Жизнь и страх в «Крестах» и льдах. И кое-что ещё

Народ перекусывает чем «бог послал», но я, как всегда на горе, практически к еде не притрагиваюсь, но, конечно, пью воду, хотя и не так много, как все остальные – очень сказывается усталость. Тем не менее, Саша, который негласно взял на себя обязанность моего опекуна, уговорил меня сделать несколько укусов яблока – вот и весь мой перекус.

В этот день все спускаются в приют, а мы с Сашей – в эко отель LeapRus, чтобы насладиться комфортом на высоте почти 4,000 м. Надо сказать, что мы не разочаровались в комфорте: еда и правда была отменная, всё как у них на картинках. Предлагаю читателю, если он ещё этого не сделал, не полениться и самому просканировать картинки, которые отель выложил в качестве рекламы (см. мою сноску на отель выше). Хочется особо отметить тёплые и удобные туалеты на такой высоте – это просто фантастика! И не так важно, что из трёх заявленных туалетов в строю были только два, а, по отзывам предыдущих обитателей, душ там вообще никогда не работал.

Однако с этим отелем были связаны не только положительные эмоции. Вот что там произошло после того, как менеджер отеля Владимир указал нам с Сашей на наши «плацкартные» места в третьей секции одной из двух комфортабельных капсул. Остальные десять мест в ней уже были заняты приехавшей за пару часов до нас группой москвичей. Как позже я узнал от Саши (а он всегда и всё знает обо всех – такая у человека высокая степень коммуникабельности), это была команда серьёзных альпинистов, приехавших на Эльбрус всего на три дня с целью «взбежать» на него в качестве тренировочного восхождения и акклиматизации перед предстоящей экспедицией в Каракорум на восьми тысячник К2 – вторую по высоте после Эвереста вершину мира. Саша успел пообщаться с их руководителем и тот ему среди прочего успел сообщить, что совсем недавно он был также руководителем экспедиции москвичей на Хан-Тенгри с ледника Северный Иныльчек. Услышав это, Саша, конечно, не смог устоять, чтобы не сообщить ему, что его друг, т. е. я, хотя и очень давно, но тоже был на вершине Хан-Тенгри с севера в рамках чемпионата СССР. Не сомневаюсь также, что Саша успел сообщить ему, что я уже давно американец, живущий в Силиконовой долине Калифорнии, и прилетел в Россию специально для восхождения на Эльбрус. Всё это я узнал позже от самого Саши, а пока что, оставив наши рюкзаки, в 8 часов вечера мы ушли на ужин в капсулу кафетерия. Там Саша сообщил мне, что начальник москвичей сказал ему, что они отходят ко сну, и чтобы мы не вздумали зажигать свет, когда придём устраиваться на ночлег. Одновременно он предупредил, что в час ночи у них подъём и тогда они зажгут свет, т. к. будут собираться на выход.

После ужина я включил на своём налобном фонаре ближний свет и пошёл в спальную капсулу готовиться ко сну. Как только я вступил в первую секцию капсулы, с левой нижней койки кто-то прорычал стальным голосом:

– Сейчас же выключи фонарь.

Я выключил фонарь, но пробираясь в свою третью секцию в темноте, я начал спотыкаться о барьеры между секциями, чем производил шум, который мог разбудить спящих москвичей. Кое-как вытащив свой спальник из рюкзака и разложив его на полке, я решил перед сном посетить туалет и почистить зубы. Теперь, перед возвращением в капсулу, вместо яркого света я решил зажечь красный диодный свет, который как раз и предназначен для того, чтобы не слепить глаза окружающим. Как только я открыл дверь капсулы, всё с той же левой нижней полки вскочил громадный мужик (как потом выяснилось, это и был их руководитель, с которым Саша успел пообщаться), сорвал с моей головы фонарь и вытолкнул меня из капсулы на улицу. Там он поднёс свой кулак к моему лицу и произнёс:

– Если ты ещё раз засветишь фонарём, то лишишься его навсегда.

