для подготовки, чтобы отхватить его!»

Насчёт приза он, конечно, пошутил, а в остальном – отнюдь. И Мила пахала целый год, как папа Карло. И вот она здесь. 3 этапа уже позади. А впереди – финал. Вчера была жеребьёвка, сегодня генеральная репетиция, где она должна будет донести свою концепцию произведения до дирижёра и оркестра. А завтра – гала-концерт, и после последнего, 6-го Концерта Паганини, объявление лауреатов.

– международный конкурс академических скрипачей (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BA%D1%80%D0%B8%D0%BF%D0%BA%D0%B0) не старше 34-летнего возраста, ежегодно начиная с 1954 (https://ru.wikipedia.org/wiki/1954) г. проходящий в Генуе (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B5%D0%BD%D1%83%D1%8F), и названный в честь выдающегося итальянского скрипача Никколо Паганини (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%B8,_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%BE) (с обязательным исполнением его сочинений в конкурсной программе) (из Википедии)

– у музыковедов нет точного ответа, сколько таких сочинений создано Паганини. С уверенностью можно сказать о шести – их партитуры находятся у наследников композитора. Одни были изданы при жизни автора, другие – в ХХ столетии. Однако, в одном из писем Паганини упоминается о некоем фа-минорном концерте, а в автобиографии – ещё о двух, написанных в Парме в 1796г. Кроме того, Конестабиле – итальянский биограф композитора, упоминает ещё о двух концертах, написанных в редко используемых тональностях – ми-диез мажоре и си-диез миноре (возможно, они требовали особой настройки скрипки). Таким образом, несколько концертов Паганини остаются неизвестными ныне.

6

Каждые два года на гала-концерте конкурса исполняются одни и те же произведения Паганини. Каждый раз в строгой последовательности от №1 к №6. Если учесть, что каждый из шести Концертов Паганини длится примерно 35-40 минут, а перерывы между каждым исполнением из-за совещания жюри могут затянуться до 20 минут, то общая продолжительность гала-концерта составляет не менее четырёх часов, что делает его огромным испытанием для слушателей. И, тем не менее, зал был всегда переполнен.

Помимо «групп поддержки» каждого исполнителя, профессиональных импресарио, рыскающих по подобным конкурсам в поисках будущей звезды, в Геную съезжались меломаны со всего мира. Да и простые жители города, города, пропитанного музыкой гения, успевали за два года соскучиться… И только у Милы из этого моря людей в зале не было ни одной родной души. Но зато она обладала секретом, который открыла на концерте в зале Консерватории. Надо играть не для абстрактной публики, а для конкретного человека. Для «доброго зрителя в девятом ряду»

, о котором пел в своё время Аркадий Райкин. Ему раскрывать свою душу, ему поверять всё, что творится на сердце, с ним одним вести доверительную беседу. Через музыку, через чувства композитора, написавшего её сто, двести, триста лет назад…

И сегодня в зале был такой зритель. Виктор. Не призрак из сна, каким он лишь угадывался на прошлом концерте, а образ конкретного человека из плоти и крови. И четвёртый концерт Паганини как нельзя лучше подходил для того послания, которое Мила хотела донести до Виктора, как бы далеко он сейчас не находился от Генуи, от неё, Милы. Она его помнит! Она его любит! Она его ждёт!

Первая часть концерта –  Allegro maestoso, начиналась гимном любви в исполнении оркестра. Гимном любви, как чувству, чувству на котором зиждется мир. И лишь позже вступала скрипка, которая рассказывала, как она умеет любить. Такую концепцию задала дирижёру и оркестру Мила.

Во второй части – Fdagio flebile con sentimento, скрипка Милы томилась негой и нежностью, взрывалась страстью и чувственностью, обрушивала на любимого весь свой запас не востребованной, не растраченной за годы одиночества любви.

Третья часть – Rondo galante, andantino gaio, кружила головы в ритме вальса чистой, прозрачной, лёгкой, воздушной, ничем не омрачённой радостью. Радостью, звучавшей почти по-детски наивно. А потом в ней стали слышаться трели соловья

ранним утром, когда так сладко спится после ночи любви…

После выступления Мила чувствовала себя опустошённой, выпитой до донышка. Ей хотелось только одного – доползти до отеля и рухнуть в кровать. Она не слышала выступления участников после себя, впрочем, как и тех, кто был до неё. Когда их шестерых выстроили на сцене для объявления результатов, уже ничего не ждала. Результат целого года каторжного труда вдруг перестал представлять для неё ценность. Само выступление оказалось дороже его оценки членами жюри. Она не включилась в гонку по удовлетворению амбиций даже когда стали называться имена конкурсантов, получивших шестую, пятую, четвертую премии… А её имени всё не было и не было. Удивилась только тогда, когда объявили две третьих премии, и она осталась единственным на сцене не объявленным участником конкурса. Почему-то подумала, вопреки логике: «А как же я? Мне, значит, ничего?»

Её имя и первая премия, что на итальянском – primo premio, что на английском – first prize, прозвучали понятно, но Мила продолжала стоять, не в силах осознать услышанное. А потом вдруг включился слух и на Милу обрушился грохот оваций. А перед сценой уже стояли люди, много людей. Они смотрели на Милу восторженными, влюблёнными глазами и протягивали ей букеты цветов…

Из гримёрки Мила сразу позвонила Эдуарду Давидовичу (маме звонить не стала – в Москве уже была глубокая ночь).

– Девочка моя! Поздравляю от всей души! – даже не дав Миле ничего произнести, сказал учитель.

– Вы уже знаете? – удивилась Мила.

– Тут ребятки нашли прямую трансляцию, – объяснил Эдуард Давидович и сразу переключился обратно на поздравления, – Это триумф! Ты хоть понимаешь это? Через восемь лет! Первая премия! И нет второй! Ты была выше всех на голову! На две головы! Ты играла божественно! А нюансы техники разберём уже когда вернёшься…

Мила закончила разговор с учителем, её отпустило внутреннее напряжение, и она оглядела заваленную цветами гримёрку. С техникой исполнения они разберутся вдвоём в Москве, а вот с цветами придётся разбираться сейчас и одной.

Мила тяжко вздохнула, развернулась… и её взгляд упёрся в розовое пятно, маячившее в окошке между букетами цветов. С колотящимся сердцем Мила разгребла цветы и вытащила на свет огромный букет, состоящий из множества не поддающихся подсчёту и плотно прижатых друг к другу белоснежных роз с лёгким розовым налётом на концах лепестков в гофрированной бумаге нежного цвета фуксии.

Ну, как?! Как можно было не заметить такой букет ещё в зале!?! Как можно было не увидеть человека, который его подарил!?!

Господи, боже мой! Какая же она дура! Он реально был в зале, она пропустила его опять, не удосужившись взглянуть на людей, которые так щедро благодарили её за выступление! Но, может быть, ещё не поздно? И он ждёт её у служебного входа? Что же она сидит?! Надо бежать!

Мила схватила его букет и выбежала из здания. У служебного входа никого не было. Никого уже не было и вокруг – Мила оббежала всё здание по периметру. По дороге в отель ей в голову пришла отрезвляющая мысль – с чего это она вдруг решила, что эти розы от Виктора?

–

Я глаза закрываю и вижу:

На окраине маленький зал,

Где на сцену впервые я вышел,

Где, волнуясь, у рампы стоял.

Я безбожно весь текст перепутал,

Я споткнулся у всех на виду,

Только "Браво!" кричал почему-то

Добрый зритель в девятом ряду.

Ах, как всё изменилось на свете