Я вернусь через тысячу лет. Книга 2

– Тор моё имя.

– Тебе нравится белая хижина, Тор? – Я показал на палатку.

– В такой хижине я ещё не был, – ответил Тор.

– Зайди посмотри. Я подарю тебе любую.

Он неуверенно двинулся в ту палатку, возле которой мы стояли. Я посторонился. Он вошёл, огляделся, втянул воздух глубоким вдохом и показал на грузовой тюк.

– Что это?

– Подарки купам. От сынов неба.

– Покажи!

Я неторопливо расстегнул ремни и отложил в сторону притороченный геологический молоток. Затем отвязал тюк от строп затвердевшего в жёсткий купол парашюта и распутал горловину тюка. Сверху там лежал отрез красного сатина. Я вынул его и развернул на тюке.

Однако взгляд Тора, ненадолго задержавшись на сатине, передвинулся на геологический молоток.

– Что это? – показав на него, спросил Тор.

– Молоток, – ответил я. – Чтобы закрепить белые хижины на земле. Хочешь, покажу, как это делают сыны неба?

– Покажи!

Это третье «Покажи!» он произнёс уже почти повелительно. А первое было сказано явно просительным тоном. Вождь, потрясённый бурными событиями, похоже, быстро возвращался к своим обычным функциям вождя.

Вообще-то, забивать ребристые колышки палаток положено снаружи. Но сейчас это было неудобно. Всё приходилось делать быстро, бегом. На часы я не глядел, но неумолимый отсчёт минут ощущал буквально всем телом. До приближения хуров надо было сделать ещё очень многое! И, сберегая минутки, я стал выгибать петли с уже продетыми в них дюралевыми колышками внутрь палатки и вгонять их в землю одним ударом геологического молотка.

Я двигался по кругу и звонко бил молотком по ребристым колышкам. Шаг – удар, шаг – удар… Вождь шёл за мной, не отставая и не отрывая взгляд от молотка. На второй половине круга спросил:

– Сын неба научит купа этой работе?

– Попробуй, – предложил я и протянул молоток.

Вождь схватил его быстро, нетерпеливо, будто давно ждал этот минуты. А с петлёй следующей возился долго. Но, в конце концов, правильно выгнул её внутрь палатки и загнал колышек в землю. Хоть и не с одного удара, а с трёх. Мазал…

Впрочем, следующие колышки он уже забивал с двух ударов. Потому что первый чаще всего попадал мимо. Один пришёлся по пальцу. Но вождь только поморщился.

Пока он двигался по кругу, я захлопнул верхний клапан парашюта, и теперь он стал полной защитой от дождя. А шнур клапана – на всякий случай! – не срезал. Пусть себе висит.

– Нравится тебе этот молоток? – спросил я Тора.

– Нравится.

– Возьми его себе.

– Я отблагодарю тебя, – пообещал вождь.

Отказываться от его благодарности не хотелось. Пусть лучше сделает мне хоть какое-нибудь добро и потом ждёт благодарности от меня. Авось, так оно и пойдёт…

Довольно быстро забил он остальные колышки, полюбовался ещё на молоток и только после этого перевёл взгляд на красный сатин, лежавший поверх тюка.

– Что это? – полюбопытствовал он.

Ответить я не успел. В палатку буквально влетела Лу-у с двумя крупными плодами в руках. Цветом они напоминали недозрелые, зеленоватые бананы, а формой и размером – небольшую дыньку.

Лу-у протянула эти плоды одновременно Тору и мне.

Видимо, настало время завтрака.

Я решил не торопиться и посмотреть, как управится с этим лакомством Тор.

А он, похоже, догадался, что должен показать пример.

Впившись в верхушку плода зубами, он буквально выкусил её и сплюнул себе под ноги. Потом пальцами стал обламывать корку по кругу и тоже бросал кусочки под ноги. А затем, достаточно расширив отверстие в вершине плода, запустил в него кисть руки, выгреб пахучую мякоть и отправил её в рот.

Теперь была моя очередь. Жующий Тор и молчащая Лу-у глядели на меня. А я думал о том, что ложки где-то в тюке, отыскать их быстро невозможно, а чистота моих рук в сей момент весьма сомнительна. И, похоже, придётся нарушить классические правила хорошего тона, о коих, к счастью, ни Тор, ни Лу-у понятия пока не имеют.

Посему я спокойно снял нож с пояса, вытер платочком его лезвие, срезал вершину плода и запустил лезвие в его середину. С ножа пришлось и пробовать. Хотя мама с малых лет моих внушала, что это крайне неприлично.

Но до приличий ли тут, когда с севера движутся неведомые хуры за местными дамами, а селение вежливых купов пустеет прямо на глазах. Цепочка женщин и детей, так и не разведя утренних костров, тянется в лес, за коим где-то должна быть река. По крайней мере, была на карте.

Содержимое плода оказалось не только ароматно, но и приятно на вкус. Что-то вроде подслащённой, хорошо проваренной и охлаждённой тыквенной каши, которую я очень уважал в детстве. А потом она как-то незаметно ушла из моего меню и стала редким лакомством.

«Наверное, интерес к этому плоду, – подумалось мне, – достаточный предлог для того, чтобы включить Лу-у в разговор».

Быстренько я выхватил из ранца ещё один мыслеприёмник и протянул девушке. Она так же стремительно схватила его и натянула на голову. Будто ждала этой возможности.

Авось теперь у вождя не будет предлога отнять его? Ведь и на нём этот невесомый наушник…

– Что за плод ты принесла? – спросил я Лу-у. – Как он называется?

– Кхет называется, – ответила она. – Он растёт вдоль нашей реки. Был он тебе приятен?

– Очень приятен, – согласился я. – Сыны неба прислали тебе за это са-тин.

Подхватив красный отрез с тюка, я слегка развернул его и протянул Лу-у.

О, женщина! Едва взглянув на яркую ткань, она тут же попыталась намотать её на свои бёдра поверх шкуры.

Не знаю уж, на чём держалась эта шкура, но она вдруг упала. На какой-то миг девушка предстала перед мной совершенно обнажённой. Однако тут же замоталась материей, подхватила свою шкуру и убежала с весёлым криком: «Са-тин! Са-тин!»

Мыслеприёмник так и остался на ней.

Глядя ей вслед, я подумал, что придётся, похоже, обеспечить это племя ещё и английскими булавками.

Впрочем, может, дело тут не только в ненадёжных завязках звериных шкур?