С этими словами он удалился в капсулу, а я остался на улице совершенно обалделый: такого хамского обращения за всю свою жизнь в горах (впрочем и не в горах тоже) я не только не встречал, но даже не слышал и не мог себе представить, что такое возможно. Думаю, с этим всё ещё можно столкнуться на улицах Москвы, но чтобы в горах среди альпинистского содружества…? Ведь горы – это же храм, в который мы, можно сказать, ходим исповедоваться! Потом я долго думал, что же так разъярило этого, с позволения сказать, человека, и нашёл этому только одно объяснение: ведь Саша несомненно сказал ему, что я уже давно американец, а как сегодня в России «любят» американцев, тем более бывших русских, которых многие ещё и сегодня считают предателями, мне хорошо известно. Вот на такого, похоже, я и нарвался. И совсем не имело значение, что мой русский язык, по признанию многих моих друзей, совершенно не отличается от того, на котором говорят вполне интеллигентные русские люди сегодня.

Теперь я решаю, что спать под одной крышей с такими негодяями я не стану и надо куда-то переехать. Тут я вспоминаю, что в другой, менее комфортной капсуле, места в которой были в два раза дешевле, поселились пять других участников нашей группы во главе с нашим гидом Камилем и я слышал от них, что там есть ещё три свободных полки. Вот туда я и переехал. Утром следующего дня ко мне подошёл менеджер Владимир (он, очевидно, услышал об этом ночном эпизоде от Камиля) и очень извинялся за произошедшее, а также сожалел, что я не разбудил его в связи с этим. По моему мнению: а что он мог сделать в такой ситуации? Но оказалось, что он действительно мог: в его распоряжении была вторая комфортабельная капсула, совершенно пустая и утром он нам с Сашей предложил в неё переехать. Саша и в самом деле переехал в неё, а я решил, что мне достаточно комфортно в той, в которой я уже оказался. Эпизод этот можно назвать ложкой дёгтя в бочке мёда, которую я не собирался сюда включать. Но Саша, узнав это, настоял, чтобы я включил и этот эпизод в своё повествование, мотивируя тем, что это хотя и горькая, но тоже правда.

Следующий, седьмой день, по расписанию день отдыха. Но мы всё-таки спустились на пару сотен метров к некрутому снежному склону, на котором наши гиды учили нас зарубаться с помощью ледоруба в случае падения. Я тоже старательно выполнял это упражнение и даже получил похвалу от гида за безупречное исполнение. Да, забыл сказать, что два наших гида имели альпинистское образование в объёме не то 3-го, не то 2-го разряда по альпинизму. Однако никаких ошибок в их действиях я не заметил. Оно и понятно – то, к чему они нас готовили, – восхождению на Эльбрус – никакой технической трудности не представляет. Зато физическую трудность очень даже представляет – вот к этому они нас и готовили. Когда мы в этот день поднялись обратно в свой отель, Саша, который взял на себя ещё и обязанности моего пресс атташе и часто без моего ведома обсуждал мою личность, сообщил мне, что он имел разговор с нашими гидами и они оба сказали, что по результатам акклиматизационных выходов у них нет сомнений, что я поднимусь на вершину. Должен сознаться, что я, как человек опытный в этих делах, ожидал такую характеристику, но ведь она могла и не последовать. Нет сомнения, что мне было приятно услышать такое, зато представьте себе теперь моё состояние – как я могу не оправдать такое доверие и не взойти на вершину? Костьми лягу, заползу на четвереньках, но должен быть на вершине, чтобы подтвердить мнение гидов!

Хочу заметить, что во все дни нашего тура Саша всегда шёл непосредственно за мной. С одной стороны, между нами была негласная опека друг друга – это ведь было нашим совместным мероприятием, в которое мы оба вложили много времени, сил и денег, наконец. И, конечно, мы оба жаждали, чтобы ни у кого из нас не произошло фиаско. С другой стороны, когда два года назад он приезжал ко мне в Калифорнию только для того, чтобы я сводил его на гору Шаста, я тогда несколько раз во время нашего восхождения предлагал ему идти своим темпом, если мой темп кажется ему чересчур медленным. Он тогда всякий раз отвечал, что ему мой темп движения в самый раз, что при таком темпе он меньше устаёт. А теперь после первого же выхода наверх я заметил Саше, что Камиль шёл явно быстрее, чем это следовало для группы новичков, и, конечно, для меня самого. Вскоре Саша обсудил моё замечание с Камилем и с тех пор Камиль следил за тем, чтобы я шёл непосредственно за ним. Во все остальные дни я так и делал, причём, когда он незаметно для себя ускорялся, я, в отличие от других участников, полагаясь на свой большой опыт, не боялся показаться слабее других, а просто шёл в своём обычном темпе, а Камиль вынужден был меня поджидать. Позже Саша сказал мне, что мой темп как раз понравился большинству участников, по их выражению он был очень ровный и не быстрый, при котором они меньше уставали. Не могу не похвастать, что всякий раз, когда приходило время спускаться с горы, вот тут я выглядел лучше, чем большинство участников. Известно, что при спуске сильно возрастает ударная нагрузка на колени и совершенно очевидно, что мои регулярные беговые тренировки на 5 км дали очень хороший результат.

