– Ухр Тор! – проорал я. – Шаш хурум!
И дёрнул хлопушку.
Теперь наконец-то раздался ответ:
– Нур-нур! – буквально завизжали внизу. – Нур-нур!
Что означает этот боевой клич, я пока не знал и дал им полминуты на раздумье. Потом пустил зелёную ракету. В мертвенном её свете увидел, как ползут хуры из кустов под защиту опушки леса. Именно ползут. А надо, чтоб драпали. Иначе купы нагонят их, и крови не миновать.
Может, звездопад их проймёт?
Из другой ракетницы пустил я фейерверк. Сотни разноцветных звёзд – впервые на этом материке! – букетами распустились в тёмном небе и посыпались на бедные нечёсаные головы неразумных хуров.
– Шаш хурум! – повторил я в мегафон угрожающе. – Ухр купум! Ухр Тор!
И дёрнул вторую хлопушку.
Ну, что я мог ещё им сообщить? Чем их прошибёшь?
Следующая осветительная ракета – жёлтая – показала, что упрямые хуры не убегают от падающих на них звёзд, а прячут головы в траву. Как африканские страусы – в песок. Почти три десятка согнувшихся фигур увидел я на опушке леса. Скорчились, поджали под себя колени, и головы – в траву.
Может, они не хотят бежать при освещении? Может, побегут в темноте? Чтоб никто не видел их трусости?
Дождавшись, когда погаснет четвёртая осветительная ракета, я пригрозил в полной темноте:
– Шаш хурум!
И тут же услышал далёкий коллективный отклик:
– Ухр купум! Шаш хурум!
Это кричали с обрыва новые мои соплеменники. И, похоже, сыпались вниз с копьями, палицами и геологическими молотками. Луки наверняка оставили на обрыве. Зачем луки в темноте?
Пошли, значит, в атаку… Не дай Бог, доберутся до врага!
А что же хуры? Всё ещё кверху задницами?
Пятая осветительная ракета была опять белой, цветов на них не хватает… И в рукоятке пусто.
Опустевшую ракетницу я засунул за пояс сзади, а оттуда вынул третью, последнюю, пока ещё полную.
Теперь хуры, наконец, побежали. Не от моих ракет и хлопушек, а от купов. От их коллективного «ура», которое оказалось куда страшней. Возможно – полной неожиданностью. Ибо оно перечёркивало планы лёгкой победы.
«Бегите быстрей, будущие друзья мои! – подумал я. – Драпайте! Целей будете!»
И пустил им вслед ещё один фейерверк. И не пожалел на них ещё хлопушку. И, включив налобный фонарь, закружился над ними с угрожающим рыком:
– Шаш хурум! Шаш хурум!
Лишь сейчас они увидели кого-то живого над собой. Со звездой во лбу! И догадались, что этот живой обрушил на них весь ночной кошар. И снова завизжали:
– Нур-нур! Нур-нур!
Может, страшней Нур-Нура для них и зверя нет?
Ладно! Хорошо, что бегут. И пусть бегут быстрей купов!
Гнал я их долго. Пока не увидел, что они, бедные, просто валятся от усталости. Спотыкаются, падают, пробежав несколько шагов, валятся снова… И нет уже при них ни палиц, ни копий, ни луков. Всё порастеряли! И устали визжать «Нур-нур». Бегут молча.
За женщинами они теперь явно не вернутся. Не до того! Лишь бы их, обессиленных, не догнали и не перебили, как цыплят…
Возвращаясь, я выпустил ещё три осветительные ракеты – искал купов. Но их не было нигде. Они не преследовали побеждённых.
На краю поймы я прошёлся взад-вперёд вдоль кустарника, поискал усыплённого воина. Его тоже не было. Видимо, купы унесли. Сам он уползти не мог – слип не даёт осечек.
За лесом над Кривым ручьём мерцали теперь два костра. Похоже, воины-купы вернулись в селение. Мне не стоило появляться там раньше них, и ещё одну ракету я истратил над лесом. Он был пуст.
Значит, все дома?
Ну, тогда можно и мне…
Спящий хур лежал между белыми палатками. Как раз там, где предыдущую ночь провёл я. Не убери я отсюда надувной матрасик, может, на него и положили бы. Руки и ноги пленника были надёжно стянуты тонкими гибкими ветками – типа земных лиан. Всё как договорились!
Женщин и детей в селении не было. У двух костров сидели только воины и ужинали – кхетами. Вождь Тор опорожнял свой кхет белой ложкой, которую я оставил на тюке в открытой палатке. Остальные поглядывали на него с некоторой завистью. Такой удобный инструмент, да ещё геологический молоток рядом…
Мне тоже был предложен кхет. Поскольку руки мои не были стерильно чистыми, а воды поблизости я не видел, пришлось сразу же, на глазах воинов, отодрать клейкую плёнку от входа в палатку и достать из кулька ещё одну ложку, посветив себе налобным фонариком. После грандиозной победы над хурами я считал себя вправе по крайней мере питаться с такими же бытовыми удобствами, как вождь.
Ложка моя была принята народными массами спокойно, без эмоций.
А эмоции начались сразу после ужина.
Опорожнив и отшвырнув кхеты, воины вновь выстроились в хоровод вокруг вождя и повторили боевой танец. Сар отплясывал его не с копьём, а с геологическим молотком. И грозно лупил им в темноту.
Добавления к танцу были чисто звуковыми. Кроме «шаш хурум», воины прокричали теперь ещё и мои давешние лозунги:
– Ухр купум! Ухр Тор!
А потом сам вождь, ещё не снявший тиару, топнув ногой и помахав геологическим молотком в воздухе, проревел новый лозунг:
– Ухр Сан!
Я понял, что это и есть их «спасибо». И другого мне не требовалось.
Прошли всего сутки с тех пор, как приземлился я в этом селении…
7. «Сколько разливов ты живёшь?»
Лу-у возникла неожиданно, как бы вынырнула из темноты, и наклонилась над спящим хуром. По-моему, она его обнюхивала – с мохнатой головы до связанных босых ног.