Наконец, наступает ночь с 23-го на 24 июля. Помимо нас с Сашей в этом отеле LeapRus находятся ещё пять человек из нашей группы и наш старший гид Камиль. Остальные вместе с другим гидом Данилем ночуют в приюте на 200 метров ниже нас. Где-то там же находится и наша вторая группа со своими двумя гидами. К этому дню все участники так «наелись» физическими нагрузками, что единогласно голосуют за использование ратрака в день восхождения. Ратрак не является частью нашего тура и потому за него надо доплатить дополнительно по 9,000 рублей за человека, зато он забросит ночью от 3,950 м до высоты 4,900, что сэкономит 4–5 часов тяжёлого физического труда, что, в свою очередь, как говорят сами гиды, повысит на 50 % шанс каждого на успех.

В ту ночь, в который уже раз проверив личное снаряжение (ледоруб, палочки, кошки, обвязку и, конечно, всю тёплую одежду) мы рано отходим ко сну. Камиль предупредил, что подъём будет в 12:30 ночи, в 1 час у нас в кафетерии будет завтрак, а на 2 часа ночи заказан ратрак и к этому времени все должны быть одеты по максимуму, включая обвязку и кошки. А в час ночи за ранним завтраком выясняется, что наверху вовсю метёт снежная пурга и теперь неясно, что будем делать – то ли поедем, а потом пойдём наверх, то ли будем выжидать улучшения погоды.

В ту ночь я, наблюдая за Камилем, очень ему сочувствовал и хорошо понимал, как трудно ему давались те или иные решения, которые он вынужден был менять каждый час, основываясь на самый последний прогноз погоды. Наконец, когда стало известно, что ни сегодня, ни завтра погоды на горе не обещают, Камиль принимает окончательное решение спускаться налегке в посёлок Терскол, оставив всё для восхождения в отеле. Там отдохнуть, переночевать, а во второй половине следующего дня снова подняться в LeapRus, поскольку прогноз обещает улучшение погоды в ночь на 26 июля. Как выяснилось позже, это решение и оказалось самым правильным.

Я хорошо понимаю, как не просто было всё это организовать – ведь в нижнем отеле «Три брата» нас не ждали сегодня, а через два дня, когда мы хотим вернуться на гору, у нас не зарезервирован отель LeapRus! В общем, Камилю и остальным гидам пришлось «покрутиться», зато в результате всё уладилось: когда мы спустились вниз на трёх последовательных канатных дорогах, то обнаружилось, что в то время, как наверху свирепствовала метель, внизу была тишь да гладь. Мы приняли душ, а затем очень душевно провели вечер всей группой в хорошо известном там ресторане «Эльбрусия».

Позже стало известно, что в этот день, как, впрочем, и в следующий никто не взошёл на гору. Несколько групп заезжали на ратраке на 5,100 м и на нём же сразу уезжали обратно вниз – такие были погодные условия. Но несколько самых упёртых, которые поднялись до перемычки между двумя вершинами (5,300 м), были остановлены МЧС-никами (Mountain Rescue Service) и тоже отправлены вниз. А целая команда из десяти крутых и наглых альпинистов из Москвы, которые тоже жили в отеле LeapRus и которые примчались только на три дня, чтобы сходу «забежать» на вершину в качестве тренировки перед экспедицией на восьми тысячник К2 в Пакистане, так и уехали в свою Москву без горы, сделав две безуспешные попытки.

Наступает день моего рождения – 26 июля

Итак, 25 июля во второй половине дня мы вновь поднялись в свой отель LeapRus. Теперь всё повторяется по уже известному сценарию. Но на этот раз подтверждается хороший прогноз погоды. Таким образом, без четверти два ночи мы в полной экипировке вываливаемся на улицу, где очень холодно, но видимость хорошая. И тут со мной происходит ЧП (чрезвычайное происшествие): сидя на скамейке (а это много комфортнее, чем мне обычно приходиться это делать прямо на склоне) наклоняюсь вперёд, чтобы надеть на ботинки кошки и… вдруг чувствую боль в спине – нет сомнения, что растянул мышцу в нижней части спины. В этот момент ужас охватывает меня: столько положено на это восхождение и надо же в самый последний и важный день вдруг такое! Помните, в начале этого рассказа я говорил о том, что перед каждой беговой тренировкой уже много лет провожу часовую тренировку йоги. Растяжки всех частей тела как раз и нужны для таких вот упражнений, как одевание кошек на склоне. Поверьте, это совсем не простое действие. Когда кто-нибудь из непосвящённых людей расспрашивает меня о трудностях моих восхождений на Шасту в последние годы, я в ответ как раз предлагаю угадать, что же на его (её) взгляд самое трудное? Непосвящённому в это дело человеку, угадать, конечно, трудно, если он(она) никогда в жизни не только не надевал кошки, но даже и не видел(а) их в глаза.

Итак, я в панике, но решаю не говорить об этом никому, даже Саше, чтобы не испортить и ему настроение в этот решающий момент. Надеюсь, что как-нибудь обойдётся и пройдёт само собой – у меня так бывало. В конце концов, идти могу, но каждый шаг сопровождается болью, хотя и не очень острой. Тем не менее, на ратрак я взобрался самостоятельно, наотрез отказавшись от помощи, и через минут 50 мы приехали на место выгрузки. С этого момента я уже не вспоминал о боли в спине – другие проблемы оттеснили эту боль на задний план.

А вот что произошло: чтобы защитить лицо от сильного ветра и снега я надел маску и ski goggles (очки для катания на горных лыжах) поверх своих очков, но очень скоро очки запотели, а ski goggles забились снегом. В результате я полностью потерял видимость. Но и снимать мне их тоже не хотелось, потому что тогда я оголю своё лицо ветру со снегом. Какое-то время я шёл как слепой: пятно от моего налобного фонаря с трудом высвечивало только ноги Камиля, шедшего впереди меня. Больше я ничего видеть не мог. В конце концов, я попросил его остановиться, чтобы почистить ski goggles от снега, а очки от тумана. Но как только я вынул руку из пуховой рукавицы, пальцы мгновенно замёрзли и пришлось руку возвращать обратно в рукавицу. В таких громадных пуховых рукавицах я ходил в горах впервые за всю мою жизнь и сделал я это лишь по настоянию Камиля. Он, конечно, был прав, но я решил, что пуховые рукавицы такие тёплые (в доме, где я их примерял, они и правда были очень тёплые), что мне не нужны никакие другие внутри них, несмотря на то что я нёс в своём рюкзаке ещё свои личные три пары разной толщины. Однако достать их из рюкзака и одеть в таких условиях было очень проблематично – в пуховых рукавицах ничего нельзя сделать руками, а как только их снимаешь, через мгновение пальцы рук замерзают. После того, как Камиль увидел мои тщетные попытки очистить ski goggles от снега, он сам снял свою пуховую рукавицу и во флисовой рукавице немного почистил их. Теперь я стал видеть не на много больше, однако, деваться некуда – надо идти дальше.

Но была ещё одна, не менее серьёзная проблема, и тоже связанная с пуховыми рукавицами. Так получилось, что Камиль передал их мне только наверху в отеле в самый последний вечер и, когда я их примерил, то стало ясно, что они мне не просто велики, а очень велики. Камиль посмотрел на них и сказал, что это large size и поменял мне их на свои, которые, хотя и были medium size, но всё равно почти также были велики для моих рук. Но это было ещё не самое главное. Как человек опытный и аккуратный, я тут же взял свои палочки и попытался всунуть свои руки в рукавицах в темляки палочек – у меня это не получилось, слишком большими оказались и эти рукавицы. Тогда я попытался увеличить размер темляков – оказалось, что они уже увеличены до максимума, дал проверить этот факт Камилю и он подтвердил, что да, больше не увеличить. В таком случае делать нечего и придётся идти в этих рукавицах. Я так подробно описываю этот, казалось бы, несущественный факт, потому что он очень хорошо иллюстрирует, что в альпинизме не бывает мелочей и что за каждую оплошность приходится платить дополнительными усилиями, когда силы и так на исходе. В результате этого мне пришлось весь день во время движения держать свои палочки не за их ручки, как это положено и удобно, а обхватив их ладонью сверху, сжимая палки пальцами, что требовало дополнительных сил, коих и вообще то было не так уж и много. При этом и опираться на них тоже было неудобно. Вот как-то так я неожиданно получил дополнительный расход своих и без того небольших оставшихся сил. И, конечно, неудобство это я ощущал при каждой перестановке палочек. В этом отношении я почувствовал облегчение лишь после перемычки (5,300 м), когда мы поменяли палочки на ледоруб. У ледоруба такой проблемы не было – его темляк регулировался в широких пределах. Вот картинка сразу после рассвета:

На фото: гид, за ним я и Саша

На перемычке мы немного отдохнули, кто мог, перекусил, а кто не мог, как я, почти насильно влил в себя несколько глотков чая и продолжили путь наверх. Очень скоро крутизна склона заметно увеличилась, и мы подошли к ключевому участку всего маршрута – лёд, присыпанный толстым слоем снега. Тут постоянно провешены шесть верёвок (длина каждой не то 60, не то 80 метров) для самостраховки. Как я понимаю, этот участок – ответственность МЧС-ников. (МЧС – Министерство по Чрезвычайным Ситуациям, которое после перестройки поглотило КСП – Контрольно Спасательные Пункты советского времени). Я-то по своей старой привычке ожидал, что каждый участник перестёгивает себя с одной верёвки на другую сам и был приятно удивлён, что это делали МЧС-ники – уж очень не хотелось снимать рукавицы и работать голыми руками в этот лютый мороз. Теперь только стало понятно, за что наши организаторы должны были уплатить в МЧС по 3,000 рублей за каждого, кто жаждал подняться на вершину. В тот момент я был готов уплатить за такой сервис гораздо больше.

Я на ключевом ледово-снежном участке

Когда закончились эти шесть верёвок, и я поднял голову, чтобы убедиться, что уж теперь то вершина должна быть совсем рядом, пришлось разочароваться – вершина виднелась вдали, как мне тогда показалось, в 1,5 км по горизонтали, хотя крутых склонов больше не было видно. Здесь уместно напомнить, что на этой высоте (5,600 м) количество кислорода в воздухе ровно 50 % от того количества, которое присутствует на уровне моря. Теперь я еле передвигаю ноги, но всё-таки иду, хотя и медленно. Мне это сильно напомнило передвижение по вершине Хан-Тенгри (7,010 м) в рамках чемпионата СССР в далёком 1970 году. Но тогда мне было 31 год, а сегодня ведь чуть больше…

И на этот раз получилось по пословице «терпение и труд всё перетрут»: минут через 30–40 я достиг вершины, где уже стояло человек 20, среди них вся наша группа. Я взглянул на часы – было 8:30 утра. Теперь ко мне поочерёдно стали подходить какие-то люди (очевидно, из нашей группы, но я никого не узнавал, потому что их лица были закрыты тёмными очками и масками) и поздравлять меня с горой. А у меня на этот счёт своё особое мнение чересчур опытного альпиниста – я сам никогда никого не поздравляю с горой только по достижении её вершины и также никому не позволяю делать это в отношении меня. Это своего рода суеверие – ведь профессионалам хорошо известна статистика в горах, которая говорит, что 80 % всех несчастных случаев происходят именно на спуске. Поэтому я всегда поздравляю своих молодых спутников только внизу, уже возле машины. Я, естественно, и на этот раз не изменил своему правилу и каждому поздравлявшему меня отвечал одной и той же фразой: «прошу вас не поздравлять меня здесь, а отложить это до того, как мы спустимся вниз». Я совсем не уверен, что все меня правильно поняли, но для более подробного объяснения у меня в тот момент просто не было сил. В тот день уже спустившись в самый низ, Саша сказал мне, что кто-то из нашей группы сказал ему, что «Исаак был с ним груб». Даже вернувшись в Калифорнию это Сашино сообщение не давало мне покоя, я всё пытался вспомнить с кем же я вообще имел какие-либо разговоры в этот последний день. Наконец, я вспомнил многочисленные эпизоды с поздравлением на вершине и пришёл к выводу, что это был один из поздравлявших меня там. Я могу понять этого человека, однако, считаю, что моё суеверие и безопасность в горах значительно важнее. Тут мы с Сашей на вершине и выше нас только небо (Саша – слева, я – справа):

Во время спуска я заметил около себя нашего третьего гида, который присоединился к нам только на этот главный день, очевидно, ожидая, что кто-то может отказаться от восхождения и тогда его придётся сопровождать вниз, не дожидаясь остальных. Он постоянно шёл рядом справа от меня, готовый в любой момент меня подстраховать. Тогда у меня сложилось впечатление, что этот гид получил команду либо от Сергея, либо от Камиля, сопровождать меня, как самое слабое звено в группе. Мне даже пришла в голову мысль, что теперь, когда я-таки взошёл на гору, то стал VIP персоной для организаторов – они легко и вполне заслуженно могут рекламировать моё восхождение в составе их группы, что может дать им преимущество во время выбора гидов и клубов будущими потенциальными участниками. Как бы там ни было, но я хорошо чувствовал эту опеку и не могу сказать, что мне это было приятно, т. к. в моих правилах – всегда и везде полагаться только на себя. Но и возражать против этого было не уместно. Да и сил для объяснения на эту тему у меня тоже не было.

Очень удивил меня способ спуска с вершины Эльбруса в том месте, где для подъёма провешены шесть верёвок (высота 5,400–5,500 м): участников по 3–4 человека связывали в связки с помощью страховочных усов с расстоянием между каждым от 1,5 до 2 метров в зависимости от длины усов. В советских альплагерях такая связка называлась «паровозиком» и руководителей восхождений, которые прибегали к таким «паровозикам» на спуске, нещадно наказывали – как минимум, им не засчитывали руководство восхождением, но могли и понизить в разряде. Дело в том, что при падении одного участника, он при полностью натянутых верёвках (а именно так мы шли) почти мгновенно сорвёт остальных и совершенно невероятно, что все из них зарубятся одновременно, а если кто-нибудь из них сумеет зарубиться, то он наверняка не сможет удержать остальных, которые сделать этого не смогли. Эти последние своим весом вырвут того, кто зарубился. Именно так погиб один из моих друзей на «Зубе Софруджу» в Домбае в 1963 году, даже несмотря на то, что всего три человека были связаны верёвкой, длина которой была 40 метров! Что уж говорить про связку из 4-х человек, в которой между участниками всего 2 метра! В таком случае лучше всем идти вообще несвязанными, чем связанными в «паровозик» – если падает один, он, по крайней мере, не потянет за собой остальных. Однако, как я понимаю, эта часть восхождения и спуска была организована МЧС-никами, а наши гиды должны были им подчиняться. В общем, мне было довольно странно наблюдать как те, кто отвечал за безопасность, сами создавали эту самую опасность.

Когда мы спустились обратно на перемычку (5,300 м), Камиль спросил, кто из нас хотел бы воспользоваться ратраком для спуска обратно с высоты 5,100 м до нашего отеля (3,950 м). Оказалось, что все уже так «наелись» восхождением, что решение об использовании ратрака опять было единогласным. Теперь стало ясно, что ратраки, которые ночью доставили нас на 4,900 м, вниз вовсе не уехали, они ждали нас всё это время. Очевидно, опыт их водителей подсказывал, что ждут они не напрасно. Естественно, что за пользование ратраком надо было опять платить. Но когда люди достигают такой степени усталости, деньги уже не играют никакой роли.

Интересно, что, когда я спустился до места, где нас поджидал ратрак, я был одним из первых из нашей группы в 12 человек (вниз идти – это ведь не вверх!) и пошёл забираться в кузов, который в тот момент был совсем пустой. Но водитель ратрака, местный кабардинец, увидев меня, вылез из кабины и сказал:

– Не место аксакалу в кузове, аксакал должен ехать в кабине.

А у меня реакция что на слово «старик», что на слово «аксакал», однозначна и всегда отрицательная, я вообще, насколько возможно, стараюсь не отличаться от молодых ни в чём. В моём понимании это скорее унижение, чем уважение. Я отвечаю ему, что прекрасно доеду в кузове. Однако надо знать кабардинцев, балкарцев и вообще все кавказские народы – у них уважение к старшим в крови. В результате, после его настырного объяснения о том, что аксакал не может ехать в кузове, а только в кабине, я сдался и пошёл в кабину. Там он стал меня расспрашивать о том, как же мне удалось дойти до вершины и вообще «как мне удалось дойти до жизни такой». Нам пришлось ждать ещё минут 15, пока подойдут остальные члены нашей группы. Когда, наконец, появился последний человек из нашей группы, а это оказалась единственная из нашей группы женщина, тогда кто-то из кузова прокричал, чтобы я освободил место в кабине для неё. Я тут же, и даже с радостью, стал надевать свой рюкзак, но водитель пытался меня не выпустить – это было и смешно, и неприятно, что я оказался действующим лицом, на котором сосредоточено внимание окружающих. Я тогда почувствовал себя объектом сразу двух разных культур одновременно – вся наша группа состояла из русских, в культуре которых предпочтение отдаётся женщине, а в культуре водителя-кабардинца – старцам. Всё же мне удалось покинуть кабину. Когда же я поднялся в кузов, там уже все сидячие места были заняты и даже стоять было негде. В результате Саша позвал меня к себе и посадил на свои колени и, таким образом, звание аксакала мне лишь навредило – ехать было совсем неудобно, хуже, чем остальным. Однако я очень благодарен Саше за то, что ему не пришло в голову уступить мне место как аксакалу – мне это было бы неприятно. А так он обошёлся со мной как со своим другом.

Вот как-то так закончилась эпопея с восхождением на западную вершину Эльбруса (5,642 м) – высшую точку Европы – точно в день моего 80-летия. И чтобы совсем закрыть эту тему, скажу, что в тот день наша группа поднялась в полном составе, за исключением одной девочки, которая несколькими днями ранее решила, что ей этот Эльбрус и нафиг не нужен. А вот в другой нашей группе в этот день из 12 человек поднялись на вершину только пятеро. Так что, прошу не думать, что это было так уж легко.

Вечером того же дня была организована баня, а совсем на ночь глядя ресторан, куда я решил не ходить, чтобы не нагружать свой организм едой. Потом правда пожалел: оказалось, что там не просто наслаждались ресторанной едой, а ещё проводили заключительное собрание с вручением каждому сертификата о совершённом восхождении.

Но Саша, конечно, такие мероприятия никогда не пропускает. Так что наш представитель там был и принёс мне мой сертификат, который теперь занимает почётное место на стене в гостиной рядом с другими спортивными трофеями. На сегодняшний день – это самый ценный экземпляр в моей коллекции альпинистских наград.

Совсем неожиданный бонус

Утром 27 июля все участники разъехались, а мы с Сашей остались, т. к. по нашим планам это был запасной день на случай если бы мы не взошли на гору до этого. То, что произошло с нами в этот день, достойно отдельного повествования.

Я уже не раз упоминал, что Саша – человек необыкновенно коммуникабельный. Так вот, пока мы жили на горе в отеле LeapRus, он близко познакомился с двумя тамошними постояльцами – Ренатом и Тагиром, которые приехали то ли из Татарстана, то ли из Башкирии. Вот что Саша мне рассказал про них: 22-летний Ренат – очень приятный молодой человек из очень богатой семьи (его отец – бизнесмен), только что закончил медицинский университет в своём городе и, очевидно, в качестве награды за успешное окончание учёбы получил от родителей эту поездку на Эльбрус с той же целью, что и мы с Сашей. Тагир – в два раза старше Рената и является близким другом его отца, он профессиональный гид. У Тагира, помимо Рената, было ещё четыре клиента, которые уплатив положенные деньги за его услуги, «отпали» после нескольких дней акклиматизации. Таким образом, они остались вдвоём. Они взошли на Эльбрус в тот же день, что и мы. Интересно, что в Терсколе они жили в самом дорогом отеле за $500 за ночь и рассказывали нам про чудеса, которые там предлагают постояльцам, например, красная икра и копчёная сёмга на завтрак и обед.

Они, как и мы с Сашей, тоже имели запасной день 27 июля и предложили Саше, чтобы мы потратили этот день с пользой, а именно поехать всем четверым на машине в соседнее Чегемское ущелье, где по словам Тагира можно полетать на параплане с инструктором. Саша озвучивает мне это предложение, и я с восторгом его принимаю.

В 2012 году я получил подарок от своих детей на мой 73-й день рождения – полёт на hand glider’е с инструктором (это параплан, но с жёсткими крыльями и каркасом, на котором оба, инструктор и клиент, во время полёта находятся в горизонтальном положении и держатся за горизонтальную переднюю стойку). Я тогда полетал над высоким (70 м) берегом Тихого океана около Сан-Франциско и был в восторге, несмотря на то, что погода была отвратительная – тучи висели над океаном и порывы ветра достигали 20 м в секунду. Вот момент, когда я сам управляю hand glider’ом:

Итак, Тагир арендует на целый день машину, и мы отправляемся в путь. Тагир бывал в этих местах не один раз и провёз нас не по асфальтовой дороге, по которой едут тысячи туристов посмотреть на знаменитые Чегемские водопады, а в объезд по грунтовой дороге. Зато там мы насмотрелись таких горных видов, которых я уже давно не видел со времён моих экспедиций в горы Тянь-Шаня. Таким образом, часа через три мы прибыли на Чегемский парадром. Мы трое, кроме Тагира, с большим удовольствием полетали над этим чудесным уголком земли. Вот видео, как я со своим инструктором стартую:

https://tinyurl.com/2p84ku27 (https://tinyurl.com/2p84ku27)

А тут мы уже в совсем нешуточном полёте:

https://tinyurl.com/2p8cexwu (https://tinyurl.com/2p8cexwu).

То, что я сегодня могу любоваться на эти видео – тоже Сашина заслуга, он очень старался, чтобы документальные подтверждения остались для потомков и ему, как видите, это неплохо удалось. А когда мы регистрировались и давали подписку о том, что снимаем с организаторов полётов всякую ответственность в случае, если что-нибудь пойдёт не так, то Саша объявил мне, что этот полёт – его подарок мне на мой вчерашний день рождения. Таким образом, полёт этот был мне приятен вдвойне.

Передать свои ощущения от такого полёта невозможно. Скажу только, что этот полёт мне понравился значительно больше, чем на hand glider’е в 2012 году: во-первых, было это высоко в горах с видами куда более живописными, чем однообразный океан; во-вторых, была прекрасная погода и тишина вокруг, от этого было настоящее чувство птичьего полёта. Наконец, в-третьих, положение сидя в кресле несомненно удобнее вообще и для обзора, в частности. Ещё должен заметить, что взлёт, посадка и сам полёт выглядят на нём проще, чем на hand glider’е: не надо было так долго бежать при взлёте, чтобы «поймать» ветер, проще было и при посадке, но главное – во время полёта не было того ощущения опасности, которое у меня было на hand glider’е. Даже и Саше, который несколько лет назад летал самостоятельно в Подмосковье на параплане с мотором, такой параплан без мотора понравился больше.

Во время полёта выяснилось, что мой инструктор был в течение 12 лет альпинистом, а затем переквалифицировался в парапланериста. Так что, у нас было достаточно тем для обсуждения, и я не заметил, как пробежали эти 25 минут. Он даже, похоже, из уважения к нашей общей профессии пролетал меня лишние 5 минут. Ещё мне показалось интересным из нашего разговора, что он и ему подобные работают круглый год – летом на Кавказе, а на зиму они улетают в Гималаи и там точно таким же образом зарабатывают себе на вполне приличную жизнь. От себя добавлю, что мне была очень понятна замена профессии альпиниста на профессию пара- планериста: эмоций хоть отбавляй у обоих профессий, а труда у парапланеристов в сотни раз меньше, чем у альпинистов. Да и для заработка парапланеризм предоставляет клиентов в десятки, если не в сотни раз больше, чем альпинизм.

Пообедав на парадроме в местном ресторане на открытом воздухе, мы двинулись в обратный путь, теперь уже по относительно хорошей дороге, которая вела через знаменитые Чегемские водопады:

https://tinyurl.com/5n6nfx8n (https://tinyurl.com/5n6nfx8n).

Вот так совершенно не планируя, мы получили бесценный бонус к нашему восхождению на Эльбрус. В заключение скажу, что через две недели после моего возвращения в Калифорнию я получил вот такую просьбу от организатора этого тура Сергея Чулкова: